Веня на пару с Сигурдом развлекались по-своему, целыми днями пропадая в куда более гостеприимных “дырах”, чем та, что вела в пустыню. Затем к работе привлекли Крылова вместе с Луи. Ничего не скажу — занятие увлекательное. Коленька, вечерами приезжавший в гости на базу, прямо-таки захлебывался от восторга, напрочь позабыв о собственных проблемах. Теперь его суперменские способности и непрекращающиеся изменения в организме отошли на второй план, Гильгоф сумел найти игрушку поинтереснее.
Они ухитрились даже классифицировать “дыры”, разделив на две категории — “сферы”, и “карманы”. “Сфер” было четыре, и, по словам Гильгофа, они являлись различными ипостасями Гермеса, существуя не то в ином времени, не то в других измерениях. Там все было относительно понятно: обычная Вселенная, с небесными телами, сменой дня и ночи, естественными физическими характеристиками среды. А вот “карманы” поставили доктора в тупик, поскольку их существование противоречило любым законам природы и знаниям человека о тварном мире.
Пространство “карманов” оказалось замкнутым, а со временем происходили такие чудеса, что Гильгоф, рассказывая, шепотом матерился под нос, поминутно протирал очки засаленным носовым платком и заявлял, что его представление о мироустройстве теперь нуждается в кардинальном пересмотре и непременной ревизии.
Я захотел посмотреть сам, что за диво отыскал неугомонный доктор, и отправился вместе с ним к “прорехе”, обозначенной на карте мадам Коменж словом “Закат”. Ехать пришлось недалеко, восемнадцать километров на север вдоль реки Святого Лаврентия, до поселка Фонтен.
— …Все до единой “дыры” были обнаружены случайно, — объяснял доктор по дороге. — Ничего не подозревающий человек просто делал шаг вперед и — оказывался у черта на куличиках. Удивительно, что все первопроходцы исхитрялись находить путь обратно, хотя большого ума тут не надо — точки сингулярности стационарны и никуда не смещаются. Выйти так же просто, как и войти, топай по собственным следам — и вновь очутишься в привычном мире… Закономерность одна — направление движения. Идти надо строго с севера на юг, иначе ничего не получится. Убежден, это как-то связано с Дорогами, проложенными строго по меридианам.
— Есть новости от Лолиты? — спросил я. — Она что-нибудь раскопала на Дороге?
— Пока ничего, — огорченно ответствовал Гильгоф. — Лола, как и обещала, связывается с “Францем” каждый вечер, однако порадовать сенсационными новостями не может. Какие-то гравитационные аномалии ее команда зарегистрировала, исследовали деревья в Лесу — они действительно инопланетного происхождения, другая генетика, строение клеток… Но в остальном — никаких подвижек.
— Сообщили ей о “дырах”?
— Разумеется. Сбросил полную информацию, Лолита очень заинтересовалась, считает, будто мы взяли правильный след… Невероятная удача! Кто бы мог подумать, что пожилая гангстерша Елена Коменж на старости лет заинтересуется аномалиями, о которых знают многие, но никто не говорит.
— Почему?
— Самую первую “дыру”, ведущую в пустыню, обнаружили еще во времена строительства Квебека, сотню лет назад. Затем постепенно отыскивались новые… Как правильно говорит милейший Луи Аркур, все дело в менталитете обитателей Гермеса. Рассуждения примерно такие: если мы сообщим куда следует о загадочных червоточинах в пространстве, то с Земли припрется орава ученых, планету закроют на карантин из-за возможной опасности “дыр” для человека — они ведь ведут в неизвестные и неисследованные миры! — постоянных жителей эвакуируют… Кому и зачем это нужно? “Дыры” никого не беспокоят, всякая кусачая дрянь оттуда не лезет, зеленые человечки с контрабандой не шастают… Пускай все будет так, как было всегда.
— И сколько, по-вашему, точек сингулярности на Гермесе?
— Полно! Возможно, многие тысячи. На площади в четыреста квадратных километров нашлось целых шесть “дыр”, причем специально их не искали… Что тогда говорить о двух огромных материках? Вот здесь остановитесь, дальше пойдем пешком.
Справа синела река, по левую руку простиралось тянущееся на много километров свежевспаханное поле — летний урожай капусты увезли в Бланьяк, на погрузку.
— Видите шест? — указал Гильгоф на вкопанное в землю тонкое бревнышко. — Фермеры лишь обозначили местонахождение “дыры”, чтобы неосведомленный человек случайно не провалился незнамо куда. Что характерно, точка сингулярности посреди поля никому не мешает спокойно заниматься выращиванием капусты — потрясающее безразличие! А теперь шагайте за мной, покажу фокус. Да, снимите ПМК с рукава, запустите секундомер и положите на землю. Дождемся, пока пройдет минута… Есть? Отлично! Вперед!
Веня нырнул в пустоту.
Как и в прошлый раз, никаких острых ощущений про переходе через “дыру” не было — словно в дверь вошел.
— Неплохо выглядит, — констатировал я, оглядевшись. — На “карман” не похоже, вроде все на месте. Земля, небо, солнце…
Мы стояли на гребне пологого холма, внизу и впереди расстилался густейший лес, настоящая чащоба. На верхушки деревьев ложился золотистый отсвет купающейся в пышных кучевых облаках заходящей звезды — светило уже касалось нижним краем горизонта.
— Прогуляемся? — предложил Гильгоф. — К примеру, до подножия холма… Внимательно следите за солнцем.
— Чертовщина какая-то, — озадаченно сказал я через пару минут. — В какую сторону ни повернись, звезда постоянно находится слева!
— Ага, заметили! — воскликнул доктор. — Это еще что! Двигаемся дальше…
Через двести шагов мы вновь очутились на вершине возвышенности, хотя я был уверен, что идти приходится вниз. Лес не приблизился ни на метр.
— Сдаюсь. — Я поднял руки. — Как это понимать?
— А никак. Пространство здесь свернуто, закуплено. Посмотрите на деревья, ни один листик не шелохнется! Ветра нет, никакого движения воздуха!
— Точно… И облака статичны!
— Мой компьютер и Сигурд уверяют, что это пространство замкнуто само на себя. В какую сторону ни пойди, все равно окажешься в исходной точке. Своеобразный лист Мёбиуса. Как вам такой “кармашек”?
— Охренеть, — поставил я точный диагноз. — Так ведь не…
— Я знаю, что так не бывает! — перебил Гильгоф. — И вы знаете, капитан! Как мне надоела эта фраза, вы представить себе не можете… Ладно, больше здесь делать нечего. Пошли обратно. Не забудьте сразу посмотреть на данные ПМК. острые ощущения гарантирую!
Маленькая черная персоналка валялась на поле между бороздами. Поднял, взглянул на дисплей. И отвесил челюсть. Секундомер уверял, что с момента запуска прошло всего двенадцать секунд.
— Вот видите, там еще и время течет назад, — унылым голосом сказал Веня. — Теоретически, выйдя из “дыры”, мы должны были обнаружить здесь самих себя, еще не миновавших точку сингулярности. Парадокс сидит на парадоксе и парадоксом погоняет! Свинство, вот как это называется!
— С чьей стороны9
— Без малейшего понятия. Такие аномалии не наблюдались нигде и никогда, ни в одном из миров, обследованных человеком, я уж не говорю про Землю. Объяснить природу “дыр” мы сейчас не в состоянии, ИР “Франца” и Сигурд выдвигают теории одна глупее другой… “Птолемей”, думаю, тоже будет весьма озадачен при всей его сверхразумности и жизни в “быстром времени”.
— Во втором “кармане” бывали? — спросил я, заводя машину. — Мадам Коменж обозначила его как “Вечная Ночь”.
— Там на самом деле вечная ночь, — кивнул Гилъгоф. — Гористая местность, луна сияет… Вернее, не луна а зеленовато-голубой газовый гигант на полнеба. Определить местонахождение по звездному рисунку ПМК не сумел, а рентгеновское излучение, возможные сигналы от пульсаров и вообще любые источники лучей отсутствуют — словно там не звезды, а фонарики в потолок ввинчены. Такой же абсолютно статичный мир в виде листа Мёбиуса, лишь “жилое пространство” побольше — около полукилометра. Знаете, что мне напоминает Гермес? Эдакую здоровенную ромашку. Желтая сердцевина — сама планета, а роль лепестков играют “карманы”.
— Неадекватное сравнение. Как тогда быть со “сферами”? У одной ромашки много-много стеблей?
— Черт его знает! Устал я, господин капитан, столько всего свалилось… Причем к основному профилю работы, биологической безопасности, все здешние чудеса не имеют ни малейшего отношения. Физика искривленного пространства — сколько угодно, но только не биология. Может быть, у вас есть собственная точка зрения на происходящее? Поделитесь?
— Это, наверное, сломанная планета, — хмыкнул я. — Есть планеты нормальные, вроде Земли или Афродиты, а есть испорченные. Гермес — сломался. Механизм действует не так, как положено.
— Очень умно, — поморщился доктор. — Сейчас мы договоримся до того, что наши таинственные Чужаки “сломали” Гермес намеренно… Представим такую картину: сидят зеленые человечки и портят планету!
