— Держись девочка, Аллах поможет тебе! — услышала грустный мужской голос.
Увидела яркий свет он приближался, согревая моё тело, так тепло и спокойно. Я что попала в рай?
— Мама? Мамочка. — это была моя мама, она стала Ангелом.
— Доченька, единственная моя Ясемин. — ласково доносился её голос, он согревал мне душу материнской любовью, по которой я тоскую.
За её спиной шёл в белом одеянии мужчина, я сразу его узнала, это же мой дорогой папа.
— Папа. — я протянула ему свою ладонь. — Я так рада, что мы теперь все вместе. — улыбнувшись прошептала я.
Отец не подал мне руки и строго сказал:
— Ещё не время, частичка огня! Ты должна жить ради нас, а мы всегда будем рядом!
— Но, я устала, нет больше сил терпеть. Мне там одиноко без вас. — даю ответ.
— Ты справишься, цветочек будешь сильной, не дашь врагу сломить себя. — их образы отдаляются с эхом. — Проснись Ясемин. Открывай глаза.
Эхо сменяется громким женским голосом:
— Ну же очнись! Ты должна родить ребёнка!
Понимая, что прихожу в сознание, снова ощущаю боль до изнеможения, она рвёт меня изнутри, до щелчков в тазобедренных суставах.
Открыв глаза вижу в тумане потолок и лысые стены, на которых висят старые ковры.
— Хорошо. Теперь глубоко дыши и тужься.
Повернув голову на голос, я увидела молодую девушку, она была, где-то моего возраста, может не на много старше.
— Где я? Что происходит? — я закричала от кошмара, в котором находилась.
Девушка обтирала моё обнаженное тело мокрым, холодным полотенцем взмолившись:
— Успокойся, ты в безопасном месте. Слушай и делай, что я тебе сейчас буду говорить, иначе, потеряешь ребенка. — на её глаза навернулись слезы.
— Больно. А-а! — я готова была лезть на стену от боли, мне было тяжело дышать, всё тело ошпарило кипятком. Нестерпимо жжёт в промежности и режет до онемения.
— Зажми полотенце крепко зубами и тужься, а главное не напрягайся и не своди колени вместе. — объясняет незнакомка.
Из последних сил я выполняла указы, но становилось ещё больнее, от чего сил на потуги больше не оставалось.
— Не останавливайся. Слышишь? Нет! Нельзя спать! Не закрывай глаза! — закрыв глаза я слышала её голос и ощущала толчки в плечо.
— Девочка, ради Аллаха! Твой ребёнок идёт, маленькое счастье. Не дай ему умереть!
Воспоминание из сна и слова отца придали мне сил.
— Мама, папа помогите мне. Я буду сильной, даю вам слово. — с этими мыслями я отдала всю себя, все свои силы на то, чтобы на свет появилось крохотное чудо. Ребёнок насильников, след шайтанов. Слезы душат меня вместе с нарастающей болью.
Эти роды стали мучением для меня, я сгорала от стыда и смущения ерзая на кровати. А главная моя боль где-то там глубоко во мне рвёт меня на части и пинается. Роды не были лёгкими и быстрыми, как рассказывали молодые мамочки в больнице. Мои роды проходят в долгих адских муках, я не чувствую ног, мне больно шевелиться. На голой стене напротив меня висят большие старые часы и если я в здравом сознании, то роды долгие и длятся уже около двенадцати часов.
— А-а-а! — заревела от дикой боли. — Больно. О, Аллах! — внутри, что-то щёлкнуло от чего стало ещё больней.
В ответ услышала голос незнакомки:
— Я вижу головку. Ещё раз давай, тужься!
Сделала глубокий вдох с выдохом, приподнимая голову стала из последних сил тужиться. В глазах резко потемнело, ловлю ртом воздух понимая, что задыхаюсь.
— Я больше не могу. — хрипло с пересохшим ртом прохрипела, проваливаясь куда-то глубоко в пустоту.
Гробовая тишина, чувствую лёгкость и пустоту. Нет больше той нестерпимой, убивающей боли. Осталось лишь жжение и немощность в суставах.
Открыв глаза увидела заплаканное, красное лицо незнакомки. Она сидела у моих ног и безудержно рыдала. Эта тишина и плач меня морально уничтожали.
— Мой ребёнок. Что с ним? — спросила напугано я. — Зачем ты его прячешь от меня? — простонала заметив, как она укутала в белом покрывале моего ребёнка. — Почему он молчит?
Незнакомка, вытирая слезы стала настороженно качаться, приговаривая:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— О, Аллах. О, Всевышний, на всё твоя воля, ну в чём же вина этого невинного младенца?
Внутри всё оборвалось, и я истерично закричала:
— Нет! Нет! Моя жизнь, моя душа. Не может быть, этого просто не может быть. Аллах не забирай, эта же моя кровь, моя частичка огня.
Неожиданно на мои крики ответом раздался хриплый плач. Да, это мой новорождённый, ребёнок которого я носила семь месяцев под сердцем.
— Аллах услышал тебя. — радостно ответила девушка. — Всевышний подарил тебе чудную кареглазую девочку. — она поднесла младенца ко мне.
В белом покрывальце была совсем крохотная девочка, она безудержно кричала, а между криками тяжело вздыхала, затихая на пару секунд. Моё сердце обливалось кровью, я не могла поверить, что я стала мамой. Руки дрожали, мне было страшно, ведь она такая кроха, маленькая куколка.
Я прислонила младенца к своей груди и на смену мелодии плача пришло негромкое причмокивание малышки.
— Кушай сладенькая! — со слезами простонала я.
То чувство, что я испытывала, кормя грудью дочку, это больше чем любовь, это чувство связи и единства. Привязанность, я готова жизнь за неё отдать, жертвуя всем и совсем не важно кто её отец. Я буду защищать свою частичку огня пока бьётся моё сердце. Никогда не откажусь от неё, всегда буду рядом. Моё счастье, новая жизнь, надежда и вера.
— Машаллах. — прошептала, поцеловав крохотную ладонь своей девочки. — Не бойся единственная, я никому не позволю причинить тебе зло.
Глава 25
На часах девять часов вечера, в комнате горят ярко свечи, расположенные у моей кровати. За деревянным окном раскинулся вдоль гор красный закат.
— Это твой первый закат, частичка огня. Он такой же яркий и тёплый, как ты. — шепчу над крохотным тельцем доченьки.
У меня на руках внебрачная дочь одного очень опасного человека, от этого по спине бежит марш мурашек. На глаза наворачиваются слезы жалости и бескрайней любви к этой маленькой частичке света. Доченька сладко сопит и глубоко вздыхает, чувствуя мой страх и груз, что давит на меня со всех сторон.
Порой мне казалось, что это кошмарный сон. Не может быть так всё плохо в жизни. Но когда наступаешь на одни чёрные полосы не замечая белых, то понимаешь, что это явь и уже не будет так как прежде. Ведь каждое утро я просыпалась с душевной болью и подавленностью.
После рождения малышки осознаю, что вот оно то счастье, спасение и исцеление от всех глубоких ран.
С заплаканными глазами смотрю на эту кроху, что примерно весит не больше трёх килограмм. Она очень худенькая и маленькая словно детский пупсик. За время беременности я посещала курсы молодых мам, где мы на куклах учились правильно держать малыша, пеленать и ухаживать за ним. Мне кажется, даже манекен ребёнка выглядел больше чем моя новорожденная малышка. Как же мне её защитить в этом огромном, жестоком мире?
Рассматриваю свою доченьку, испытывая всё новые и новые чувства. Эти тёплые ручки, ножки, носик, губки моя плоть, часть меня. Родней и любимей этого подарка у меня никого нет и не будет. Теперь я понимаю слова Лейлы, когда она утверждала, что: "Любовь матери к ребёнку-это бесценно и ни с чем не сравнимо. Никто не будет любить ребёнка, так сильно, как мать". Соглашаюсь, ведь никто так нежно не приласкает моё чадо как я. Никто не задумается голодна ли, тепло ли ей под этим одеяльцем. А когда моя доченька плачет, то первым делом переживаю, гоняя мысль одну за другой ища причину недуга.
В комнату вошла та незнакомка, которая спасла меня вместе с ребёнком, она была не одна. За высоким, худощавым телосложением девушки стоял мужчина в проёме двери. От страха я согнула ноги в коленях, а дочурку прижала, как можно крепче к груди.
— Не бойся нас. В этом доме тебе никто не угрожает, а только лишь желает помочь. — сказала девушка, переглянувшись с мужчиной.
