— Мистер Тинкертон! — обрадовано воскликнула Мэри и порывисто повернулась к незаметно подошедшему сыщику. Он был в блестящем лиловом сюртуке, который, по мнению Мэри, необычайно ему шел, и выглядел потрясающе красивым.
— Мисс Мэри! — Тинкертон пальцами коснулся полей шляпы и элегантно наклонил голову.
— А я как раз… — начала Мэри и смешалась: не могла же она сказать ему, что думала о нем и мечтала его встретить?!
— Гуляете? — хмыкнул сыщик.
— Да, я… гуляю, — пробормотала Мэри.
— Исключительно замечательно! — Тинкертон, чуть прищурив глаза, оглядел лужайку и фонтан.
— А вы? Вы тоже гуляете? — поинтересовалась она, в надежде услышать, что он заметил, как она вошла в лабиринт, и последовал за ней, чтобы провести эти чудесные утренние часы в ее обществе.
— Некогда, некогда гулять, моя дражайшая мисс Мэри, — из нагрудного кармана жилета Тинкертон вытащил луковицу часов, открыл крышку и посмотрел на циферблат. — Как-нибудь потом, если выдастся минутка другая…
Он защелкнул часы и посмотрел на небо.
— Дождя не будет, как утверждает наша прорицательница миссис Херст. Марс по-прежнему в созвездии Козерога, так что сегодня, во второй половине дня, мисс Мэри, не отлучайтесь из дома — мы соберемся всей нашей славной компанией.
— Хорошо, — согласилась Мэри. — Вы ведь тоже там будете?
— Буду, куда ж я денусь? — Тинкертон, наконец, устремил на девушку свой лучистый взгляд. — Вы выйдете за меня замуж?
— Что?! — невежливо вскричала Мэри, решив, что ослышалась.
— У меня совершенно нет времени на ухаживания, — пожав плечами, пояснил сыщик и махнул рукой в сторону, показывая на кусты и деревья парка за лабиринтом. — Множество рутинных занятий. Пройдя через все покои, которые вначале были отперты и открыты, наконец все согласуется и не расходится друг с другом.
— Ничего не согласуется! — заявила Мэри, до глубины души задетая небрежным предложением сыщика. Она всегда считала себя весьма здравомыслящей особой, не тяготеющей к романтике, но теперь, когда она отдала свое сердце мистеру Тинкертону, ей ужасно хотелось почувствовать ответную любовь и даже нежность, а не попасть в унылый список его рутинных занятий.
Она встала со скамьи и гордо прошествовала мимо, бормоча: «Не согласуется и расходится, милостивый сударь». Но не успела она сделать и несколько шагов, как уткнулась носом в небрежно повязанный шейный платок сыщика, а его руки крепко сжали ее плечи. — Любимая, — нежно прошептал он ей в ухо, отчего она тут же забыла, почему хотела уйти от него. — Вы примете мою руку и мое сердце, которое с первой нашей встречи принадлежит вам?
Мэри, которая никогда в жизни не теряла чувств, тяжело обмякла в его руках.
— Мисс Мэри, — услышала она сквозь туман, и почувствовала, как теплая ладонь похлопывает ее по щеке. Она открыла глаза и, подняв голову, увидела прямо перед собой искрящиеся прищуренные глаза. В следующую секунду он поцеловал ее, крепко и быстро, подхватил за талию и сказал:
— Мэри, идемте, милая, дела не ждут! Дела не терпят отлагательства!
Глава восемьдесят третья, в которой герои выясняют отношения и и прикидывают перспективы
«И те, кто остались в живых после кровавого побоища, учиненного корыстным злодеем, до конца дней своих ценили каждый миг и час этой грешной жизни…»
Из «Истории зловещих событий…»
Парк Розингса, 1 мая, суббота, 10:35 утра
Розарий благоухал свежими ароматами ранних роз, влажной землей и зеленью и был словно создан для уединения влюбленных парочек. Элизабет и Дарси затерялись меж цветущих кустов, отмахиваясь от надоедливых пчел мистера Коллинза.
— Кто посоветовал пастору разводить пчел? — воскликнула Элизабет, пытаясь унять охватившее ее волнение от близости Дарси и опасности быть ужаленной нортумберлендской пчелой.
— Миледи, разумеется — у леди Кэтрин страсть к нововведениям, которые она предпочитает внедрять в хозяйства своих подопечных, — Дарси задумчиво посмотрел на девушку и продолжил:
— Вчерашняя наша встреча в парке сейчас кажется мне сном.
Элизабет забеспокоилась. «Неужели он передумал и хочет взять назад свое предложение?!» — мысленно ахнула она, но, взглянув на Дарси, увидела, что тот усмехается, явно наслаждаясь ее смущением.
— Ответьте мне, Элизабет — почему вы приняли мое предложение?
— Появление кузена не оставило мне выбора — вы не находите, сэр? — лукаво улыбнулась она.
— Только-то? — скептически поднял бровь Дарси. — Или я заслужил вашу скрытность?
— Вы… вы заслужили… мою любовь, сэр, — решившись, ответила она, так мило покраснев, что Дарси почувствовал себя на седьмом небе от счастья и готов был немедленно схватить ее в объятия. Однако он вовремя вспомнил вчерашнее неожиданное появление пастора из кустов, придирчиво оглядел пышущие здоровьем и ароматом розы и взял себя в руки, что потребовало от него немалых усилий. Дарси скрипнул зубами и даже почувствовал легкое головокружение. Решительно отмахнувшись от особо надоедливой пчелы, он продолжил свой допрос с пристрастием:
— Но вы отказали мне неделю назад, заявив, что, даже если я буду последним мужчиной…
— Не напоминайте мне о том, что я сказала тогда! — с живостью воскликнула Элизабет. — Мне в голову не приходило, что вы питаете ко мне… некоторую склонность… К тому же меня, признаться, задели ваши слова о моей семье…
Не закончив фразу, Элизабет пискнула и прижалась к Дарси, пытаясь укрыться от стайки агрессивно жужжащих насекомых. Он с удовольствием прижал ее к своей груди, готовый защитить от всех пчел мира.
— Но вы простили меня, Элизабет? — требовательно спросил он, любуясь ее сияющим и смущенным личиком. Совсем рядом, в опасной близости от его губ.
— Я… не могу не простить… просто потому, что люблю вас… — она еще ближе подвинулась к нему.
— Элизабет! Милая, любимая Элизабет! — воскликнул Дарси. — Вы сделали меня счастливейшим из смертных!
Она вспыхнула от счастья и смущения, а он прошептал:
— Вы прекрасны, как богиня… Ваши темные глаза, как озера, в которых утопает мое сердце…
Не в силах более бороться с собой, Дарси обнял ее и прижался губами к ее губам…
Почувствовав себя лишними, пчелы мистера Коллинза устремились к розовым кустам.
— Дарси! Что вы делаете?! — раздался вдруг позади резкий голос.
Он вздохнул, с трудом оторвался от губ девушки и медленно повернулся.
На дорожке, за пышным кустом розовой Блистающей Сесилии стояли леди Кэтрин и генерал Бридл.
