На площади было достаточно многолюдно и Минлу с тревогой отметила, что все присутствующие это хорошо вооруженные мужчины, которые даже и не пытаются делать вид что их интересует что-то еще кроме новоявленных гостей. Гроанбуржцы не толпились, а напротив расположились практически вдоль всего периметра площади, стоя по двое по трое у деревянной ограды или возле фронтальной стены Цитадели. При этом тихо переговариваясь и не спуская глаз с чужаков. Кроме того Минлу обратила внимания на присутствующих лучников, которые держали своё оружие в руках и тетивы уже были натянуты на луки. Девушкой снова овладело тоскливое предчувствие надвигающейся серьезной опасности. Все эти вооруженные мужчины нисколько не походили на праздношатающихся гуляк, забредших на площадь случайно и разглядывающих гостей лишь от скуки. «Да и что, в конце концов, в нас такого интересного», подумала Минлу. Как будто они никогда не видели лоя или кирмианку. Возможно Кит своими габаритами и мог вызывать некоторое пристальное любопытствующее внимание, но таких как она и Талгаро эти люди, наверняка немало постранствовавшие по свету, без сомнений навидались предостаточно.
Под солидным железным козырьком на крыльце парадного входа стоял смуглый молодой человек в расписанных геометрическими узорами сафьяновых сапожках, красных шароварах, белой рубахе и каком-то немыслимо ярком сине-золотом парчовом жилете. На голове у него на манер кайхорских пиратов была повязана лихая алая косынка. При этом никакого оружия у этого франта Минлу не заметила.
Кушаф неторопливо спустился по ступенькам навстречу Шоллеру. Последний отступил в сторону и, указав на кирмианку, сказал:
– Вот, госпожа Минлу. Желает разузнать о девочке.
Молодой бриод быстро и бесцеремонно оглядел девушку с головы до ног и, вполне оценив её приятную наружность, улыбнулся:
– Искренне рад вас приветствовать, госпожа Минлу, в нашем славном городе, – и чуть надменно глянул на Шоллера, мол, вот как я умею завернуть, если нужно. – Мивар ждет вас. Прошу следовать за мной.
Его преувеличенная вежливость не произвела на Минлу никакого впечатления. Он представлялся ей каким-то безумным, ярко разодетым клоуном, который вот-вот поведет её в логово своего ужасного хозяина. После того как они свернули с Цветочного тракта и до того как встретили Шоллера, Талгаро успел рассказать им всё что он слышал о Гроанбурге, его жителях и Хишене. Последний по словам лоя слыл человеком жестоким, безжалостным, алчным и к тому же с некоторыми садистскими наклонностями. Впрочем, всё это было на уровне слухов. Но если он знал что-то важное об Элен, возможно куда и зачем её увезли, с ним обязательно надо было встретиться. И Минлу понимала, что Кит пойдет к Хишену в любом случае с ними или без них.
Не сказав ни слова, она сделала шаг по направлению к крыльцу. Кит и Талгаро последовали за ней.
– Нет-нет, – тут же воскликнул Кушаф, – только вы, сэви. Эти, – в голосе бриода явственно прозвучало презрение, – пусть остаются здесь.
Своим «эти» Кушаф по сути дела приравнял лоя к собаке, то есть животному и явно сделал это намеренно.
Все остановились.
Минлу холодно поглядела на Кушафа.
– Мои друзья пойдут со мной, – твердо сказала она. – Мы все одинаково волнуемся о девочке и одинаково хотим лично услышать, что о ней известно господину Хишену.
– Собака тоже волнуется и хочет лично услышать? – Усмехнулся Кушаф.
– Мы идем все вместе, – упрямо сказала Минлу, с вызовом глядя ему в глаза.
– Как вам будет угодно, – великодушно произнес Кушаф и, отступив в сторону, сделал широкий жест, как бы приглашая войти всех. При этом он насмешливо улыбался.
Минлу, Кит и Талгаро поднялись по ступеням и вошли в главную залу Цитадели.
Хишен, широко расставив ноги, стоял перед столом и с огромным интересом взирал на своих гостей. Обычно он не заботился об освещении залы, довольствуясь двумя лампами-гремучками, 3-6 свечами на столе и огнем в огромном камине. Но сейчас он приказал зажечь все свечи в массивных канделябрах, стоявших на каменных тумбах вдоль стен. Кроме того, находясь в каком-то странном, непривычном для себя волнении, он нарядился в роскошный фиолетовый камзол, нацепил на себя свой лучший, изукрашенный серебряной вышивкой пояс с увесистой сверкающей металлической пряжкой с драгоценными каменьями, привесил свою длинную саблю на золотые цепи, свой любимый боевой топорик с длинной рукоятью воткнул в специальный чехол, расшитый бисером, а на свои могучие плечи накинул великолепный черный плащ с алым подбоем. И будучи уверенным что выглядит по-настоящему внушительно и грозно, он гордо и уверенно взирал на кирмианку. В его душе еще были слишком свежи впечатления от встречи с «белокурой сайтонской ведьмой» и он был полон решимости не ударить в грязь лицом перед этой новой девицей с мечом. Жадно и с тревогой вглядывался он в девушку, пытаясь отыскать в ней любые подсказки и намеки на то, что она такая же непобедимая, самоуверенная и полная колдовства как и его недавняя гостья. Скрипя зубами, он признавал, что в прошлый раз повел себя несколько самонадеянно и за это едва не поплатился не только авторитетом, но и самой жизнью. И он дал зарок себе, что ни за что больше не допустит подобного унижения собственной персоны и если эта новая искательница племянницы проклятого судейского окажется столь же опасной и могущественной, то он будет действовать чрезвычайно осмотрительно и благоразумно. И в крайнем, самом крайней, случае отпустит её с миром. В конце концов хоть он и пообещал Лургу разобраться с любым, кто будет искать синеглазую девчонку, это еще не означает, что он ради этого собирается идти в смертный бой. А этот судейский гаденыш, со злостью подумал Хишен, кстати мог бы и предупредить, о том что девчонку будут искать не люди, а какие-то богомерзкие чернокнижники. Впрочем, дело уже было вовсе не в обещании Мастону Лургу, Хишен прекрасно понимал что сейчас жаждет реванша за все унижения, которые ему нанесла сайтонская ведьма. Но сколько он не всматривался в молодую кирмианку, ничего опасного он в ней не находил. Её катана для него ничего не значила. Даже если кирмианка действительно знатный мастер меча, но при этом все же обычная нормальная женщина, без всякой сверхъестественной силы в своих худеньких руках и ногах, он расправится с ней за пару минут. Кроме того ни в её позе, ни в её глазах не было и тени той аристократической спеси и надменности, которые буквально излучала сайтонка. И в конце концов мысли Хишена вместо оценки девушки как вероятного противника переключились на размышление о том какова она в постели. Его глаза сверкнули маслянистым блеском и ухмыльнувшись про себя, он решил что вот такие маленькие и худенькие ему нравятся больше всего. И он даже начал воображать как извивается и кричит голая черноволосая девушка под его мощным напором, но потом все же спохватился и обратил внимание на лоя и громадного пса. Ничего интересного он в них не увидел и только отметил про себя, что состав этой троицы довольно странный. Кирмианцы как известно люто ненавидят лоя и те платят им тем же. Кирмианец и собака вещи вроде бы тоже несовместимые, хотя это конечно скорее просто глупая избитая шутка, чем факт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Минлу глядела на разодетого широкоплечего лысого мужчину с неприязнью, хотя она и сама не могла понять чем это вызвано. Характеристики данные ему Талгаро, конечно, не способствовали возникновению симпатии, но тем не менее было что-то еще, что возникло как только она увидела это гладкое круглое лицо с темными хищными глазами. Кажется это был страх, глава Гроанбурга пугал её, ей чудилось что за этим крепким могучим человеческим телом скрывается нечто нечеловеческое, что перед ней оборотень и в своем втором обличье это не волк или медведь, а какое-то гнусное жирное насекомое, более омерзительное чем любой из савгулов. Девушка постаралась взять себя в руки и выкинуть из головы все эти нелепые измышления. Это вполне естественно, говорила она себе, что главарь огромной шайки разбойников малоприятный человек, что он решительный, жестокий и алчный, иначе он просто не оказался бы на этом месте, но приписывать ему какие-то мистические ужасы совершенно глупо.
