[090] Пушкин прибавлял, по тому же свидетельству, секретно и еще замечание, что у Белинского есть чему поучиться и тем, кто его ругает, (Прим, П. В., Анненкова.)
[091] Масальский К. П. (1802–1861), Степанов А. П. (1781–1837), Тимофеев А. В. (1812–1883), Кукольник Н. В. (1809–1868) — посредственные литераторы официозно-реакционного направления, развращавшиеся похвалами и поддержкой барона Брамбеуса (литературный псевдоним Сенковского), Булгарина и Греча. Имея в виду целую школу литераторов, группировавшихся вокруг „литературного триумвирата“, Герцен писал: „Подобные цветы могли расцвести лишь у подножья императорского трона да под сенью Петропавловской крепости“ (Герцен, т. VII, стр. 221).
[092] Для поддержания этого издания Гоголь принял на себя роль пропагандиста и собирал подписки со всех своих знакомых в Петербурге — и, прибавим, чрезвычайно настойчиво и энергично. Каждый из нас должен был иметь и имел своего „Наблюдателя“. (Прим. П, В. Анненкова.)
[093] „Телескопа — журнал, издававшийся в Москве в 1831–1836 гг. с приложением еженедельника „Молва“; редактировался профессором Н. И. Надеждиным. В этом журнале и газете с 1834 г. вел борьбу с „литературным триумвиратом“, главным образом, Белинский. Журнал был закрыт правительством в 1836 г. за напечатание „Философического письма“ П. Я. Чаадаева. — „Московский наблюдатель-журнал, издававшийся в 1835–1837 гг. под редакцией В. П. Андросова при ближайшем участии С. П. Шевырева и М. П. Погодина. Вначале Пушкин и Гоголь поддерживали этот журнал, рассчитывая, что он будет серьезно «бороться с литературными концессионерами». Но Шевырев и Погодин повели дело так, что уже с первых номеров «Московский наблюдатель» заявил себя врагом не «Библиотеки для чтения», не изданий Булгарина и Греча, а «Телескопа» и в первую очередь Белинского. «Московский наблюдатель» влачил жалкое существование, и уже в статье «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году» Гоголь писал о его безжизненности. «Современник» Пушкина, напечатавший в первом номере вышепоименованную статью Гоголя, наносившую главный удар «Библиотеке для чтения», тоже вскоре захирел со смертью поэта.
[094] «Литературные воспоминания» И. Панаева, «Современник», 1861, февраль. (Прим. П. В. Анненкова.)
[095] Очевидно, Анненков не имеет здесь в виду какого-то определенного факта — размолвки Белинского с Герценом, несогласий его с Грановским или же столкновений с отдельными членами кружка Станкевича — В. Боткиным, М. Бакуниным, К. Аксаковым и др. на почве издания «Московского наблюдателя» и резких выступлений критика в печати. Белинский и Герцен не были еще друзьями, с Грановским у критика дело не дошло до размолвки, а столкновения с К. Аксаковым и др. не приобрели еще остро конфликтного характера. Мемуарист обобщает множество фактов, предположительно трактует высказывания Белинского, имея в виду «разрыв» его с «московскими друзьями» в самом широком смысле этих слов, то есть тот «разрыв», ту подспудную дифференциацию в кружках, те накапливавшиеся разногласия в них, которые вскоре выльются в размежевание. В таком широком плане трактует Анненков ниже и отрывки из отдельных статей Белинского.
[096] И здесь и выше с незначительными отклонениями приводятся отрывки из статьи Белинского «О критике и литературных мнениях „Московского наблюдателя“, напечатанной в книгах 5-й и 6-й „Телескопа“ за 1836 г. (см. Белинский, т. II, стр. 172 и 177); в двух последних случаях курсив принадлежит Анненкову. Очевидно, лирический пафос этой статьи действительно навеян, как проницательно догадывается Анненков, осложнениями отношений Белинского с друзьями по кружку Станкевича, обвинявшими его в „крайностях“, в нападках на „личность“ — особенно в связи с появлением незадолго перед этим резкой статьи против Бенедиктова. Даже Н. Станкевич писал тогда о Белинском, что он якобы „оскорбил“ „человеческую сторону“.Бенедиктова.
[097] Анненков вольно цитирует здесь отзыв Белинского о „Современнике“ из его рецензии на вторую книжку этого журнала (см. Белинский, т. II, стр. 234). Поначалу Белинский „радушно и искренно“ приветствовал пушкинское издание. В первой книжке „Современника“ его восхитила статья Гоголя „О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 г.“ (там же, стр. 178–184). О второй же книге журнала, особенно о статьях сторонника „светскости“ в литературе кн. П. А. Вяземского, Белинский отозвался резко отрицательно.
[098] Имеется в виду столкновение с Герценом, Грановским и др. (см. „Былое и думы“, ч. IV, гл. XXV). По-видимому, встречи и споры Герцена с Белинским происходили в сентябре 1839 г. (Герцен приехал в Москву с семьей 23 августа и жил там до 1 октября). На это косвенно указывает и событие — бородинская годовщина, — явившееся ближайшим поводом для горячих споров и нашедшее в дальнейшем отклик в полемически заостренных против Герцена статьях Белинского. Есть основание думать, что в спорах были затронуты не только политические вопросы, в которых правда была на стороне Герцена, но и вопросы русской литературы, русского искусства (в частности, вопрос о Пушкине — на это указывает сам Герцен, ссылаясь на „Бородинскую годовщину“ Пушкина), и здесь Белинский был неизмеримо выше Герцена и его круга, не освободившегося еще от романтизма. Не случайно в письме Белинского к Н. Станкевичу от 29 сентября/11 октября содержится наряду с ироническим отзывом о вкусах Грановского, ставившего Шиллера выше Пушкина и плакавшего от восторга над стихами Бенедиктова (свидетельство И. С. Тургенева), не менее иронический отзыв и о наших „московских, Грановских“, для которых „Жуковский выше Пушкина“, а простота содержания при художественной форме, как и для многих, — камень преткновения (Белинский, т. Х 1, стр. 381).
[099] Рецензия Белинского „Бородинская годовщина В. Жу-ковского“ появилась в № 10 „Отечественных записок“ за 1839 г. (цензурное разрешение 14 октября), когда Белинский, действительно, не был еще постоянным сотрудником журнала Краевского. Рецензия же на „Очерки Бородинского сражения“ Ф. Глинки появилась в № 12 „Отечественных записок“ за 1839 г. (цензурное разрешение 14 декабря). К этому времени Белинский уже переехал в Петербург и состоял сотрудником „Отечественных записок“.
[100] Герцен „явился в Петербург“ на короткое время не „через год“, а через два месяца после отъезда туда Белинского, во второй половине декабря 1839 г. — и тогда же, по-видимому, встречался с Белинским, о чем мы можем догадываться на основании письма Белинского к Боткину от 30 декабря 1839 г. („Герцен был восторжен и упоен Каратыгиным в роли Гамлета“). Возможно, что к этому времени и относится их столкновение, о котором Герцен рассказывал Анненкову.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
