Когда мы въехали на окраину раскинувшегося на побережье города, водитель вдруг упомянул, что Братский сейчас не в фаворе в Спорткомитете, его задвигают на последние роли, хотя учеников набрать дали. Это немного прояснило обстановку, правда, всё равно вычёркивать спортсмена из списков олимпийских чемпионов слишком даже для наших. Может, действительно, просто убрали из учебной программы и нам о нём не сообщалось? Блин, вот теперь и гадай, моё прошлое или нет.
Добравшись до Адлера, мы сначала всё же проехали в лагерь автодикарей. Успели до темноты, хотя был поздний вечер и солнце скоро коснётся горизонта. В лагере я собрал вещи и удачно толкнул свою палатку новичкам, и по приличной цене, хотя её и не задирал. Закинув рюкзак на заднее сиденье «Волги», попрощался со старожилами, с которыми знаком с первого дня, и мы поехали к Братскому. Вот тут не повезло, на фазенде было пусто, пребывая в разочаровании, мы поехали в Сочи.
Именно в Сочи меня и ждала неприятная новость в серой юбке. Именно так. Оказалось, помощник дяди Адика, пока мы ездили в Краснодар, через гостиничного администратора успел найти номер нашего детдома, созвониться, прояснить ситуацию насчёт меня и дал адрес, где меня найти. Те, пока мы были в Краснодаре, связались с местными службами, и когда мы вернулись в гостиницу, меня взяли под тёплые рученьки. Причём, особо не слушая возражений, сразу увели. Причина такой торопливости стала понятна: когда мы на автобусе доехали до железнодорожного вокзала, у нас были билеты на поезд, который отходил в полночь. Едва успели. Билеты были на плацкарт, сопровождающая – сорокалетняя неопрятная женщина – мне не особо понравилась, слишком грубо себя вела, постоянно меня одёргивая. Поэтому я больше молчал и смотрел в окно, наблюдая уплывающий пейзаж. И чёрт меня дёрнул связаться с певцом? Сейчас бы проблем не знал. Я реально сожалел о своей идее и клял свою удачу за то, что удалось с ним встретиться и подарить пять песен. Кстати, никаких расписок я так и не получил, отдал текст и ноты – и всё. Интересно, как он без моей помощи будет осваивать эти песни? Это сколько нужно тренировок и репетиций провести, чтобы добиться нормального звучания, а я помог бы, проиграв мелодию раз пять, добиться отличного звучания. В общем, сэкономил бы время музыкантам. Но тут они сами поторопились от меня избавиться. Даже немного было обидно.
В общем, повздыхав, на следующее утро, мы всю ночь удалялись от Адлера, я мысленно махнул рукой, решил жить дальше. Ведь жизнь не заканчивается на том, что меня увезли от моря, но то, что частичка моей души там осталась, это было ясно.
Сопровождающая мне действительно не нравилась, не знаю, откуда она взялась, но я даже привстать со своего места не мог, чтобы не получать грозный окрик. А вот когда она потянулась за моим рюкзаком, небрежно отодвинув гитару, решив порыться внутри, вот тогда я не стерпел и сказал, что, если она полезет в мой рюкзак, я всем сообщу, что она полезла ко мне в штаны и пыталась целовать. После этого она отпрянула и смотрела на меня несколько удивлённо и злобно. Похоже, таких способов, применяемых детьми в будущем, здесь ещё не использовали, даже в голову не приходило обвинить в домогательстве. Хм, надо запомнить. Дружбы у нас явно не возникнет. Кто же додумался таких вот аутсайдеров ставить на работу с детьми, даже с сиротами?
До обеда мы приглядывали друг за другом, не доверяя. Ну мне-то она правильно не доверяла, я же планировал, как от неё избавиться, а что та думала, я без понятия. Поездка в плацкарте ярко показала разницу по сравнению с вагоном СВ. Я бы, честно говоря, предпочёл обратно ехать также в СВ, но нам таких билетов не выделили. Искренне жаль.
Пару раз я в туалет бегал, попросив моряка на соседней полке приглядывать за моим рюкзаком. Мол, та злая тётка в серой юбке явно на него настроилась, точно своровать что-то хочет. Так что, пока ходил, был спокоен за свои вещи. Я подумывал избавиться от сопровождения, банально оставив её на перроне очередного городка, но там много случайностей, нужно что-то понадёжнее. Довольно быстро мне надоело строить козни насчёт сопровождающей, в принципе, она пока мне ничего не сделала, поэтому я продолжил лежать на своей верхней полке и наигрывать на гитаре, разминая пальцы. Места нам достались хоть и не боковые, но рядом с туалетом, запах идёт, не самое приятное соседство. Тем более из-за жары я постоянно потный, окошко открывают не сильно, продуть может, одним словом, царила духовка, и я старался побольше пить воды и поменьше двигаться.
В принципе, Анна Егоровна, моя мучительница-сопровождающая, делала то же самое. Она, по-моему, с утра всего один раз выходила. С продовольствием проблем не было, при ней была сумка с сухпаем, консервы, сырокопчёная колбаса, сырки и хлеб. За кипятком к титану бегали. До конца маршрута должно было хватить, тем более я тоже не пустой ехал.
Честно говоря, было скучно, и эта поездка мне очень не понравилась. Радио в плацкарте не было, я не нашёл на нашем месте никаких переключателей. Может, они где и есть, но не у нас точно. У меня был небольшой переносной приёмник, как в фильме «Три плюс два», я только на шее не носил. Не знаю, что за модель была у героев фильма, но мне удалось купить с рук пятилетнюю «Спидолу-10». Не прогадал, за всё время отдыха ни разу не подводила, приём чёткий и чистый, лишь батарейки разок поменял и всё, купил с одним запасным комплектом. Так вот он реально спасал по вечерам в лагере, но пару дней назад сели последние батарейки, а запас я не мог купить, так что приёмник тоже был бесполезен. Скукота, от этого я всё больше ненавидел сопровождающую. Понимаю, что её вины в этом не было, но на кого-то же мне нужно было злиться. Блин, ну зачем я к Магомаеву пошёл?..
Когда поезд остановился на Курском вокзале Москвы, я одним из первых выскочил из поезда, от души проорав: – Чтоб я ещё раз поехал в плацкарте!..
Отведя душеньку, я угрюмо дождался, когда наконец выйдет сопровождающая, под смешки тех, кто слышал мой возглас, и направился за ней к выходу.
Понимая, что в детдоме меня всего обшмонают, от оружия нужно было избавляться. Не в смысле навсегда, просто на время спрятать. Ничего в голову не пришло, кроме камер хранения на вокзале, тем более оружие было чуть сбоку, завёрнуто в материю, легко достать и убрать в ячейку. На пути к исполнению этого плана было только одно препятствие, и звали его Анна Егоровна. Правда, все те схемы, что я придумал ещё в поезде, здесь не пригодились, я поступил проще. Она шла чуть впереди, я стал замедлять шаг и, шмыгнув в боковой проход, устремился к багажным ячейкам. Ушёл туда, где поменьше людей. Нашёл пустую ячейку, закинул монет, быстро из рюкзака убрал всё лишнее. Помимо оружия, боеприпасов, двух гранат и ножа СС, ещё и приёмник убрал, с небольшой пачкой наличности. Мало ли. Оставил в рюкзаке одежду и мелочёвку. Закрыв дверцу, запомнив код, я бегом рванул обратно. Анна Егоровна обнаружилась у дверей, где активно крутила головой. Пресекая её вопросы, спокойно подойдя, пояснил:
– В туалет ходил, невмоготу было.
– Идём. – Ухватив меня за руку, она повела к остановке.
Больше из поля зрения она меня не теряла.
Доехав с одной пересадкой до нужной остановки, тут пару минут идти до нашего детдома, я поправил лямки рюкзака и пошёл впереди. Гитара висела сбоку. У меня уже рефлекс выработался – всегда её придерживать левой рукой. Даже когда без неё хожу. Рука шарит, где она.
На территории детдома на игровой площадке носились во все стороны малые дети. Кстати, я, впервые появившись здесь, удивлялся, что детдом совершенно пуст, ведь есть ясли, малые возрастные группы, их-то в лагеря не отправишь, но выяснилось, что их всех с трёх детдомов на лето отправили в один, давая воспитателям и персоналу отдохнуть, а к концу лета возвращали обратно. Вот и всё, а я голову ломал, в моё время такой практики не было.
Открыв калитку, я прошёл на территорию, помахав рукой сторожихе, которая подметала у крыльца.
– Здравствуйте, баб Валь.
– Ой, – всплеснула та руками, – Максимка вернулся.
– Отдохнул и вернулся полным сил, – скалился я, показывая белоснежные зубы.
– Идите в административный корпус, директор ещё не ушла. Вовремя успели.
Сопровождающая, постучавшись, прошла в кабинет, а я остался в коридоре, сев на подоконник и дожидаясь, когда меня вызовет директриса. Осталось объясниться, покаяться, хотя и не виноват, но обязательно, директрисы это любят, и можно вживаться.
Вызвали меня через пару минут, я даже заскучать не успел. Постучав и заглянув в кабинет, получил от директрисы разрешение, прошёл и встал у стола, глядя на неё невинными глазами.
– О твоём побеге на море мы после поговорим, – достаточно холодно сказала она и, мельком посмотрев на сопровождающую, спросила: – Почему ты нам не сказал, что владеешь иностранными языками? Анна Егоровна сама слышала, как ты что-то объяснял немцам в троллейбусе, показывая на карте города. Настоящим немцам. Причём на их языке.
