даже не упомянул обо всех подвигах, столько их было… Другой возразил ехидно, что огненная девчушка могла все сама сделать, всех побить и прогнать, потому Волк и смолчал о ней, дабы свою славу не умалить!
– Благодарствую, – ответила Огневушка игриво.
Люди увидели только размытое движение, трепетное и настолько быстрое, что глаз не ухватит целиком. Пламя светильника взметнулось, затрещало, и все заметили, что этот светильник теперь горит ярче и веселее других.
В левой стене появилось свечение. Словно бы кто-то со свечой шел по ту сторону окна, затянутого бычьим пузырем. Эта стена единственная была не из глыб, а высечена прямо в скале, что переходила в гору. Дикарщики сделали насечку, расчертив стену на глыбы, украсив каменным кружевом, ибо стена из красного гранита редкой красоты, где в красно-багровом цвете часто блистают оранжевые искры и даже подобно ящерицам пробегают зеленые извилистые полоски.
Разговоры смолкли. Свет стал мощнее, кто-то приближался изнутри скалы, и даже неустрашимый Волк вздрогнул и отступил на шаг. От стены пахнуло горелым камнем. В граните выступило каменное изображение рослой женщины. Свет стал ярок настолько, что померкли светильники. Затем каменное изваяние выдвинулось, оставив стену на шаг позади, свет померк, искры заплясали над головой женщины и погасли. Теперь все видели величественную женщину редкой красоты, изваянную из камня, суровую и улыбающуюся грозно и властно. Она была в одежде золотых цветов, медно-красные волосы на лбу перехватывал золотой обруч с красным камнем. Сапожки на ней тоже желтые, украшены множеством дорогих камешков. Только ее лицо было из красноватого гранита, можно рассмотреть даже мелкие прожилки.
В толпе пронеслось:
– Хозяйка!
– Хозяйка пожаловала…
– Хозяйка Медной Горы явилась!
– Быть беде, неспроста такое…
Хозяйка Медной Горы окинула гостей холодным взором. Додон сутулился на троне, жалкий, как ворон под проливным дождем.
– Племянничек, – сказала она ядовито, – что-то ты невесел.
Додон смотрел исподлобья. Страх и недоверие в его глазах боролись с надеждой. Поступки богов непредсказуемы. Явилась ли она, чтобы помочь? А если да, то как? Она может счесть, что лучший способ помощи – задавить его прямо сейчас, чтобы не мучился.
– Это боги всегда веселы, – ответил он горько, – а в человеческой жизни бывают только веселые дни… а то и вовсе минуты.
– Так ли? – спросила Хозяйка громко. – Ты ведь выдаешь замуж свою любимую племянницу!.. Но что-то не вижу твоего спасителя.
Волк смотрел настороженно, играл желваками. Страха в его глазах не было, в то время как даже его воины пятились, старались вжаться в стены.
Додон кивнул в его сторону:
– Вот он.
– Где? – переспросила Хозяйка.
– Да вот он, Горный Волк!
– Да? – удивилась Хозяйка. – Что-то я его в своих владениях и близко не видела. А твой истинный спаситель сейчас как раз подходит к воротам. Вместе с простым… даже слишком простым людом. Их печет солнце, в глаза ветер бросает пыль, а увидят они только крыльцо твоего детинца.
Додон быстро посмотрел на Волка. Тот начал багроветь, покосился на советников, гостей. Потрясенные лица, боятся дышать, замерли, но в глазах жадное любопытство. Скоты, им бы только скандалы, свары, дворцовые драки!
В сторонке громко прокашлялся Рогдай. Бросил гулким басом, ни к кому не обращаясь:
– Народ стоило бы допустить… Пусть рассказывают, прославляют величие и красоту царского дворца.
Он посмотрел на Хозяйку. Та улыбнулась ободряюще. Рогдай уже увереннее взмахом длани послал гридней к воротам. Там заскрипели засовы, створки распахнулись. Ввалилась толпа простолюдинов, мужчины смеялись и вздымали кверху руки, женщины поднимали детей, показывали им тцаря и тцаревну. Шагах в трех от крыльца стражи выставили копья.
Хозяйка прошла через палату, перед ней расступались так поспешно, словно от нее несло жаром. Додон провожал взглядом, в котором было затравленное выражение. Она остановилась ближе к крыльцу, ее было видно как толпе народа, так и знати. Повернулась, сказала с холодным удовлетворением:
– Наконец-то зрю настоящего освободителя!
Светлана услышала, как ахнули во всем зале. А со двора донесся протяжный вздох, в котором облегчения было больше, чем изумления. Всюду, куда падал ее взор, были открытые рты и вытаращенные глаза. Волк сильнее стиснул пальцы Светланы. Она чувствовала его ярость, разочарование. Когда заговорил, голос был сдавленный от бешенства:
– Уходи! Ты не наша богиня. Тебе здесь не поклоняются.
Хозяйка на него и бровью не повела. Властно простерла длань в сторону тцаря:
– Что скажешь?
– О чем? – пробормотал Додон.
– О своем спасении. Много ли побито чудовищ, доблестно ли тебя освобождал сей герой?
– Об этом я сам наслушался, – сказал Додон. – Зачем ты меня мучишь?
В мертвой тиши Хозяйка сказала раздельно:
– Скажи правду.
Додон покачал головой:
– Глупо.
– Скажи правду!
Он повторил устало:
– Глупо… Боги слишком просты. У них была только правда. Потом от людей узнали еще и неправду… Но у людей кроме правды и неправды есть еще множество полуправд, правд во имя спасения, горьких правд, лечебной лжи, лживой правды, правдивой лжи, лжи во имя правды… Боги не понимают, как правда может разрушить то, что спасла бы ложь. Но мне все обрыдло! Пусть катится все в пропасть, я скажу тебе правду, раз уж ухватила за горло. Да, меня вывел из каменного мира другой. Не Волк.
В палате пронесся вздох. Повеяло холодом. Волк страшно заскрежетал зубами. Его воины поправили пояса так, чтобы все видели вблизи их ладоней рукояти мечей.
Рогдай нашелся первым:
– Не Волк? – Голос воеводы был радостным. – А кто?
– Другой, – ответил Додон нехотя. – Я предпочел бы, чтобы это был Волк. Потому и сказал. Волк мог бы в самом деле меня найти и вывести на свет. Но удача выпала… рабу и разбойнику! Тому самому, который сбежал с ристалища, тем самым лишив и вас радости зреть удалой бой!
Снова в палате пронесся полустон-полувздох. Хозяйка покачала головой:
– Странно делитесь на знать и рабов… Для богов различимы только мужчины и женщины. Ты клянешься встретить его достойно?
– Царское слово, – ответил Додон, – крепче адаманта. Не дал слово – крепись, а дал – держись. Слово не воробей… Да-да, не двигай бровями, понял. Клянусь здоровьем и короной, хоть требуешь чрезмерного. Ну, где мой настоящий спаситель?
Хозяйка повернулась к толпе. На каменном лице глаза вспыхнули красным огнем, будто в черепе бушевало пламя. Она повелительно вытянула руку:
– Вот он!
Глава 27
От пальца Хозяйки Медной Горы словно бы метнулся горящий дротик. Толпа расшарахнулась в стороны. В глубине стояла кучка мужчин в лохмотьях, с нечесаными волосами, угрюмыми лицами. Двое держали под руки тучного воина в шлеме и кольчуге. Он все норовил лечь, его
