тьма. Над поверхностью моря царил такой же мрак, как и в его глубинах. Во время падения он потерял тапки и лишился очков. Голова шла кругом, в полнейшей растерянности он старался разглядеть дом, но, сколько ни напрягал зрение, вокруг мелькали лишь черные и серые тени волн – они нещадно трясли и били его, пытаясь утащить под воду. Довольно скоро ему удалось сориентироваться; во мраке Гарольд заметил пятнышко света, словно маяк посреди морской пустыни. Это горела зажженная им свеча в столовой. Долго не раздумывая, он поплыл на огонек изо всех скудных сил, что у него оставались, но волны то топили его, то тащили в противоположную сторону. Зрение с возрастом стало слабее, а мускулы рук и ног были уже совсем не так ловки и энергичны, как в молодости; он вкладывал массу усилий в каждое движение, но с отчаянием видел, что светящаяся точка все больше удаляется от него. Он продвигался вперед на метр, а свечу относило на два. Мышцы сводило усталостью под весом мокрой пижамы. В конце концов дом превратился в далекое желтоватое пятнышко, иногда показываясь и исчезая за гребнями волн, но все реже, реже… Гарольд осознал, что снова совершил роковую ошибку, недооценив море.
Волна с силой ударила его в бок и на несколько секунд оглушила. Вынырнув, он огляделся и увидел, что свеча исчезла. На него вновь нахлынул страх, испытанный много лет назад, когда он потерял сына, когда оборвалась связь с тем, кого он любил больше всего в этой жизни. Ужас при виде гаснущего света.
Гарольд закричал, но, как и в ту ночь, его крики заглушал рокот моря; он лишь наглотался воды и еще больше выдохся. И в тот же миг пришло беспощадное осознание того, что это станет его концом, что он никогда не доберется до дома, так и утонет в этих глубинах, даже не попрощавшись с Мэри-Роуз и не сказав ей всех тех слов, которые должен был говорить каждый день своей жизни.
Вдруг его накрыло огромной волной – она обрушила всю свою ярость на его плечи, похоронив под мириадами пенных пузырьков. Водяной смерч с неодолимой силой подхватил его тело, как тряпичную куклу, и увлек в сумрачные глубины. По мере того как в лишенных кислорода легких начинал бушевать огонь, странным образом его гнев на самого себя потихоньку рассеивался. Гарольд знал, что судьба явилась получить по счету за его безответственность. В этот миг он открыл глаза и прямо перед собой различил некий силуэт, более темный и плотный, чем окружающий мрак. «Дилан?» – мелькнула мысль, прежде чем он сомкнул веки. Но когда ему уже казалось, что в груди не осталось ни капли кислорода, что-то коснулось его руки. Инстинктивный страх тут же привел его в чувство, и, сделав сильный взмах рукой, он вильнул в сторону.
Воздух. Гарольд сумел поднять голову над водой и хватал воздух не только ртом, но и, казалось, самими легкими. Всплеск адреналина придал ему сил, и вновь он начал грести вперед в окружающей влажной пустоте. Грейпс поискал глазами огонек дома; он до конца так и не понял, что же произошло там внизу, под водой. Вдруг длинный темный плавник рассек волны прямо перед ним. Гарольд даже не успел отреагировать, он ощутил удар мощного хвоста по спине, от которого вновь ушел под воду. Его охватила паника от одной мысли о том, кто скрывается в морской пучине. Вынырнув, Гарольд начал беспорядочно молотить ногами, изо всех сил стремясь отплыть куда угодно, лишь бы оказаться подальше от этого существа с остроконечным плавником. И тут ему на память пришло, что он уже видел этот плавник раньше, когда стоял на крыльце вместе с Мэри-Роуз. Выплеск адреналина смешался с ощущением иррационального страха; Гарольд понимал, что его рука кровоточит и, если рядом рыщет акула, он обречен.
Его руки обмякли, любые усилия плыть в штормовом море казались заранее обреченными на провал, а волны безжалостно крутили его, раскачивали и тянули вниз. Очередной удар толкнул Грейпса вперед. Морская тварь явно подстерегала его. Бок Гарольда пронзила боль, но он не сдавался и продолжал барахтаться, спасая свою жизнь. И в этот миг над гребнем очередной волны он увидел слегка смазанный, но яркий луч света. Он был настолько изможден, что едва чувствовал свое тело, но этот желтый огонек придал ему ощущение новых сил и надежды.
Из глубины души Гарольда поднялась ярость, гнев на море, на все, что с ним связано и что хочет лишить его жизни. Вновь тело подводной твари коснулось его живота, и он, не думая о последствиях, нанес удар.
– Прочь! – кричал он, опускаясь вниз и захлебываясь.
Едва Гарольд собрался вынырнуть на поверхность, как случилось то, чего он так боялся: акула схватила его за плечо и на огромной скорости потащила за собой. Кожа на плече начала лопаться.
Ужас придал ему храбрости, но от любой попытки ударить зверюгу давление на плечо усиливалось и становилось невыносимым. Было ясно, что если ничего не делать, то там он и погибнет, пав жертвой подводной твари. Животное взбило бурун рядом с ним и толкнуло с такой силой, что Гарольд пролетел несколько метров и зарылся в пенный гребень. Поднявшись наверх, он заметил, что давление на плечо ослабло. При помощи другой руки ему удалось освободиться, и тут его поразила странная форма схватившего его чудовища. Оно было узким и холодным, как змея, но твердым, как…
Сердце Гарольда забилось сильнее: тварь, которая уцепилась за его плечо и тащила по волнам, оказалась не морским чудищем, а одним из тросов, некогда крепивших его дом на скале.
Стальной захват разжался и упал с плеча Гарольда, но тут уж он не растерялся и сам ухватился за трос. Когда металлический канат рванулся с места, Гарольд не удержался от крика боли. Его тело, разрезая волны, устремилось вперед, его снова куда-то тащили. Но Грейпс держался за трос, как за спасательный конец, перебирая руками и мало-помалу продвигаясь к его началу.
Постепенно перед Гарольдом выступил силуэт дома. Сама мысль о том, что теперь их связывает крепкий канат, внушала уверенность. Но следовало торопиться. Хоть он и держался за трос, было ясно, что акула подстерегает в темноте и только и ждет подходящего момента.
Через несколько нескончаемых минут Грейпс коснулся суши, окружавшей дом. Как и любой из построенных им когда-то кораблей, дом скрипел и качался под ударами волн о скалу, которая защищала его и держала на плаву. Гарольд попытался забраться наверх,
