Из таблицы видно, что усредненная «задержка из Петербурга» составила 87 суток, что в точности равно числу ходовых суток до Цусимы.
Реальный же путь 2-й эскадры от Либавы до Цусимы в том, что зависело от воли Командующего эскадрой и от усердия чинов эскадры, занял от 131 до 144 дней. Это значит, что реально войти в Корейский пролив эскадра могла уже 10–21 февраля 1905 года!
На 87-е ходовые сутки!
Причем без вредительства из Петербурга время в пути, скорее всего, могло быть еще сокращено: не так устали команды, не так изношена ходовая часть, не так обросли днища кораблей. Да что там! Каждый по личному опыту знает, что когда все идет хорошо, то все складывается еще лучше.
Но и притом, что все произошло, как произошло, эскадра реально вступила в Корейский пролив на те же самые 87-е ходовые сутки! Не только не отстав ни на один день от намеченного начального плана — так сказать «внутреннего графика» Адмирала, но даже немного опередив его.
Как хотите, но в этой железной непреклонности есть нечто, выходящее за пределы человеческих возможностей. Недаром в Камранге Рожественский произвел такое впечатление на адмирала де Жонкьера
Февральская встреча
Хотя история — увы! — не имеет сослагательного наклонения, можно с большой вероятностью представить себе, как происходила бы встреча русской и японской эскадр в феврале 1905 года.
Пусть в нашей линии было бы 8, а не 12 судов. Но эти суда действительно бы сделали много больше, чем сделали 12 судов в мае. Был еще жив адмирал фон Фелькерзам, друг и единомышленник адмирала Рожественского, про которого «железный адмирал» говорил, что если у Фелькерзама что-то произошло, то это не могло не произойти.
Зато и в японской линии было бы также не 12, а максимум 11 кораблей. До конца ремонта «Асахи» оставалось еще два месяца. Скорее всего, не был бы введен в строй «Микаса». Судя по приведенным выше данным, в декабре—феврале у японцев выходили в море только «Фудзи» и некоторые броненосные крейсера. Вспомним, что большинство линейных судов ушли от Порт-Артура на ремонт перед самым новым 1905 годом. Как раз когда 2-я эскадра подошла к Мадагаскару.
И, конечно, к февралю не могло быть и речи о перевооружении линейных судов на совершенно неопробованный, пусть и более мощный, тип взрывчатки. А значит, эскадра адмирала Того в феврале оставалась бы с теми же снарядами, что и в бою у Шантунга. Снарядами с «шимозой обыкновенной».
Можно однозначно принять за аксиому, что снарядами такого типа потопить и даже всерьез вывести из строя броненосец класса «Суворов» практически невозможно, как ясно показал пример «Полтавы»{397}. Да и для броненосцев типа «Ослябя» особой опасности эти снаряды не представляли. Как показывает уже пример однотипных порт-артурских броненосцев «Пересвет» и «Победа».
Что касается эскадренной скорости, то у незакончившей ремонт японской эскадры она была бы все же на узел-другой меньше, чем в мае, а у нашей без небогатовского хвоста — на два-три узла больше. А это были бы уже сколько-нибудь сравнимые величины. Примерно как при Шантунге.
Так что случись бой при Цусиме в феврале, была бы 2-я эскадра во Владивостоке на 90-й ходовой день. И, скорее всего, в целости и сохранности. Японская, возможно, тоже бы уцелела — стрелять-то нам все равно бы пришлось теми же муляжами снарядов, что и в мае. Но досталось бы Соединенному флоту в феврале явно больше, чем в мае: и скорость меньше, и целого броненосца в строю не хватает, и снаряды не те, вернее — те же самые, не «модернизированные», с «шимозой обыкновенной».
Во Владивостоке же нашу эскадру ждали обычные, неперемоченные «порт-артурские» снаряды, отправленные туда по железной дороге. И вот их-то Соединенному флоту при следующей встрече со 2-й эскадрой пришлось бы опасаться весьма и весьма.
Отсюда вывод. Однозначный и ясный: допустить такого вполне реального развития событий было никак нельзя!
Его и не допустили: 87 дней «задержки из Петербурга» сыграли свою историческую роль!
Последние точки над «i», или Кто из прикрывшихся?
«Генерал-адмирал и вице-адмирал Ф.К. Авелан, прикрываясь широкой спиной Императора, поставили 2-й Тихоокеанской эскадре труднодостижимую новую стратегическую цель — самостоятельное “завладение господством на море”.
Из Петербурга настаивали на ожидании крейсеров Л.Ф. Добротворского и на сообщении маршрута эскадры…»{398}
Интересно все же, кто из этих двух главных действующих лиц, прикрывшихся широкой спиной Императора и организовавших гибельные «Высочайшие повеления» о задержке эскадры на Мадагаскаре, отправку Небогатова и Добротворского и т.д., играл в этом дуэте первую скрипку? Кто был, так сказать, «примой», а кто «второй»? Августейший шеф флота Генерал-Адмирал Великий Князь Алексей Александрович или его верный сподвижник беспамятный Управляющий Морским Министерством адмирал Федор Карлович Авелан{399}?
Великий Князь Алексей Александрович Адмирал Федор Карлович АвеланС одной стороны, Великий Князь Алексей реально закончил действительную службу командиром корабля, не считая командования достаточно номинальными силами в войну русско-турецкую. А Федор Карлович, напротив того, все ступени службы не формально прошел. И эскадрой командовал, и ГМШ возглавлял, и в замминистрах de facto еще при занятии Порт-Артура сидел. Ему и стратегические карты в руки, а сиятельный шеф — в качестве «главного аргумента», как паровоз-толкач.
Все это так. Но сильное у меня впечатление, что инициатором в этом вопросе мог быть и сам высокородный шеф флота. Вспомним историю с «Варягом» и сопутствующие ей, в которых ВК Алексей неизменно оказывался на острие прогресса технического с неизменно отрицательным для родного флота результатом. Так, может быть, под занавес карьеры захотелось ему и стратегическим гением блеснуть?
Ведь по-своему грандиозно: одним хорошо спланированным распоряжением обречь на заведомое поражение 2-ю эскадру, а тем самым и весь русский флот? И заведомо выигрываемую Россией войну свести как будто к ничьей?
Не уровень Авелана. Оставляю окончательное решение вопроса иным изыскателям исторической правды, а здесь повторюсь, что, похоже, в лице последнего Генерал-Адмирала Россия имела не только технического гения, по неизвестной причине ненавидевшего собственный флот, но и гения стратегического не меньшего масштаба. Либо, повторюсь еще раз, такой гений стоял у него за спиной.
Мера петербургская
Таким образом, мера петербургской «большой измены», или, скажем чуть мягче, мера вредительства из Петербурга, складывается из:
— покалеченных при постройке и неиспытанных даже минимально кораблей,
— снарядов, нежелающих взрываться,
— странной истории с «Иртышом»,
— трехмесячной задержки 2-й эскадры в пути под предлогом ее усиления, позволившей:
а) снабдить Соединенный флот новым типом боеприпасов во много раз большего бризантного действия;
б) обеспечить их доставку в Японию, в случае если часть боеприпасов нового типа была произведена в «третьих странах»;
в) окончить ремонт броненосцев «Асахи» и «Микаса»;
г) Соединенному флоту провести необходимые стрельбы и маневры.
И вот все эти поражающие своей элегантной слаженностью мероприятия, требующие согласованности в буквальном смысле в мировом масштабе, вновь и вновь пытаются выдать за тривиальную глупость и неразворотливость петербургских верхов. Якобы искони присущих русскому человеку.
Прямо как в случае с бедным «бездарным» Куропаткиным. Приятно, видно, выдать спецоперацию международного масштаба за набор ошибок и случайностей. Может, хватит уже больше века скармливать народам ложь и взращивать на этой лжи все более оглупленные поколения?
В конце концов, это становится просто смешным, господа.
10.2. Большая ложь. Made in Japan
Не обладая специальным военно-морским образованием и предпочтя в свое время мехмат любому техническому вузу, в частности из-за отсутствия на мехмате черчения, автор совершенно не собирался вносить свой вклад в графику Цусимского боя. Даже той начальной его фазы, восстановлению правды о которой и посвящена значительная часть этой трилогии.
