– этот красавец «викинг», который ничуть не изменился с момента нашего расставания тогда в Маргосе – буравил меня глазами. «Неужели узнал?!» – сердце колотилось так, что казалось ещё несколько секунд и проломит рёбра.
Я сделала шаг вперёд и ухватила рычащего Бумера за цепь жёсткой рукой: «Пора опять использовать «божественные» способности…»
– Вы уверены в том, что говорите, тарфарак?! – слова загремели над гаванью словно «глас божий». – Это мой капитан!!! И только я буду решать его судьбу!!! – голос был настолько громким, что даже мне заложило уши. Сила звука подняла на воде волнение и все корабли и лодки в гавани закачались.
Северяне шарахнулись, а толпа в конце пирса, которая даже сейчас, ранним утром, ничуть не поредела, а только увеличилась – пала ниц. Вдалеке я заметила Берка, простирающего к «Медузе» поднятые руки, и он вопил что-то, указывая в мою сторону. «Никак помогает… Настраивает людей на нужный лад священного поклонения», – мелькнула мысль.
Переведя дыхание и успокоив волнение райского поля внутри, я понизила голос до более приемлемого человеческому уху:
– Я хочу видеть своего капитана! И хочу услышать его объяснения! Он служит мне, значит, за его проступки я тоже несу ответственность!
Конечно, и это представление впечатление произвело, но было видно, что эффект всё же недостаточен. И тарфарак, и Арвид всеми силами не подавали вида, что громогласные слова подействовали на них так же, как и на остальных. Шагнув навстречу, тарфарак произнёс:
– Значит, Скорбный Берк прав? Ты – Альд, сын Хранителя?!
Я так важно кивнула, что сама обалдела от собственной наглости и величия. Градоначальник вопросительно глянул на Арвида. Тот немного потупился и пожал плечами. Как мне было жаль в тот момент, что я не умею читать мысли! Почему мои странные способности, которые проявились здесь и продолжают развиваться, не без непосредственного участия Мозгового, касаются только физики сплошных сред, а в частности, гидрогазодинамики и акустических колебаний?!
Как постоянно повторял мой внутренний жилец, он учил меня тому, к чему у меня была выраженная предрасположенность в разуме и теле. И именно эти скрытые, заложенные глубоко-глубоко внутри, зашифрованные в генетическом коде силы помогут когда-нибудь достичь небывалых высот развития как биологического существа.
Поначалу подобные высказывания Тана были дикими и непонятными, потом я пропускала их мимо ушей, просто делая то, что он говорил. И только после того как я научилась чувствовать присутствие этой загадочной вселенской энергии внутри себя – начала понимать, о чём же он говорил столько времени.
Вид моего знакомого ещё по путешествию с караваном и Маргосу «викинга» был немного растерянным, но одно было ясно: он что-то подозревает, только неизвестно, озвучил ли он свои сомнения кому-нибудь из северных чинов. Тарфарак изначально был настроен к нам очень жёстко, в отличие от первого пархонта и остальных. У меня даже сложилось впечатление, что если бы мы попали в Тагри в другое время, а не непосредственно перед началом весенних празднований, то все могло сложиться ещё хуже.
– Предлагаю пройти с нами в таком случае… – уже абсолютно спокойно и ровно произнёс тарфарак, – обсудить, что же делать с вашим! (он сделал ударение на этом слове) капитаном…
Дайка со мной не пустили. Не то чтобы его кто-то попытался удержать силой, нет… но Арвид заступил ему дорогу:
– Вам всем лучше остаться на шхуне…
Я обернулась к взволнованному парню:
– Дайк… Нам не нужны неприятности… – и, наклонившись к самому его уху, шепнула, – у нас есть козырь в рукаве, помнишь?
Он кивнул и отступил на шаг.
Пока мы двигались к месту заключения арестанта, нас сопровождала постоянно растущая толпа из местных, среди которых было довольно много женщин и детей, хотя мужское население всё-таки преобладало. Несколько раз мне протягивали младенцев, как я поняла – для благословения. Хромые, кривые и другие убогие громко и слёзно просили об исцелении, а некоторые шептали какие-то молитвы.
Находясь в толпе, Скорбный Берк прекрасно руководил этим, казалось бы, стихийным сборищем. Я шла за тарфараком и думала: «Неужели они не понимают с кого, как говорится, свет горит?! Таким умением манипулировать массами можно только восхититься. Больной, юродивый, обиженный жизнью, а как он ловко настраивает людей! Как внушает нужные мысли, играет на желании чуда! Потрясающе! Как хорошо, что он хочет сбежать отсюда и поэтому пока на моей стороне. Только почему Берк выбрал «Чёрную медузу» для своих целей? Неужели не было других кораблей на Восток? Хотя, стоп… Мы в Тагри, а не в Даго – здесь их и не могло быть!»
Аютана я застала в довольно плачевном виде. За городской управой, гораздо выше по улице находилось нечто вроде полицейского участка с камерами временного содержания. Ают сидел в одной из них за решёткой с огромным фонарём под глазом, рассечённой губой, в разорванной одежде и сильно сбитыми костяшками крепких кулаков. Судя по виду, он до последнего не сдавался.
В том, что это какая-то провокация или хитроумная комбинация, я уже не сомневалась. Загадкой оставался план северных чиновников, чего конкретно таким образом они хотели добиться, но вскоре всё стало понятно. Завидев нас с Бумером, Ают вскочил и вцепился в разделяющий нас металл:
– Они хотят задержать тебя! Северу тоже нужен свой живой бог!
Я хмыкнула: «Так вот в чём дело! Зависть! Только ослеплённые своим золотом, они, наверно, забыли, что с богами лучше дружить, а не ставить им палки в колёса!»
Тарфарак долго и нудно втюхивал мне историю с попыткой Аютана продать поддельный Вечный свиток. Он в таких мелких подробностях описывал детали, кто что сказал, что сделал, как посмотрел, что я начала злиться. В конце концов, он дал слово капитану, который, вжимаясь в решётку, в несколько предложений вместил суть конфликта.
Как я и думала, его подставили и, похоже, только для того, чтобы выманить меня, чтобы я пошла с ними добровольно. Арвид всё это время молча сидел в углу и не сводил с меня глаз – мои синие очи явно не давали ему покоя. А меж тем с улицы всё громче и громче доносились крики людей, желающих поклониться сыну Хранителя. Также я улавливала слова Берка о том, что богов нужно бояться, почитать и исполнять их волю.
Содержание свитка, а также его внешний вид я помнила прекрасно. Когда тарфарак положил передо мной на грубо сколоченный стол скукоженный рулончик, мне стало смешно:
– Это не тот свиток. У капитана был настоящий, когда он уходил с «Медузы». Я могу даже пересказать его содержание, а то, что вы подсовываете, не имеет к Вечному
