я растерян!.. – в отчаянии объявил он. – Когда я увидел обнажённых людей на поводках, я понял, что моё место здесь. Я раздумал ехать в Баклужино. И вот теперь я сижу и не знаю, как к вам относиться… Ну хоть вы мне объясните: служить собакой – это грех или профессия?
– Любая профессия – грех, – философски заметил Ратмир.
– Решительно с вами не согласен! – возразил шарпей. – Всякую работу следует делать во славу Господа…
– Тем более! Что вас тогда смущает?
Собеседник снова оцепенел в оторопелом раздумье. Темнота в бетонно-пластиковой конуре, казалось, заклубилась ещё сильней.
– Н-ну… всё-таки… – неуверенно проговорил он наконец. – Бог создал вас по образу и подобию своему. То есть человеком, а не псом…
– Совершенно справедливо, – сказал Ратмир. – Именно человеком, а не псом. А также не бухгалтером, не редактором, не секретаршей… Кстати, насколько я помню, апостол Павел советовал каждому довольствоваться своей участью. Слуга да будет слугой, господин – господином…
– Это хорошо, что вы читали Послания апостола Павла, но… И бухгалтер, и редактор, и секретарша… Все они хотя бы ходят на двух ногах!
– Это вам только кажется, – мрачно заметил Ратмир. – В широком смысле любая работа ставит нас на четыре мосла.
– Да, но работа при этом, согласитесь, должна приносить пользу! Хотя бы иметь смысл!
– Вы который день в Суслове?
– Первый…
– Так я и думал, – сказал Ратмир. – Дело в том, что собака у нас – самая дефицитная и высокооплачиваемая должность… А с некоторых пор ещё и требующая диплома… Возьмите, к примеру… Да хоть рекламное бюро! Как вам кажется: имеет его деятельность смысл?
– Да, разумеется! Реклама – это лицо любой фирмы…
– Так вот я – лицо (или, если вам будет угодно, – морда) фирмы «Киник», причём в гораздо большей степени, чем какое-то там рекламное бюро. От уровня моего профессионализма зависит престиж учреждения. То есть благополучие всех его остальных сотрудников… – Ратмир поднялся, ободряюще потрепал чёрные складки откинутого капюшона. – Так что смело приступайте к вашей миссии, падре… В конце концов, чем вы хуже Франциска Ассизского? Тот проповедовал птицам, вы будете проповедовать псам…
– Как? Вы и Франциска знаете? – поразился собеседник. Замолчал. Встревожился. – Да, но… сказано ведь: «Не давайте святыни псам…»
– «И псы едят крохи, которые падают со стола господ их», – с язвительной кротостью возразил ему евангельской же цитатой весьма начитанный Ратмир.
* * *
Регина дремала в кресле, уронив голову на грудь. Пришлось снова перенести её на кровать, причём по возможности бесшумно. Поэтому стук упавшей книги, раздавшийся из-за стены, Ратмир услышал и опознал без труда.
– А почему маленькие пёсики до сих пор не спят? – строго осведомился он, входя в комнату дочери.
Ответом было старательное посапывание. В темноте Ратмир осторожно приблизился к столу и включил лампу. Под простынёй захихикали. Потом содрали её с головёнки и уставили на отца карие смышлёные глаза.
– Пап, а правда, что маму однажды с каратечкой стравили?
– Это кто тебе такое сказал? Она?
– Ага… Правда?
Ратмир смутился. Сказать «нет» – подставить Регину. Сказать «да» – подставиться самому.
– Ну это… вряд ли… – осторожно начал выпутываться он. – Левреток вообще ни с кем стравливать не принято… И потом, знаешь, такого рода поединки запрещены…
– Почему?
– Потому что это неравный бой… Ну сама подумай: голые руки и ноги против хорошо поставленных зубов! Даже боксёры…
– Пёсики?
– Нет, дяденьки. Так вот, даже боксёры, чемпионы мира, и те понимали, что самое страшное оружие на ринге – это зубы…
– За ухо? – кровожадно уточнила дочь.
– Ну разумеется!
Ратмиру показалось, что разговор удалось увести достаточно далеко, но он ошибся.
– Почему мама врёт? – враждебно спросила дочь.
– Да не врёт она… – в тоске сказал Ратмир. – Не врёт… Так… фантазирует…
Лада выпятила нижнюю губёнку, задумалась.
– Просто мама любит не искусство, а себя в искусстве…
Услышав такое, Ратмир обомлел и не сразу опомнился.
– Так! – решительно проговорил он, насильственным путём изымая из-под подушки томик Станиславского. – А в следующий раз, если кое-кто сунет носишко в папины книги, кое-кому надерут наглый куцый хвостик – ясно?.. Всем спать!
Глава 6
Собачья площадка
День начался, по мнению Ратмира, неудачно. Согласно распорядку после утренней планёрки пса положено было выгуливать, чем обычно занималась секретарша Ляля, хотя иногда эту миссию брал на себя, к восторгу ведомого, сам хозяин. Прочие сотрудники, зная, что, надев на Ратмира намордник, ты получаешь в итоге дьявола на ремешке, от подобных поручений старательно уклонялись.
Но сегодня хозяин был занят, Ляля – тоже, и совершить променад со зверем, ко всеобщему удивлению, вызвался не кто иной, как Лев Львович, видимо ожидавший с минуты на минуту повторного визита теневиков и надеющийся таким образом с ними разминуться. Ратмир с недовольным видом позволил надеть на морду ременчатую снасть, фыркнул, мотнул башкой. «Надолго ты у меня попомнишь эту прогулочку!» – примерно так сложилась бы его мысль, будь он в данный момент не при исполнении служебных обязанностей.
Впрочем, по дороге от кабинета до входной двери Ратмир вёл себя вполне примерно и, даже очутившись на тротуаре, ещё полквартала покорно и понуро держался у левой ноги замдиректора. Но затем из арки жилого дома навстречу им бойкой мерзкой трусцой выбежал давешний незарегистрированный юноша без ошейника. Завидев своего вчерашнего обидчика на четвереньках, взвыл от ужаса, присел – и с предсмертным визгом метнулся во двор. Если столкновение в обеденный перерыв было чревато всего лишь пинком, то теперь, сорвись Ратмир с поводка, даже и намордник бы цуцика не спас. Вон какой зверюга! Ударит лапой – хребеток переломит…
Хорошо ещё, что Лев Львович, когда покидали здание фирмы, догадался продеть руку в ремённую петлю, в результате чего едва не лишился кисти, но пса каким-то чудом удержал. В отместку Ратмир упёрся возле ближайшего исписанного во всех смыслах фонарного столба и нагло задрал заднюю лапу. Разумеется, ни при Ляле, ни при хозяине он бы на улице ничего подобного не отчинил. Но тут было дело принципа.
Рядом немедленно возникли двое из подразделения «Гицель». Проще говоря – собачники. С оружием, в камуфле.
– Вам что, площадки мало? – лениво осведомился старший по званию. – Знака не видите?
Действительно, бетонный гранёный столб украшала табличка с перечёркнутым схематичным изображением собачки, справляющей малую нужду. Укреплена она была на значительной высоте, и тем не менее чья-то проказливая ручонка дотянулась – пририсовала нарушительнице непропорционально большое орудие преступления.
– Документы на пса…
Лев Львович послушно полез во внутренний карман пиджака.
– Доверенность на выгуливание…
Была предъявлена и она.
– Породистая собака… – равнодушно упрекнул «гицель», вполглаза проглядывая аттестат. – Из князей вон… Акута… Акутагавых… ещё и с
