Бринн испуганно вскинула глаза:
— А что, если этот траппер вернется?
— Вряд ли. Я проверял — рядом свежих следов нет. Тогда как сыр еще вполне свежий, значит, он, видимо, ушел всего несколько дней назад.
— Так может, нам ему денег за постой оставить? — спросил Стивен. — Мы с Марком нашли несколько серебряных монет еще во дворце...
— Нашли? — насмешливо переспросил Гарек и снова отхлебнул из бутылки.
— Ну, хорошо, украли. Но я с радостью оставлю их хозяину этой хижины, которая нам, может, жизнь спасла.
— Отличная мысль, — кивнул Гарек. — Мы щедро отплатим ему за гостеприимство.
Он протянул бутылку Стивену, который с удовольствием из нее отпил и вдруг вспомнил, что ему с самого начала понравилось фалканское вино. Что он вообще любит вино — любое.
— Знаешь, Гарек, — сказал он, — если мы выберемся из этой истории живыми, то я попрошу тебя вот о чем: отведи меня на какой-нибудь фалканский виноградник и оставь там на целое двоелуние. Естественно, за мой счет.
Стивен снова воспользовался английским выражением.
— Счет? — тут же переспросил Гарек, словно пробуя это слово на вкус.
— То есть платить буду я.
— Ха! — усмехнулся Саллакс. — Если платить будет Стивен, то и про меня не забудьте.
Бринн улыбнулась, слушая их болтовню, — впервые за долгое время они чувствовали себя в относительной безопасности. Радость, которую она испытывала при мысли, что Саллакс в течение нескольких дней будет отдыхать в тепле и покое, портила лишь непрекращающаяся тревога о Марке. Она посмотрела на Стивена, и улыбка сползла с ее лица.
Стивен понимающе пожал Бринн руку и сунул ей бутылку с вином.
— Не тревожься ты так, — шепнул он. — Марк теперь вот-вот нас нагонит. Может быть, даже на лыжах или с группой спасателей и собак сенбернаров, поскольку в горах уже снега таять начали.
Но Бринн шутки не поняла, несмотря на его веселый тон, и осталась безутешной.
Ближе к вечеру Стивен задремал в кресле у огня, чувствуя, как керлис совершает свой магический исцеляющий танец, проникая в его истерзанную плоть и укрепляя раздробленные зубами греттана кости. Гарек притащил с реки целую связку крупной форели, и все уже предвкушали отличный ужин из жареной рыбы и сушеных фруктов. В хозяйской кладовой обнаружились приличные запасы сухих абрикосов, яблок, темпины и даже груш, а также разнообразных орехов и ягод. Стивен даже приоткрыл один глаз, чтобы сунуть в рот кусочек сушеного яблока, испытав при этом настоящее блаженство.
Когда ему наконец удалось стряхнуть с себя сон, солнце висело уже совсем низко над западным краем неба. Лахп разжигал огонь в очаге, Гарек чистил форель, а Саллакс смотрел в окно на садившееся за горы солнце. Бринн позвала всех ужинать.
За окнами быстро темнело, но огонь в очаге весело потрескивал, и, когда все расселись вокруг стола, Стивену вдруг почудилось, что он дома, а эти люди — его семья. И он подумал: несправедливо было бы, если б мы с Марком благополучно вернулись в Колорадо, а их оставили здесь. Ведь здесь их неминуемо ждут страдания! Нет, он постарается убедить Марка вернуться домой, а сам пока останется в Элдарне. Эти люди спасли его, они нежно о нем заботились, они полюбили его как родного. И не будет ему прощения, если он просто сбежит от них, преспокойно будет жить дальше в ином мире и продолжать работать в Первом национальном банке Айдахо-Спрингс! Марк, конечно, будет возражать, но он все равно останется. Он будет защищать их, овладев магией своего орехового посоха, пока его роль во всей этой истории не будет сыграна до конца.
А чуть позже в дверь хижины тихонько постучался Марк Дженкинс.
В ХИЖИНЕ ТРАППЕРА
Сантель Прескам откашлялась, кашель был хриплый, горло саднило; она сплюнула в кусты, наклонилась и признала с досадой: да, мокрота была зеленой.
— Вот проклятье! — выругалась Сантель. У нее совершенно не было времени болеть. — Если бы я каждый божий день не промокала до нитки в этом чертовом лесу, то и не цепляла бы любую заразу, которую мимо меня носит!
Два дня. Да, только через два дня она сможет вернуться к себе в хижину, но уж там, пообещала она себе, точно заползет в постель, укроется потеплее и проваляется до самого праздника Двоелуния. А пока что она уныло тащилась по берегу реки; две ловушки затопило паводком, и она, вытащив их из воды, перекинула через седло. Нет, в этом сезоне ей явно не везет. Пора, пожалуй, переставлять ловушки куда-нибудь выше по течению, может, там удастся поймать бобра, выдру или хотя бы мускусную крысу.
Сантель вытащила из седельной сумки простую зеленую бутылку, вынула пробку и сделала добрый глоток сухого фалканского вина — она, может, и была всего лишь необразованной охотницей на пушного зверя, но в винах толк, безусловно, знала. Прежде чем перебраться на юг, в горы, она мыла бутылки на одной винодельческой плантации в Центральной долине, где и дала себе клятву, что, даже если проживет еще двести двоелуний, не будет пить ничего иного, кроме вин самого лучшего качества. Это обещание стоило ей дорого: она каждый год платила за вино огромным количеством шкурок пушного зверя, однако оправдывала эти расходы тем, что тратила бы не меньше на одежду и прочее барахло, если бы жила в городе.
— А здесь мне куда нужнее хорошее вино, чем чистая одежда, — сказала Сантель своей лошадке и с удовольствием отпила еще. — Хотя от красивого хрустального бокала я бы, пожалуй, не отказалась. — И она хрипло засмеялась.
Вино согрело ее, и она почувствовала, что все-таки, наверное, сумеет через два дня добраться до дому, несмотря на довольно сильный жар. Аккуратно заткнув бутылку пробкой, она сунула ее в сумку и только тут заметила, что в зарослях что-то шевелится.
Сняв с плеча небольшой лук, предназначенный для охоты в лесу, Сантель вложила стрелу и, осторожно обойдя лошадь, спряталась за нее, надеясь, что не привлекла внимания того, кто там промелькнул среди деревьев, чуть выше по склону. Прищурившись, она всматривалась в лесную чащу, но пока больше ничего разглядеть не могла. Она открыла глаза и чутко прислушалась. Ни звука.
— Что за чертовщина! Или мне померещилось? — горестно вздохнув, шепнула Сантель лошадке.
Она хотела уже снова закинуть лук за спину, но тут буквально затылком почувствовала, как тот, кто прятался в чаще, пересек тропу у нее за спиной.
— Великие боги! — воскликнула она, натягивая тетиву.
Снова что-то шевельнулось — на этот раз справа от нее, потом — слева и чуть выше но склону. Сантель затаила дыхание. Да они тут повсюду! На нее явно кто-то охотится!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
