Кашляя и всхлипывая, солдат ползал на четвереньках по земле, еще не веря в свое спасение.
- Спасибо, товарищ прапорщик, - стоя на карачках и пуская сопли, еле выговорил парень.
- Да чего уж там… - отозвался Непийвода, уже занимаясь сломанной рукой другого солдата.
Полчаса спустя в паре километров от брошенного лагеря Анохин яростно материл командиров и врагов вперемешку:
- Раздолбай хреновы! У вас что вместо мозгов в голове?! Прокисшая ослиная моча?! Уроды! Мерзкое душманье! Ведь предупреждал же всех быть готовыми к самому худшему! Мудозвоны безмозглые! Кто говорил: пятьсот метров, пятьсот метров?! Вот ваши пятьсот метров!… маги-чародеи!
Те, к кому было обращено последнее проклятие, этого в основном не слышали. Они занимались ранеными и обожженными, в то время как офицеры подсчитывали потери и руководили эвакуацией остатков имущества из лагеря…
А на импровизированном столе три шамана и заведующий группой боепитания изучали вытащенный из котла снаряд.
Выглядел он самым обычным образом. Вытянутый глиняный сосуд со скругленным носиком, сзади привязан хвост-стабилизатор из длинного соломенного жгута, а сам снаряд всунут в чехольчик из чего-то похожего на рогожку. Сзади же вставлен фитиль.
Ничего такого страшного.
Шаман сунул палец внутрь, облизнул.
- Масло, - сообщил он. - И ничего больше.
- Как же тогда они взрываются? - недоуменно спросил лейтенант.
- Очень просто, - ухмыльнулся тот. - Как взрываются обычные лампы. Вот из чего их выпускали, хотел бы я знать. А то, во что он завернут, это нанти, трава такая южная. Если вот в такую завернуть кувшин и… - щегольнул он русским, пусть и неверно произнесенным словом, - оземь, то кувшин не разобьется. В них купцы амфоры заворачивают, чтобы не бились. Вот и тут приспособили…
Следующим утром колонна рейдовой группы медленно двинулась в обратный путь.
Своим приказом Анохин свернул операцию.
В прицепе одного из грузовиков назад ехали засыпанные трофейной солью тела тех погибших, которых смогли найти.
Полусотник Рим Сафхоно из племени Волка. Лучники Апо Сам, Мон Керо, Гвип Рон и еще десяток человек. И земляне. Ефрейтор Михаил Кузьменко, младшие сержанты Пряхин и Синяков, рядовой Иван Савинов, ефрейтор Алексей Еремин, белорус младший сержант Виктор Грайский и умерший от ожогов молдаванин Богдан Боделану.
- Ты доволен, уважаемый воин? - осведомился человек в черном плаще с низко надвинутым на лицо капюшоном у Мано Яро, глядя из надвратной башни Винрамза на уходящую колонну.
- Да, экселенс, конечно! - кивнул тот. - Как они бежали! Воистину вчера Сарнагар был отмщен!!
- Значит, ты доволен? - повторит человек.
- Разумеется!!! - На лице дородного, грузного волосатого тысячника была написана почти детская радость. - Эти твои новые метательные машины, - он взмахнул усаженной перстнями и браслетами дланью в направлении стоявших на земляных насыпях странных аркбаллист со многими лучными дугами, насажанными одна за другой, - эти огненные снаряды! А как ваши маги наводили снаряды в полете на цель своей Силой! Эх, ну почему этого не было у нас тогда, когда эти проклятые демоны из-за грани вторглись в нашу империю?!
- Ты не понял, уважаемый, - Голос чернобалахонника прозвучал сухо и раздраженно. - Вы победили не с помощью этих восточных баллист и не с помощью горшков с маслом. Вы победили только благодаря помощи нашего Хозяина! И прошу тебя, не забывай об этом!
Спустя три дня земляне вышли к рубежам Сар-Аркаэля, к его водной границе - реке Кумтси. И остановились.
Над колонной висело прямо-таки физически ощутимое густое молчание, нарушаемое лишь похрюкиванием движков на холостом ходу.
- Труба дело! - кратко и достоверно охарактеризовал ситуацию обычно сдержанный Бобров.
Два средних пролета массивного каменного моста, который они прошли две недели назад, были начисто снесены, и оставшиеся половинки разделяло полсотни метров воздуха…
Несколько минут Анохин мрачно созерцал разрушенный неведомым ухищрением мост, высунувшись из люка КШМ.
- Ладно, - бросил он, внешне старясь не выдать своих эмоций, брызгавших из глаз темным пламенем. - Офицерам и консультантам собраться на совещание. Притащить все карты и всех старожилов, какие найдутся, будем пробиваться через горы…
Семь дней спустя. Горы Летящего Льва
Серо-зеленой длинной змеей, словно выползшей из другого мира, по извилистой дороге, петляющей среди нависших неприступных скал, темных ущелий и широко раскинувшихся долин медленно ползла колонна военной техники.
Бронетранспортеры, боевые машины пехоты, тягачи и грузовики - все это ревело моторами, лязгало гусеницами, изрыгало клубы дыма и нещадно пылило. На головной машине ветер трепал выгоревший красный флаг.
Люди, оседлавшие броню и одетые в неизменные бронежилеты, разгрузки-лифчики, каски или шляпы, казались совершенно одинаковыми, а местные противострельные доспехи - выкройки из просмоленной и просаленной бычьей кожи, свисавшие с плеч и касок пелеринками, придавали им несколько комичный вид. Вездесущая пыль, осевшая на бровях, ресницах, волосах, одежде, уравняла всех. Совершенно невозможно было понять, где сидит офицер, а где рядовой, где человек из другого мира и где абориген, тут родившийся.
Эта картина, что показалась бы здесь пару лет назад вполне тривиальной для мира, именуемого Аргуэрлайл, ныне казалась странной и нелепой.
От пришельцев отвыкли, потому как чужаки появились и ушли, а жизнь идет, и призраки из прошлого в ней излишни! Неизвестно, чего от них ожидать. Тут и среди своих такое смешение языков, племен, старых счетов и обид, что кто враг, кто друг, трудно разобрать, даже если речь идет о соседних селениях. А уж о чужинцах и говорить нечего.
В недлинной колонне техники, натужно ревя мотором, катился и видавший виды БТР с бортовым номером 075. В отличие от собратьев, на нем отсутствовала башня, потерянная еще в дни войны за Сарнагарасахал, когда удар магической молнии расплавил пулемет и сжег бронемаску, убив сидевшего внутри стрелка.
Башню сняли и отправили на Большую землю, а машина осталась дожидаться новой. Да так и не дождалась. Теперь вместо нее был исчерканный защитными знаками дубовый люк, окованный медью. Сейчас он был открыт, и над дырой натянули палатку - тент из некрашеного холста. Из дыры высовывался ствол ручного пулемета, а на броне, свесив ноги внутрь машины, лениво посматривая по сторонам, сидел длинный худой офицер - старлей Глеб Бобров. На противоположном борту, на седалище, сооруженном из куска кошмы, уютно устроился прапорщик, чья выгоревшая на солнце еще советская песчанка и штаны из тонкого холста поверх ичигов могли бы показаться в другой ситуации забавным сочетанием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
