футуристических солдат? — спросил я с усмешкой.
— Они уже мертвы? — спросил он.
— Да, — подтвердил я. — И вы установили связь. Что он видел?
— Он увидел Изнанку, — ответил Штерн. — А следом её увидел и я. Лучше бы не видел.
— Что она собой представляет? — поинтересовался я.
— Это невозможно передать словами и хоть как-то объяснить, — вздохнул профессор. — Это… Можешь увидеть сам, если войдёшь в этот самоподдерживающийся пространственно-временной разлом. Но прежним ты из него уже не выйдешь.
— Воздержусь, — усмехнулся я. — Ты сказал «самоподдерживающийся».
— Да, он не питается ни от каких источников, — кивнул Виктор Штерн. — Лаборатория обесточена уже очень давно, поэтому я беру энергию из разлома — только поэтому здесь до сих пор есть электричество.
— Это ты устроил нам то светопреставление у входа? — спросил я, чтобы удостовериться наверняка.
— Я, — не стал лукавить профессор. — Подобные ловушки установлены у каждого входа, мне нужно лишь нажать ответственную кнопку, чтобы инициировать любую из них.
— Не жалко людей? — спросил я.
— Наверное, должно быть жалко, — пожал плечами Штерн. — Но мне не жалко. Они из других миров, не имеют к нам никакого отношения и жалеть их бессмысленно. К тому же, они умерли в тот самый момент, когда я «подвесил» их вне пространства и времени. Назад их вернуть было нельзя, поэтому считай их заведомо мёртвыми. Хотя тут у них появляется какой-то шанс протянуть подольше.
— Комплекс бога? — спросил я с усмешкой.
— Ты сам-то в бога не заигрался? — парировал профессор. — По сравнению с тем, что ты готовишь этому миру, мои действия — безобидная возня в песочнице.
— И что же я готовлю? — поинтересовался я.
Меня уже начинает бесить пространные утверждения разных людей и нелюдей о том, что я уже сделал какой-то выбор и совершил что-то необратимое и меняющее абсолютно всё.
— Ты хочешь обратить этот мир обратно, к деградации, — поведал мне Виктор Штерн. — Хочешь вернуть доминат старых божков, которые продолжат веселиться и играть с судьбами людей, как с деревянными куклами.
— С чего ты это взял? — спросил я.
— Я видел это, — вздохнул Штерн. — Видел это там.
Он указал на пространственно-временной разлом.
— М-хм, — хмыкнул я задумчиво, после чего достал сигареты и закурил. — Только не говори, что они меня погубят.
— Это было верно ещё какой-то месяц назад, — усмехнулся Штерн.
— Сейчас я спрошу «Что это значит?» — произнёс я. — Ты ответишь: «После узнаешь», а в следующую секунду я выпотрошу тебя длинной очередью из этого карабина.
— Ты этого не сделаешь, — улыбнулся профессор.
— Почему это? — спросил я.
— Ты ведь ещё не узнал, «как это остановить», — ответил он.
— Я слышу сарказм, — нахмурил я брови.
— Возможно, — не стал спорить Виктор Штерн.
— Так что вы сделали дальше и где остальные? — продолжил я опрос.
— Где остальные — они мертвы, — ответил профессор. — Их воля оказалась слишком слаба, чтобы принять реальный порядок вещей в нашем мироздании. Кто-то сошёл с ума и убил себя, а кто-то решил убить остальных…
— Ты, как я понимаю, из второй категории, — усмехнулся я.
— Ты мне не поверишь, но я всё же скажу, что убивал только в целях самозащиты, — ответил он.
— Твоя правда, не поверю, — согласился я. — Впрочем, это неважно. Ты не ответил на первую часть вопроса.
— Как ты догадался, все хотели посмотреть, что же на той стороне, — поморщился Штерн от сигаретного дыма. — Но осознание пришло потом, когда каждый из нас посетил ту сторону…
— Осознание чего? — уточнил я.
— Того, что всё тщетно, — грустно вздохнул Штерн. — Что это лишь игра, в которой мы даже не игроки, даже не декорации…
— Буквально игра или ты выражаешься фигурально? — спросил я.
— Разумеется, фигурально, — ответил он. — Но это одна большая игра, где никто и никогда не победит. Смысл её в самом процессе, за которым наблюдает одна очень ёмкая и непостижимая персона.
— Ты о боге? — задал я очевидный вопрос.
— Я предпочитаю называть его Великим Зрителем, — изрёк Виктор Штерн. — Ведь он смотрит. И отбирает соответствующих каким-то своим критериям людей, сразу же после их естественной смерти. Но сбор — это не основное действо. Это лишь побочное развлечение.
— Всё это я знаю, — покачал я головой. — Древнегреческие боги рассказали мне об этом. И я всё ещё не вижу в этом проблемы.
— А они рассказали тебе, что он теряет интерес к нашей реальности? — спросил Штерн.
— Рассказали, — кивнул я. — И я всё ещё не вижу в этом проблемы.
— Тогда ты просто не понимаешь, — грустно вздохнул профессор. — Видишь, но не понимаешь. Великий Зритель придаёт нашему существованию, существованию как виду, хоть какой-то смысл. А когда он уйдёт — уйдёт и смысл.
— Ты же учёный, — недоуменно произнёс я. — Какой бог? Какая вера?
— Тебе нужно зайти и увидеть, чтобы принять правильное решение, — покачал головой Виктор Штерн. — Впрочем, ты и так зайдёшь. И увидишь. И поймёшь. Сам всё поймёшь.
— Ладно, мы погружаемся в пучину философии, — произнёс я. — Теперь перейдём к конкретике. Как остановить перенос фрагментов миров?
— Тебя всё это время беспокоило только это? — грустно усмехнулся профессор. — Всё это время ты шёл сюда, ведомый Судьбой, чтобы остановить такую мелочь?
— Мне кажется, что ты нарываешься на пару пуль в ногу, — произнёс я недовольно.
— Это можно остановить в любой момент, — не стал играть в эту рискованную игру Штерн. — Два нажатия на клавиатуру и всё это прекратится. Но я не могу этого сделать. И ты не можешь.
— Почему это? — спросил я.
— Если сделаешь это, то лишишь этот мир какого-либо смысла, — ответил Виктор Штерн. — Он утратит интерес, Он уйдёт куда-то ещё, а мы останемся на обугленном куске почвы, доживать свои никчёмные и бессмысленные века. Ты хочешь жить в мире, в котором точно нет бога?
— Знаешь, мне как-то всё равно, — пожал я плечами. — Даже
