Возвращаться к оставленному в лесу «гнезду», Т'мор не стал. Сразу после завершения заседания лича с его подчиненными, парень, в попытках отвлечься от дурных мыслей, обежал все скрытые коридоры дома и, ознакомился даже с проходами, ведущими к хозяйственным строениям и парой найденных почти случайно, подземных тоннелей, выходивших на поверхность в лесу. Обследовав напоследок обширные подземелья и погреба поместья, Т'мор, незадолго до рассвета, забрался обратно на чердак, который, кажется, никто не посещал лет сто, не меньше. Так и не покинувший тени, даже устроившись поудобнее на одной из широких балок под самой крышей дома, парень, уже выплеснувший часть своего гнева и немного пришедший в себя, решил добиться полного спокойствия медитацией. Но вместо этого, поймал себя на обдумывании способов упокоения лича. И лишь определившись с методом убийства, ему удалось несколько расслабиться, хотя, скорее всего, здесь была не столько заслуга его тренированного разума, сколько результат банальной усталости от долгой и весьма утомительной беготни по узким тайным коридорам поместья. Иначе говоря, Т'мор и сам не заметил, как провалился в глубокий сон, длившийся чуть ли не до полудня.
Проснувшись и предельно осторожно наведавшись к реке, что бы умыться и избавиться от сухости во рту, появившейся после сна на жутко пыльном чердаке, Т'мор снова отправился тайными ходами, следить за личем. К его великому удивлению, Броз обнаружился в одной из спален второго этажа. Впрочем, лич вовсе не спал, а сидел в кресле и читал какой-то фолиант довольно древнего вида.
Понаблюдав за своим врагом с полчаса, Т'мор, вдруг, поймал себя на довольно простой мысли: а, собственно, чего он ждет-то?! Увеличения количества противников? Нет, было, конечно, одно немаловажное «но». Необходимо как-то заставить риссов въехать в поместье, чтобы не ловить их по лесам. А если убрать всех хоргов, то вполне возможно, что котоподобные дадут деру, едва обнаружат пустой двор поместья с настежь распахнутыми воротами. И кто знает, чем это может обернуться для Риллы? И все же… все же…
Приняв решение, и попрощавшись с благоразумной идеей тихого убийства из-за угла, Т'мор вздохнул и, решительно сжав в руке, сотворенный искусной Ллайдой артефакт, тенью скользнул в комнату Броза, начав воплощение своей вчерашней идеи.
Лич, очевидно, как-то учуявший активацию амулета-блокиратора, тут же взорвался ворохом заклятий полетевших во все стороны и моментально превративших обстановку спальни в груду абсолютно неопределимых, дымящихся обломков.
— Пришел! Сам. — Прошипел Броз, откинув в сторону кресло, и замер в угрожающей стойке, судорожно сжимая в кулаке какой-то шнурок. — Ну же, покажись, арн!
На последнем слове, голос лича дрогнул, и он швырнул на пол не сработавший амулет.
— Что, не получилось сбежать? — Казалось, голос Т'мора звучит со всех сторон, из каждого наливающегося тьмой угла… — Знаешь, у меня вот тоже не все получается, как я хочу. Например, я хотел упокоить тебя по-тихому, а в результате вот, играем в какой-то пошлый ужастик.
— Так может, прекратишь игру и покажешься? — Настороженно глядя на подползающие с разных сторон языки темной дымки, уже погрузившей комнату в полумрак, проговорил Броз.
— Думаешь? — С явным сомнением в голосе, протянул невидимый личу противник и в следующий миг проявился в дальнем углу комнаты. — Что ж, давай попробуем…
Т'мор еще заканчивал фразу, а в него уже летело простое, но мощное заклятие разложения плоти. Взметнувшийся на его пути, язык Тьмы медленно опал, поглотив плетение, а вокруг вытянувшего в сторону Т'мора руку, лича вспыхнуло черное пламя, распространяя вокруг волны невозможного холода. Его аккуратный, полупрозрачный столб протянулся от пола до потолка, заключив лича в кокон. По полу и потолку с легким треском поползла темная ледяная корка, а в воздухе замелькали вьющиеся смерчем вокруг кокона, снежинки… черные. И Броза, немертвого почти десяти тысяч лет от роду, передернуло от страха. Он был готов к смерти, к призрачному дыханию арнов, испепеляющему все на своем пути… Но не к такому. Заклятье Тьмы, уничтожающее демонов Бездны… и нежить, оно растворяет душу в небытие, возвращает ее в Хаос, но не цельной, как должно, а рассеивая в нем же, все ее знания и собственное «я"… навсегда исключая возможность перерождения.
— Стой! — Захрипел, уже покрытый налетом темной изморози лич, видя, что его противник, устало съехавший по стенке на пол, уже готов совершить такой знакомый Брозу жест — короткий хлопок, сворачивающий заклятье.
— Почему? — Удивился Т'мор,
— Неужели не можешь убить меня как-то иначе? — Тихо, еле разборчиво выдавливая из себя каждое слово, проговорил лич. — Я прожил достаточно долго и не боюсь уйти. Но это… Это окончательная смерть. Без шансов на новую жизнь… Прошу…
— Упокоить, ты хотел сказать? — Приподнял бровь Т'мор. — С какой стати?
— Я заплачУ…
— Деньги? Их у меня вполне достаточно. — Хмыкнул парень.
— Информация. И я готов поклясться в ее правдивости. — Качнул головой лич и замер в ожидании, пока задумавшийся арн примет решение.
— Хорошо. — Спустя минуту, вздохнул Т'мор. — Снимай защиту разума…
— Что?
— А ты думаешь, я позволю тебе наболтать всякой ерунды и сдохнуть от отката? — Слабо усмехнулся парень. — Не держи меня за полного идиота, Броз. Однажды ты уже ошибся подобным образом, разве нет?
— Ладно. — Медленно кивнул лич, даже не пытаясь возмущаться словам противника. — Я снимаю щиты. Можешь смотреть сам…
Осторожно, словно двигаясь по минному полю, Т'мор скользнул в разум лича, защита которого выглядела не то что убранной, а полностью разрушенной. Голый пучок пульсирующих, скользящих мыслеобразов нанизанных на мешанину переплетающихся в безумных подвижных узорах ассоциативных и логческих связей, вот что предстало перед магом школы Разума. И этих образов было невообразимо много. Память лича хранила тысячи лет опыта, миллионы дней воспоминаний, ярких и тусклых, но запечатленных навсегда картинок, запахов и ощущений, и только мутная серость там, где должны быть эмоции… Хотя, нет… где-то, далеко в глубине, из-под миллиардов образов просвечивает приглушенный пеплом все той же серости, алым светом, гнев, перемежаясь легкой блекло-голубой дымкой любопытства, того немногого что осталось от когда-то неуемной тяги к знаниям молодого хорга, погребенного под завалами памяти лича, умершего в нем всего несколько столетий спустя, после жесткого ритуала, разделившего мир Броза на две неравные части — яркую жизнь и долгое посмертие…
На мгновение растерявшись от обилия наплывающих образов, Т'мор чуть приостановил движение. Разобраться в диком месиве, творящемся в голове лича, с налету, было просто невозможно. А значит, надо что-то делать, чтобы не утонуть в этом океане чужих мыслей и воспоминаний. Т'мор и сам не смог бы с уверенностью сказать, как он это проделывает, но уже в следующую секунду, чудовищная сеть мыслеобразов дернулась и поплыла, искажаясь самым невероятным образом, то скрываясь в сероватой дымке, то вдруг, снова выплывая на ее поверхность, демонстрируя странные узоры. Но вот, образы замерли, образовав сложный объемный рисунок полный углов и четких прямых линий. Так, для Т'мора стал выглядеть набор логически связанных воспоминаний и мыслей. Сущий лабиринт, но довольно понятный в плане структуры. Чуть поколебавшись, парень послал навстречу этому массиву короткий импульс-запрос, и в тот же миг, Броз ответил. Часть огромного сияющего лабиринта надвинулась на Т'мора, превращаясь в россыпи тысяч образов.
Он не знал, сколько времени провел, скользя по связующим воспоминания лича, линиям, изучая мысль за мыслью, воспоминание за воспоминанием, все, что касалось его самого, поисков кристалла Тьмы и планов Броза. Страшноватая картинка складывалась в голове парня. Вот только была она какой-то… незавершенной, что ли?
Небольшое усилие и выбранные Т'мором цепочки образов снова начинают меняться, обрастая плавными изогнутыми линиями ассоциативных связей, на фоне которых чуть блекнут связи логические. Меркнут, но не исчезают. И несколько таких нитей, тянут Т'мора куда-то вглубь воспоминаний древнего лича. Тяга эта, сильная, почти непреодолимая, увлекает парня, пронося сквозь тысячи и тысячи воспоминаний, и, наконец, вышвыривает где-то в глубине разума Броза, там, где храниться память хорга, не лича, нет, а того самого Броза Бррита, что, девять с половиной тысяч лет тому назад, пришел в Аэн-Мор за знаниями к хоязевам мира Моратаэн — сумеречным драконам, построившим в самом центре Таласского хребта огромный город-университет, в который стекались разумные, со всех сторон света. Хорги и торы, кромы и утты, йотуны, эйре и люди, здесь нашлось место для всех… Вот только не все они пришли в Аэн-Мор, исключительно за знаниями. И Броз Бррит, лучший тому пример. Опытный воин и маг, отправленный Кругом Семей к Крыше Мира в поисках оружия, способного принести победу хоргам в их давнем противостоянии со змееязыкими, вот уже третье столетье отжимающих белогривых на полночно-восходную сторону материка. Растут Пустые земли, выживающие любителей лесов и озер с давно насиженных мест, и те, словно могучий ледник, медленно, но неумолимо отвоевывают у хоргов их земли. По чуть-чуть, шаг за шагом, пядь за пядью. А полночная сторона не резиновая! Здесь и так скопилось немало жителей. Многочисленные людские княжества и царства, мелкие, но воинственные, цепочки торговых поселений торов, деловитых и не упускающих своей выгоды нигде, а значит, с опаской относящихся к потенциальным конкурентам. Прижившиеся вдоль полуденной оконечности Озерного края утты и, облюбовавшие океанское побережье йотуны, с хлопотливостью наседок, опекающие своих «маленьких» подопечных — кромов, в свою очередь обеспечивающих великанские племена столь необходимым им тонким инструментом и прекрасно выделанными тканями.
