— Изваяй её, Диннар, — сказала мать. — Ты должен сделать её снова, иначе она не вернётся.
Диуриновая звезда начала гаснуть. Она уже не сияла, освещая весь храм, а загадочно светилась в полумраке, напоминая камень улларин, скрывающий внутри белый огонь…
«Над этим камнем у тебя нет власти, Аль-Марран».
— Посмотрим…
«Я не нуждаюсь в твоей помощи, ваятель!»
Амнита стояла перед ним, прижимая к груди ладонь, под которой, пульсируя, постепенно разгоралась белая звезда. И Диннар вдруг отчётливо увидел… вернее, вспомнил, какое у неё тогда было лицо. Она отстранялась и при этом тянулась к нему всей душой. Её уста отвергали его, а загадочные серебристые глаза, смотревшие из-под длинных ресниц куда-то мимо, молили о помощи. Быть может, против её воли. Неверное, тогда она и сама не могла до конца осознать, почему она его ненавидела, эта странная женщина, невинная, как дитя, и могущественная, как богиня…
Воспоминания нахлынули на Диннара, и он вдруг явственно ощутил её страх — перед собственной силой, которая горела в ней, словно звёздный огонь, перед судьбой, ещё неведомой, но неотвратимой, как судьба звезды, которой суждено в своё время вспыхнуть, а потом умереть… Амнита всегда противилась этому страху, не хотела быть слабой. Она знала, что любовь привязывает к жизни, делая смерть настоящей трагедией.
«Я не нуждаюсь в твоей помощи, ваятель!»
Нет, Амнита, любовь — единственное спасение. И не только от самих себя. Ты поняла это и стала ещё сильнее. Только любовь даёт нам силу противостоять владыкам судьбы… А может, они нарочно испытывают нас? Чтобы мы не боялись прикоснуться к этому огню. Кто не боится сгореть, действительно достоин бессмертия.
Когда Днннар проснулся, высоко над озером плавали лёгкие серебристые облака. Всё вокруг дышало покоем. И сам он был спокоен. Вернее, настолько сосредоточен, что не мог позволить себе тратить энергию на волнения и страхи. Это было то состояние, которое он очень любил, — когда после долгих мучений и бессонных ночей всё вдруг разом вставало на свои места. Диннар посмотрел на усеянный обломками берег и отправился искать новый материал.
Он не знал, сколько времени ушло на работу. Закончив её, Диннар сел и стал ждать, глядя на своё творение. Алберон куда-то улетел. Вокруг никого не было. Диннар даже не чувствовал присутствия тех, кто иногда незримо наблюдал за ним.
«Ну вот, теперь про меня все забыли», — подумал он, растянувшись на тёплой земле. Серебристый туман клубился, превращаясь в белые облака, между которыми нежно синело небо. Пролетела птица… Белая, с голубоватым хохолком… Он уже видел такую, но где? В Сантаре такие не водятся… Диннар улыбнулся, вспомнив водяное святилище на берегу Наугинзы. Там на крыше такая же птица, сделанная из хальциона. Священная птица раль. Та, что летает низко над водой и не боится людей, но поймать её невозможно. В Валлондоле было поверье, что в этих птиц вселяются души умерших, которые стараются держаться поближе к своим живым родичам. Так написано в книге, найденной Гинтой и Эрлином в его горном замке. Валлонские мастера часто изображали этих птиц в водяных святилищах и храмах, как символы душ, витающих над водой…
В лицо повеяло прохладой. Диннар почувствовал аромат свежей зелени и цветов. Он вскочил и огляделся. Всё вокруг изменилось. Ни статуй, ни каменных обломков, ни мутной разноцветной лужи. На берегу ласково шелестела трава, а в гладком зеркале озера отражалось ясное небо. Там в окружении золотистых облаков плыл маленький зелёный остров, поросший белыми цветами, среди которых что-то сверкало… Как самое чистое и благородное, самое светлое в мире серебро! Ни у кого, кроме неё, не было таких дивных волос. Ни у кого, кроме неё, не было такого прекрасного тела…
Она спала, как ребёнок. Диннару не хотелось думать, что это неудачная заготовка. Когда плавучий островок прибило к берегу, он осторожно взял её на руки. Она дышала. Она была жива. Диннар уткнулся лицом в мягкие серебристые волосы. Они даже пахли по-прежнему. Чудо, на которое способны лишь боги… Диннар положил её на траву и опустился рядом на колени. Яркая весенняя картина расплывалась у него перед глазами. Кажется, он ещё никогда не плакал…
— Ну что, ты доволен? — тихо спросил знакомый голос.
Тёмная фигура демона как-то не вписывалась в этот солнечный пейзаж, исполненный радости и покоя.
— Она проснётся, когда вы вернётесь. Твоя работа поразила даже богов-создателей. Ты мог бы стать одним из них. А потом подняться выше. Подумай, Диннар, ещё не поздно…
Прилетел Алберон.
— Пора возвращаться, — сказал он, приземлившись.
Диннар поднял Амниту и на мгновение замер, прижав её к бешено бьющемуся сердцу, — самое прекрасное из всех своих творений…
— Подумай, Диннар. Ты так легко отказываешься от столь редкого дара? Ведь ты творец!
— Творцу, который сумел воссоздать такое совершенство, наверное, уже больше не к чему стремиться.
— Мне очень жаль…
— Стоит ли сожалеть, если ты видишь, что я счастлив? Тёмный бог принял бледную богиню в свои объятия, но они оба устали исполнять роли богов. Мы наконец-то люди. И мы имеем право на счастье. Надеюсь, что, утратив свою божественность и могущество, мы обрели мудрость, которая поможет нам сберечь это счастье и поделиться им с другими.
— Больше ты не сможешь говорить со мной, как сейчас, — печально сказал демон. — И я не смогу принимать участие в твоей судьбе. Но я всегда буду думать о тебе, сын Диннары. Глаза тьмы видят всё.
— Я знаю, — улыбнулся Диннар. — Я так часто смотрел в эти глаза, что научился видеть в них не только тьму, но и свет. Я благодарен тебе за всё. Прощай, отец.
Алберон взлетел, и вскоре уже Диннар видел внизу знакомый пейзаж: горы, некрополь, лундовый лес, аллея, ведущая к Белому замку…
Демон приземлился на маленькой поляне возле некрополя. Было раннее утро, но солнце уже припекало вовсю. Где-то недалеко с весёлым звоном бежали ручьи. Амнита проснулась, когда Диннар закутывал её в свой плащ. Весна пришла в Сантару явно не сегодня и не вчера, но всё же с гор дул холодный ветер…
Они долго молчали, сидя на старой могильной плите и крепко прижавшись друг к другу.
— Ты не забыла, кто я такой? — спросил наконец Диннар.
— Кажется, припоминаю… Вечно хмурый каменотёс, который подглядывал, когда я купалась в женском бассейне в портике южного крыла.
— Так ты заметила?
— Я всегда всё замечаю…
— И делала вид, будто ничего не видишь. Хотя, что с тебя возьмёшь? Ты же притворщица. И лгунья. Спелась за моей спиной с тёмным демоном…
— Обещаю, что больше ничего подобного не будет. Больше я никогда тебя не обману. Теперь уже нет нужды что-то скрывать, лукавить и бояться. Разве мы не заслужили право на спокойную и счастливую жизнь? Кто это? Снуффи?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
