Алексей Кара-Мурза:
«Свою задачу как историка и политолога я вижу в том, чтобы воссоздать историю либерально-консервативного проекта в России»
Хочу поблагодарить всех за участие в обсуждении моего доклада и отреагировать на некоторые выступления. Повторю: Иван Сергеевич Тургенев мне интересен как тип «русского европейца», который практически превратил политику в часть культуры — политическую культуру. Его политическая позиция органично проросла из его самоощущения в культуре. Напомню, что он был энциклопедически образованным человеком, получившим классическое образование и одно время хотевшим посвятить себя философии. Тургенев — это и есть воплощение либерально-консервативного синтеза, т. е. европейскости и русской почвенности одновременно.
Некоторые участники дискуссии сделали акцент на том, что либерально-консервативный синтез — это, мол, диалог либералов с консервативной властью с целью получения приемлемого позитивного результата. Но моя главная мысль все-таки иная: встреча и последующий синтез традиции и искомой новации происходят в мировосприятии индивидуального русского человека, это внутреннее самоощущение. Только люди такого склада способны сделать позитивное дело в России.
Конечно, есть еще и серьезный вопрос о том, насколько этот либерально-консервативный тип личности способен стать «массовым» в России. Я полагаю, что только он и имеет шансы стать «массовым» — в отличие, например, от либерал-радикалов, которые будут непременно отторгнуты русской традицией. Тем более что они и сами себя от нее отлучают.
Людей либерально-консервативного склада было много в России, и считать их «маргиналами» просто нелепо. Недавно мы отмечали столетие со дня кончины Василия Андреевича Караулова — христианского теоретика, православного человека и одновременно либерала, члена ЦК кадетской партии, главного спикера либералов по вероисповедным вопросам в Государственной думе. Когда он в 1910 году скончался, за его гробом на Волковское кладбище Петербурга шло 100 тысяч человек. Умершего незадолго до этого Сергея Андреевича Муромцева хоронила, как мы знаем, вся мыслящая Москва. Какие же это «маргиналы»?
Другое дело, что сейчас Россия редко порождает такие синтетические фигуры. Думаю, что во многом из-за незнания и непонимания собственной истории. «Война дискурсов», «тупой упор реакции и революции», о чем сто лет назад говорил либерал-консерватор Петр Бернгардович Струве, продолжают, к несчастью, иметь место.
Свою задачу как историка и политолога я вижу в том, чтобы воссоздать историю либерал-консервативного проекта в России. Этот альтернативный проект имел серьезные шансы на реализацию в начале ХХ в. После реформ Александра II, несмотря на попятные действия двух последних русских императоров, в России сосуществовали две политические субкультуры, которые иногда называют «опричной» (господствующей) и «земской» (либерально-оппозиционной). Их, кстати, во многом формировали два типа административно-политической карьеры в России — «по назначению» и «по выборам». Вторая, либеральная субкультура настолько усилилась в начале прошлого столетия, что в некоторых регионах России (не только и подчас не столько в столицах) она начала переигрывать своего традиционалистского конкурента.
Большое число уездных и даже губернских земских собраний и управ были «захвачены» либералами-земцами. Когда я езжу с лекциями по регионам, люди с удивлением узнают, что, оказывается, в Воронеже или Томске на посту городского головы в 1904–1906 годах успешно работали либералы, активные члены кадетской партии (в данных конкретных случаях — замечательные люди Петр Ростовцев и Алексей Макушин). Именно при либералах городское хозяйство русских городов пережило небывалый подъем — мостились улицы, проводилось электричество, строились школы и больницы. Причина одна: земская субкультура «по избранию» выводила наверх лучших, которые тщательнейшим образом отчитывались перед избирателями.
Вот вам и ответ на вопрос о том, можно ли в России победить коррупцию и могут ли либералы быть избранными на высокие посты народом России. Могут и непременно будут избраны, если это будут люди калибра Муромцева, Караулова, Макушина или Ростовцева. Повторяю, все это были люди «земского типа» — либерально-консервативные по своему умонастроению.
Мой доклад был написан, чтобы попытаться в очередной раз доказать уже высказывавшуюся мной на семинаре мысль: в России сосуществуют и борются европейская культура и антиевропейская власть. Та власть, которую некоторые радикальные «западники» иногда принимают за самобытную русскую культуру. Эту власть нужно и можно окультурить, т. е. европеизировать. Шансы для этого есть, что я и доказываю, проводя аналогию между Тургеневым и Вольтером.
Вольтер, как известно, поехал учиться в Англию у либерала Локка, и, когда он вернулся, его обвинили в шпионаже в пользу Англии и посадили в тюрьму. Французский англоман, т. е. «западник», Вольтер тогда считал, что настоящая политика, осмысленная и культурная, есть только в Англии. А во Франции правит, по его выражению, «гадина». Но эта вольтеровская критика за счет прививки европейского рационализма начала что-то менять и во Франции.
Да, никакого диалога вольтеровского либерализма с демократизмом Руссо не случилось бы, если бы не цепочка революционных событий, обеспечивших давление снизу. Удастся ли в России обойтись без больших потрясений? Я в этом не уверен. Пока либералы оказывались в ней у власти в результате национальных катастроф. Поражения в первых антинаполеоновских войнах — востребованы конституционные проекты Сперанского (потом его выкидывают за ненадобностью). Поражение в Крымской войне — начинаются александровские реформы. Поражение в Русско-японской войне и революция — власть идет на созыв Думы и Конституцию. Но многое все же зависит в России и от самих либералов. От создания и развития просвещенной «либеральной среды» и собственной, русско-европейской по характеру «субкультуры», которая несомненно выдвинет новых лидеров.
Примечания
1
Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. М.: Издательская группа «Прогресс-культура», 1993–1994. Особенно важное концептуальное значение имеет первый том, исследующий проблемы «предыстории» и русской колонизации. Этот том был полностью переработан Милюковым в эмиграции и в новом виде впервые издан за рубежом: первая часть — при жизни автора, в 1937 году в Париже, вторая часть — посмертно, в 1964 году в Гааге.
2
Вернадский Г. В. Киевская Русь / Пер. с англ. Тверь; М.: ЛЕАН; АГРАФ, 1996. Вернадский отмечал, что на протяжении почти всего киевского периода Византия представляла собой высший уровень цивилизации по отношению не только к Руси, но и к Западной Европе. См. также: Удальцова З. В. Византийская империя в раннее Средневековье (IV–XII вв.) // История Европы. Т. 2: Средневековая Европа. М.: Наука, 1992. С. 85–111. О том, когда и как сложился негативный миф о Византии, см.: Лидов А. Византийский миф и европейская идентичность: Публичная лекция «Полит. ру»: http: www.polit.ru/lectures/2010/04/08/byzantine.html.
3
Фроянов И. Я. Рабство и данничество у восточных славян. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1996.
4
Ключевский В. О. Русская история: Полный курс лекций: В 3 кн. М.: Мысль, 1993. Кн. 1. Лекция XII.
5
Зализняк А. Новгородская Русь по берестяным грамотам: Публичная лекция «Полит. ру»: http: www.polit.ru/lectures/2006/11/30/zalizniak.html.
6
Мерсиянова И. В. Институты самоорганизации и качество жизни населения: прямые и обратные связи // X Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества: В 3 кн. / Отв. ред. Е. Г. Ясин. М.: Издательский дом ГУ-ВШЭ, 2010. Кн. 3.
7
См.: Вернадский Г. В. Россия в Средние века / Пер. с англ. Тверь; М.: ЛЕАН; АГРАФ, 1997.
8
См.: Янов А. Л. Россия и Европа, 1462–1921: В 3 т. М.: Новый хронограф, 2007. Т. 1: Европейское столетие России, 1480–1560.
9
См.: Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. Т. 2. Ч. 2: Искусство. Школа. Просвещение.
10
См.: Афанасьев М. Н. Российская элита развития: запрос на новый курс. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2009.
11
Пелипенко А. А. 1) Восток и Запад: проблема культурогенеза русской ментальности // Российский цивилизационный космос (к 70-летию А. С. Ахиезера). М., 1999. Ч. 2: Россия в контексте мировых культур; 2) Россия: за гранью исторического предназначения // Труды конференции «Информационные технологии в науке, образовании, телекоммуникации, бизнесе». Ялта; Гурзуф, 2002; 3) Печальная диалектика российской цивилизации // Россия как цивилизация: Устойчивое и изменчивое. М., 2007 и др.
