Некоторые посчитают странным, что кости, имевшие столь малое значение для самого святого Франциска, находятся в одной из самых впечатляющих усыпальниц Италии, но это еще не все. Обходя центральную могилу, вы с изумлением и радостью обнаруживаете здесь и четыре могилы его первых учеников — брата Льва, которого святой Франциск называл «маленьким ягненком Господа», брата Анджело, «нежного рыцаря». А вот и могила брата Массео. Однажды, когда братья вышли на перекресток дорог, святой Франциск закружил Массео вокруг собственной оси, а потом остановил, после чего указал ему дорогу, лицом к которой встал монах. Все трое сопровождали святого до Лаверны и были с ним, когда он принял стигматы. Четвертая могила принадлежит брату Руфино. Преисполнен он был такой святости, что Франциск называл его «святым Руфино».
Я почти уверен в том, что святой Франциск не одобрил бы собственную могилу, если бы только четверо возлюбленных его товарищей, лежащих рядом, не возразили бы ему, что привязанному к земле человечеству нужны такие якоря, что пробуждение духа может прийти ко многим в такой вот усыпальнице. Уподобить это можно будет чуду, произошедшему с самим святым Франциском, когда с ним заговорило распятие. Жаль, что чувство покоя и красоты, окружающее могилу святого Франциска, не приходит к человеку возле гробницы Христа.
Самыми известными художественными ценностями базилики являются двадцать восемь фресок верхней церкви. Джотто рассказал в них историю святого Франциска. Тот, кто изучал историю их создания, знают, что художник начал писать их в 1296 году. В то время самому ему было двадцать девять лет. Если все это соответствует действительности, то святого Франциска не было на свете всего лишь семьдесят лет.
В эпохе францисканства поражает скорость: и то, как быстро канонизировали святого и возвели храм, и то, что ученики святого Франциска так живо откликнулись на просьбы властных структур изложить свои воспоминания. Я уверен, многие историки хотели бы, чтобы и другие события столетия запечатлены были с таким же желанием. Первым человеком, которому пришло в голову собрать воспоминания людей, знавших святого, был папа Григорий IX. Он попросил монаха Фому Челанского, вступившего в орден в 1215 году, взять на себя эту задачу. В 1244 году глава ордена обратился ко всем, знавшим святого Франциска, с просьбой записать свои воспоминания и прислать к нему в Ассизи. Среди тех, кто сделал это, были первые его ученики. В 1260 году святой Бонавентура, в то время глава ордена, имел в своем распоряжении все материалы, с которыми можно было работать. Эти воспоминания и явились путеводителем для Джотто. Его фрески стали иллюстрациями к «Легенде» Бонавентуры.
Я остался очень доволен тем, что художник не отступил от исторических событий. Это все равно что современный художник взялся бы писать последние годы царствования королевы Виктории. Когда он принялся за работу, были еще живые очевидцы — Джотто, должно быть, встречался с ними, они помнили брата Илью, умершего всего лишь сорок лет назад, и, хотя самые первые ученики ушли из жизни, живо было молодое поколение, знавшее этих учеников и слышавшее из их уст историю францисканской идиллии.
Этот почти современный самому святому Франциску взгляд на его мир невозможно переоценить. Какой же блестящей, необычной предстает перед нами Италия образца 1300 года! На фресках изображены мраморные дворцы с великолепными балконами, очаровательными, похожими на маленькие храмы лоджиями, необычными окнами. Архитравы колонн украшены мраморными медальонами, в которых угадывается грядущая эпоха Ренессанса. Здания — снаружи и внутри — декорированы изысканной геометрической мозаикой, ставшей популярной у каменщиков, которые, отыскивая в древнеримских руинах редких пород мрамор, распиливали его на разноцветные кубики.
Святой Франциск у Джотто не маленький человек скромной наружности, как писали о нем некоторые современники, а привлекательный, хорошо сложенный мужчина, такой, каким его хочется себе представить. Сначала он изображен в образе солдата, сражающегося за город, затем — в образе рыцаря. Возможно, Джотто попросили написать героя, но мне хочется думать, что он следовал воспоминаниям современников. На фреске, где святого Франциска возле храма Минервы приветствует деревенский дурачок, он представлен в облике молодого аристократа. На следующей фреске он уже красивый молодой монах, достаточно мускулистый, потому что поддерживает рушащийся Латеран,[109] в то время как папа спит в постели при всех своих регалиях, в митре и перчатках. Джотто нигде не отступает от официальной хроники, и, хотя к тому времени «Цветочки» святого Франциска еще не закончены, никаких расхождений с книгой современный читатель не увидит. Думаю, у Джотто были некоторые трудности с изображением серафима на фреске, где художник повествует о получении святым Франциском стигматов: изображено там нечто странное. Должно быть, художник и сам это почувствовал, потому что позднее написал ту же сцену с серафимом более удачно. Фреска находится в церкви Санта Кроче во Флоренции.
Из сотен представленных здесь картин одна особенно запечатлелась в моей памяти. Это аллегория мистического обручения святого Франциска с госпожой Нищетой. Написана она на вогнутом своде над алтарем нижней церкви. Тема вдохновила Джотто, что довольно странно, ибо художник не видел в бедности ничего достойного. Тем не менее он написал сцену, которую невозможно забыть. На скале стоит высокая худая женщина, одетая в заплатанные лохмотья. Ноги ее утыканы колючками, на голове — венок из ежевики, перевитый лилиями и розами. Христос соединяет ее правую руку с рукой святого Франциска. С одной стороны стоит Надежда с обручальным кольцом, с другой — Милосердие подает сердце брачующейся паре. Здесь же ангелы, окружающие три центральные фигуры, свадебные гости, сжимающие в руках туго набитые кошельки и недоумевающие — зачем их сюда пригласили, и они готовятся уйти. На переднем плане мальчишка швыряет камнем в невесту, собака на нее лает. Такой странной свадебной сцены, пожалуй, никто еще не изображал.
За колоннами крытой галереи я обнаружил отличный францисканский магазин. Там я купил пластинку с записью «Гимна Солнцу» и очаровательный маленький изразец с изображением брата Волка, подающего лапу святому Франциску. У магазина дела идут хорошо, потому что два монаха за прилавком едва успевают поворачиваться. Если кто-то и уловил иронию в том, что бизнес связали с именем святого, отказывавшегося брать в руки деньги, то он не подал вида. А старый спор по поводу того, что брат Илья превратил леди Нищету в леди Богатство, сотрясавший в течение столетий Латеран, Авиньон и Ватикан, к счастью, утих. Во всем мире францисканцев любят и уважают за их простоту, бедность и заботу о бедных.
