Чудовищно сильный удар выбил меч из рук барона и швырнул его на землю. Барон почти потерял сознание, и его мучила боль, но все равно, превозмогая разбитое тело, он попытался встать, одновременно нашаривая рукоять кинжала на поясе.
Опустился обух топора, и наконец-то давным-давно проигравшего барона накрыла милосердная тьма…
— Всего тридцать один пленный, — отчитывался отвечавший за живую и мертвую добычу воин. — 18 — те, кого ты обработал жезлом, до сих пор не пришли в себя. Ровно дюжина баб в фургоне, 5 из них — баронские поблядухи, остальные служанки, ну и один уцелевший возница, прикинулся мертвым и отлежался под фургоном. —
— Трупешники? — задал вопрос возвращавшийся к дороге Айсмен. Он отряхивал от листьев хорошо послуживший жезл, отряхнув засунул в сумку на поясе: если жезлу повезет, его смогут перезарядить в клановой цитадели, а нет — уйдет в свободную продажу и принесет клану несколько золотых монет.
— Те, что попали под первый залп гранат, ни на что не годятся, из остальных насобирали полсотни более-менее годных, уже сунули их в мешки. —
— В мешки? — приподнял бровь командир отряда. Воин тут же пояснил:
— Два после скрытой деревни были забиты до предела, меньше чем десятку смогли в каждый впихнуть, а один наполовину, вот туда-то всех и скидали. —
— Пленных охранять, с оглушенными особо не напрягаться — незачем, обобранных и негодных мертвых собрать в одну кучу — все как обычно, — Айсмен отдал распоряжения и, отпустив игрока, направился к занимавшимся парализованными лошадьми друидам. — Ну? -
— Что, ну?! — раздраженно ответил старший из друидов. — Три парализации за раз, тройная доза! Да они вообще могли окочуриться и еще могут, так что я не знаю когда придут в себя и придут ли вообще! -
— Предлагаешь забить на экспу? — со скукой и равнодушием в голосе спросил ледяной эльф. Друид на секунду задумался, а потом покачал головой:
— Поваландаемся еще немного — кони молодые, крепкие, вон в тех двоих есть кровь златогривых (златогривых эльфийских коней), так что могут и оклематься. —
— Тебе решать, — согласился Галивартан, — но задерживаться из-за них не будем. —
Айсмен хозяйским взглядом окинул увлеченно таскавших и шмонавших многочисленные трупы игроков и эльфов-стрелков, бросил взгляд на баб под охраной полудюжины заготовок, на фургоны и не торопясь потопал к высокому и толстому дереву чуть в стороне от дороги, к дереву был крепко привязан голый и избитый человек, рядом стоял Вуки с дубиной на плече.
— Скучно парню без приятелей, — глядя на скучавшего питомца подумал Галивартан. — Да и мне скучно без Послушного и Кайгуся — привязался я к этим мордам, даже удивительно. -
*
Первоначально Айсмен не очень обрадовался свалившейся на него двойной обузе. Нет, он понимал желание Главы иметь в его отряде свои глаза, а вот его выбором был недоволен — Дочка была бы гораздо предпочтительней как боец, да и по ночам с ней было бы веселей. В то же самое время и Морнэмир навялил ему уже своего питомца и ведь как и Главе ему не откажешь, так что пришлось брать. Два пусть и разумных, но все-равно требующих заботы питомца, а ведь на нем был тысячный отряд. Не париться и просто слить их в первом-втором-третьем бою? Недальновидно, очень недальновидно портить отношения что с Главой, что с главным ремесленником клана, да и просто невежливо. Так что Айсмен скрипнул зубами, но потянул и эту ношу. А вот его питомец принял новеньких как родных, как и в самом деле давно потерянных братьев, да и те прониклись к нему — прямо индийское кино, не хватало только танцев до упаду и общих родимых пятен. Во многом именно отношение Вуки к новичкам смягчило суждение его хозяина, но не только — очень скоро командир отряда с удивлением осознал, что, как он считал, навязанный ему балласт приносит реальную пользу. Тот же Послушный что в звериной, что в гуманоидной форме оказался очень и очень серьезным бойцом, пожалуй посерьезней трех-четырех рейдов новичков вместе с их питомцами. В свою очередь Кайгусь может и уступал старейшему питомцу Главы во владении оружием ближнего боя (но превосходил большинство спецназовцев), зато стрелял как бог, а еще оказался неплохим и всяко востребованным в здешних лесных краях травником, а еще следопытом, разведчиком и не только в лесах, но и в городах — целый мешок разных талантов. Оба питомца невероятно усилили его личный рейд, да и отряд в целом. Мало того, Айсмен поимел с них и иную пользу уже конкретно для себя: помня как помогли ему уроки боя от Василисы начал использовать обоих питомцев как спарринг-партнеров и не пожалел. С Кайгусем все было достаточно просто, но никогда не было легко — Айсмен всегда побеждал его что с оружием, что без, но всегда почти предельным напряжением сил. А вот с Послушным ситуация была сложней: с оружием ледяной эльф делал его в 4-х схватках из 5, а вот в рукопашном бою лишь один единственный раз свел дело к ничьей, да и то сам понимал, что просто повезло, а во всех остальных случаях с треском проиграл. Покрытая резиной стальная статуя, вот как он ощущал Послушного когда боролся или бил его, а уж с чудовищной скоростью летавшие кулаки питомца — отдельная крайне болезненная песня. Питомцы, в том числе и присоединившийся к тренировкам Вуки, тоже многое получали, не в смысле очков, но в смысле понимания боя, опыта ведения схватки и перенимаемой друг у друга манеры и приемов боя — так что польза была обоюдной, как у игрока, так и у питомцев. Совместные тренировки, схватки плечом к плечу, еда из одного котла, общение каждый день и каждый час — неудивительно что Айсмэн сблизился с Послушным и Кайгусем, удивительно было бы если бы этого не произошло, а еще во многом благодаря им он стал лучше понимать своего собственного питомца, как бы взглянув на Вуки их глазами. Но ничто не длится вечно, а жизнь наемников полна опасностей: Кайгусь вернулся к своему хозяину, когда во время одной из стычек бронированный рыцарь насадил его на копье, через неделю Послушного и два рейда новичков взяла в оборот тысяча гоблинов — отмахаться до прихода помощи им не удалось (игроки вернулись в отряд после респауна, а Послушный отправился уже к своему хозяину). Вуки страшно скучал, а Айсмен только тогда и осознал, что привязался к питомцам-приятелям не меньше чем к друзьям-игрокам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
*
У командира отряда не получилось спокойно дойти до уже очухивавшегося связанного барона — его перехватила игрунья-воительница на маунте-коне. Резвый, веселый жеребец хотел было показать свой норов и встать на дыбы, давая оценить себя и пугая передними копытами, но, столкнувшись взглядом с глазами ледяного эльфа, передумал выделываться — все-таки маунт хоть и не обладал разумом, но был поумнее обычного коня.
— На дороге никого, ни отставших, ни случайных путешественников, — докладывала девушка, свесившись с седла. — Гонцы к другим отрядам отправлены. Я оставила рейд на развилке, если кто будет на дороге, они сообщат. —
— Отлично! Мы тут задержимся на час, — Галивартан с улыбкой посмотрел на сыпавшего проклятьями и угрозами барона, — или на два, так что пусть бойцы поедят, и выдать тем, кто участвовал в засаде, всю жрачку и бухло из седельных сумок и фургонов — заслужили. Хотя нет, бухла по полкружки на нос и будет с них. Посты вокруг стоянки как обычно. —
Воительница ускакала выполнять приказ, а Айсмен наконец подошёл к брызжущему слюнями и желчной ненавистью барону, некоторое время покачивая головой слушал изрыгаемые голым пленником гадости, потом поднял руку и легонько, действуя одной кистью, дал ему прямо в нос, не так чтобы сломать хрящ, а чтобы пошла юшка.
— Ты недоношенный выблядок свиньи, нет, ее помет, нет, червь, зародившийся в гнилом свином помете! — явно не понял с первого раза барон.
Айсмен с удовольствием повторил урок — короткий свинг и барон выплюнул на траву зуб!
— Ты ответишь за это, варвар! Жизнью своей ответишь! — окровавленным ртом прошамкал барон, но ругаться больше не стал.
— Что ж прогресс на лицо, значит поговорим, — ледяной эльф подул на поцарапанный кулак.
