После этого вечера наша Катенька загрустила, притихла, стала как будто всех сторониться, замкнулась.
Но Артур, пылкий горячий мексиканец, вовсе не намерен был так легко и просто забыть ее, он посылал ей письма, в которых в изящных мексиканских словах выражал свои чувства так горячо, что камень мог бы растаять. Ночами Катю будили грустные, тоскливые серенады.
И Катя почувствовала, что он ее искренне и крепко любит. Что он мучается, ждет и ищет с ней встречи. И жизнь стала для нее совсем невыносимой.
Катастрофа
Дурные предчувствия
Незадолго до полета в Коста-Рику к Рае Михайловне подошла жена одного сотрудника.
— Поздравляю, поздравляю! Я хотела вас на пирожки пригласить.
Рая Михайловна сморщилась:
— Что вы меня поздравляете, вы Константина Александровича поздравляйте, а я только жена при после, а за пирожки спасибо, приедем — зайдем. Ну а вы, Нина Ивановна, что же не поздравляете? — спросила она меня.
— Константина Александровича я уже поздравила, а вы так приняли ее поздравление, что я решила не повторять.
— Вот вы какая, от вас ничего не скроется. Грешна, но ничего не могу поделать, как увижу ее огромную, надвигающуюся, как туча, фигуру и услышу ее писклявый голосок, эти две вещи никак не могу совместить.
Она добавила, что только что говорила с Кириллом, и они решили, что как только Уманские вернутся из Коста-Рики, а пробудут они там, как она полагает, недели две, не больше, мы вместе поедем в Акапулько отдыхать.
— Я очень люблю этот курорт, а ваши нервы, я чувствую, тоже требуют генерального ремонта. Искалеченный мы народ. Вот уж чего, кажется, особенного, летим в Коста-Рику, муж будет вручать верительные грамоты, приемы, обеды, банкеты — а я, поверите, еду, как на похороны.
— Что это с вами, Рая Михайловна? Начали за здравие, а кончили за упокой. А вот насчет Акапулько очень стоит подумать.
Подошел Константин Александрович:
— Куда вы делись, мы вас обыскались!
— А мы здесь обсуждаем вопрос о поездке в Акапулько после нашего возвращения из Коста-Рики. Костик, а что, если Нина Ивановна и Кирилл Михайлович поедут с нами в Коста-Рику, ему как торговому представителю интересно будет ознакомиться со страной, оценить ее торговые возможности, а я буду рада, если Нина Ивановна будет со мной.
— Я согласен, да вот как к этому отнесется наш «купец»? — так он в шутку называл Кирилла. — А сейчас пошли, нас ждут.
— Рая Михайловна, предложение очень заманчивое, но я не смогу: во-первых, не могу я оставить школу на одну Зою Алексеевну, во-вторых, мне не на кого оставить детей, я ищу хорошую домработницу, но пока безуспешно.
В эту ночь мы просидели в посольстве почти до утра. Константин Александрович читал стихи Симонова, Юрий Вдовин играл на рояле, Лена пела арию Леля из «Снегурочки».
Несколько раз Кирилл предлагал уйти домой, но Рая Михайловна, как клещами обхватив мою руку, держала ее в своей не выпуская.
— Рая Михайловна, уже поздно, да и вам отдохнуть пора.
— Вы устали, ну и ступайте, а Нину мы отвезем. А отдохнуть я на том свете успею.
— Что вы сегодня целый день каркаете, как ворона, а еще предлагаете поехать с вами.
По дороге домой Кирилл обратился ко мне:
— Знаешь, Константин Александрович предлагает ехать с ними в Коста-Рику.
— Кира, ведь это навязала ему Рая Михайловна. — И я пересказала ему наш разговор.
— Я ведь тоже не могу вот так сорваться и поехать, кроме меня, в отделе никого нет. Я думаю, он поддался настроению Раи Михайловны. Я обещал поговорить с тобой.
За несколько дней до поездки в канцелярию, где работала Лида Вдовина, муж которой, Юра, должен был лететь с Уманскими, зашла Рая Михайловна, и разговор зашел о поездке.
— Рая Михайловна, привезите снимки из Коста-Рики, — попросила Лида.
— Вы знаете, я не хочу ехать, но Костя настаивает. Ну что ж, подыхать — так вместе!
Лида почти со слезами вскочила со стула:
— Как вам не стыдно, Рая Михайловна, с вами летит Юра, а у нас дети.
За несколько дней до полета Кирилл играл в посольстве в преферанс с Раей Михайловной, Юрой Вдовиным и дипкурьерами. Константин Александрович заметил, что придется лететь в двух шестиместных самолетах. Но Рая Михайловна все стояла на своем:
— Ну и что ж, Нина и Мара (жена Льва Тройницкого, одного из недавно приехавших секретарей) полетят со мной, а Кирилл Михайлович — с вами.
Я попросила Уманского:
— Константин Александрович, если вы действительно считаете, что Кирилл должен лететь с вами, решайте сами, но я не могу; когда угодно потом, но не сейчас, я не могу бросить ни детей, ни школу, я надеюсь Рая Михайловна тоже поймет.
— Хорошо, тогда мы отставим, Кирилл Михайлович тоже сказал мне, что он не может оставить свой отдел.
Банкет в честь освобождения Варшавы
24 января 1945 года, в банкетном зале ресторана Сан-Суси, накануне поездки в Коста-Рику, польский клуб им. Костюшко давал большой банкет в честь освобождения Варшавы.
На этом банкете присутствовало много гостей, члены советского посольства были в числе самых почетных. Уманские сидели в самом центре стола, рядом с Раей Михайловной, одетой в черное платье и в черную шляпку с вуалью, сидел военно-морской министр Мексики сеньор Хара.
Я сидела между Левой Тройницким и военным атташе Савин-Лазаревым. Мара Тройницкая, жена Левы, на банкет не пришла, укладывалась перед поездкой, жена Савин-Лазарева, с тех пор как приехала из Советского Союза, еще не акклиматизировалась в Мексике, так он сказал.
Были Никольская, Окорокова и многие другие, всех даже не припомню.
Банкет прошел пышно и очень торжественно. Сыграли советский, польский и мексиканский гимны. Выступили представители различных организаций. С самой блестящей речью выступил Уманский, ему устроили овацию, фотографировали без конца; репортеры носились повсюду, как будто старались уловить каждое сказанное слово.
Вино лилось рекой, взоры всех были обращены к нашему столу, это было утомительно и хотелось, чтобы поскорее кончились эти торжества.
Часов в десять вечера торжественная часть закончилась.
Прощание с Уманскими
Уманские, с трудом отбиваясь от окруживших их гостей, журналистов, фотографов, старались выбраться из толпы. Мы подошли к ним попрощаться.
— Рая Михайловна, вы сегодня в хорошем настроении, — заметила я.
— Завтра утром вылетаем, — улыбнулась она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
