— Кто вы? Как я здесь оказалась? — настороженно задала интересующие меня вопросы.
Девушка, подойдя к моей кровати положила кувшин из которого доносился довольно тошнотворный запах от чего я поморщилась. Мужчина последовал следом, добавив к кувшину поднос на котором стояла тарелка с манной кашей.
— Меня зовут Эдже, — спокойно сказала девушка, добавив, — а этот господин мой отец, он же и нашёл тебя у реки принеся в наш дом.
Я могу отличить добрых людей от злых и понять можно ли им доверять. Так вот от этих людей веет добром, иначе бы они не спасали меня и оставили бы погибнуть на той холодной земле.
— Я благодарна, здоровья вам и вашим близким. — благодарю их хриплым голосом.
Мужчина искренни улыбнулся, промолвив:
— Скорейшего тебе выздоровления, а малышке долгих лет жизни. Мы принесли тебе еду. В кувшине отвар из целебных трав, он сделает твоё молоко сладким и лечебным для младенца. — развернувшись мужчина вышел из комнаты.
Я ценю людей по их поступкам, а не по словам, так вот эти люди сделали больше чем просто приютили меня дав свой кров и тепло. Я обязательно отблагодарю их, вот только бы встань на ноги. Роды проходили тяжело. Я потеряла много крови от чего кружится голова и не могу стоять на ногах.
— Можешь моего отца называть, отец Митин. Для нашего поселения он знахарь, советник и просто человек, который всё знает и видит. — милым голосом промолвила девушка, присев на край кровати.
— Хорошо. Здоровья вашим ручкам. — с благодарностью ответила я.
— А как тебя звать?
— Моё имя Ясемин, но ты меня можешь звать сокращенно Яс. — улыбаюсь ей в ответ. — Эдже, у вас есть телефон, я бы хотела сообщить родным о своём местонахождении?
— К сожалению, у нас нет телефона, да и без надобности он, ведь связи здесь нет и никогда не было, как и электричества.
Я была шокирована таким ответом и невольно подняв глаза в потолок только сейчас замечаю, что нет ни люстры, ни лампочки. Для меня это странно и изрядно дико, я привыкла жить в роскоши со всеми удобствами в доме. Мебель в комнате старая, наверное, еще с 90-х годов, но всё же это не лишает меня уюта и тепла. Понимая, что я в гостях стараюсь не показывать своей реакции дабы не обижать хозяев этого скромного дома.
Не теряя надежды сообщить о себе Лейле и Демиру, я вопросила:
— Тогда, можно я напишу письмо, а ты отправишь его по почте?
Девушка с грустью дала понять:
— Ясемин, ты находишься далеко от цивилизации, ближайшая деревня находится в 10 километрах, а город в 100 километрах. Здесь кругом тайга и горы, люди здесь занимаются скотоводством и выращиванием зерна, это наша работа, заработок, то ради чего мы живем.
Я опешила и вовсе перестала задавать вопросы. Почувствовав стрелявшую боль в области брови в моё сознание врезалось воспоминание, грубый удар Эрдогана.
Эдже будто прочитав мысли с жалостью сказала:
— Поболит еще, но исцеляющая мазь по рецепту отца способна заживить любые раны.
— Спасибо. — прошептала я, положив малышку рядом с собой.
— Ладно, ты кушай и давай отдыхай. Сегодня был тяжелый день и все устали. — сказала Эдже собравшись уходить.
— Спокойной ночи, Эдже.
— И тебе хороших сновидений. — попрощавшись, Эдже закрыла за собой дверь.
За окном было темно, лишь свечи освещали комнату, доченька хорошо поела и крепко спала, что меня радовало больше всего.
Глава 26
Меня кто-то крепко обнял за спину обернувшись я подскочила со стула. — Дочка? — глаза моего ягнёнка были потухшими по бледным щекам стекали с горошину слёзы.
— Мама, мне тяжело дышать. — кряхтя простонала она, выпустив из рук мороженное.
Всё внутри меня замерло, казалось, время остановилось, когда на моих глазах дочка схватилась одной рукой за горло, а другой рукой держала меня за ладонь. Лицо моего ангелочка неожиданно посинело.
— Ангелочек, — я придержала дочь, не дав ей свалиться на бетонную плиту. — Открой глазки дорогая. Не пугай мамочку.
Остолбенев от страха зарыдала на взрыв зовя на помощь:
— Демир, дедушка, Лейла помогите!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На мою просьбу и панику никто не отзывался, видимо, не слышат. Подняв на руки дочку, я ринулась бежать к центральному входу, не теряя надежды молила о помощи крича.
— Сейчас моя девочка, потерпи крошка. — бегу босыми ногами роняя горькие слезы, разбивая ступни об острый гравий.
Никакая боль не сравнится с той, что я испытываю, смотря на посиневшее лицо своей кровиночки.
Бегу, замечая, как отдаляюсь всё дальше и дальше от центрального входа. Чем быстрее я преодолеваю путь, тем с неистовой силой меня будто засасывает назад. Остановившись, резко прогремел гром и на смену ясной, летней погоды небо затмили чёрные тучи. Холодный ураганный ветер гудел со стороны леса наклоняя стволы деревьев на наш трехэтажный особняк.
— Мамочка. — еле слышно произносит дочка с чуть приоткрытыми веками. — Я тебя люблю…
Я упала на колени склонив голову перед худеньким телом дочки.
— Нет, доченька. Открой глаза.
Из-за спины раздался бешенный, громкий смех, — А-ха-ха-ха! — повернувшись на смех передо мной стоял Эрдоган держав в руках поминальные чёрные розы.
— Тыы? — протянула, опешив я.
Он вырывает из моих рук дочь и молча убегает в неизвестном мне направлении.
Я встаю с колен осматриваясь, вглядываюсь вдаль глубокого приходящего тумана. Из земли странным образом вылезают длинные корни деревьев. Как лианы окутывают мои ноги закапывая глубоко в землю.
Я проснулась от крика, не помня, как оказалась сидящей на своей постели. Мои мокрые от холодного пота лицо и грудь буквально горели, словно обжигаясь изнутри, когда я судорожно хватала воздух с ощущением, будто меня только что бросили в ледяной прорубь среди замерзшей реки… Перед глазами все еще стояли ужасающие картины, которые я не в силах выбросить из головы. Только потом услышав плачь дочки возвращаюсь в реальность.
В комнате темно, мне на ощупь приходится брать на руки дочку прижимая к груди. — Чии. Чии. Всё хорошо, мама рядом. — она громко кричала кряхтя, я пыталась дать ей грудь, испугавшись, что проголодалась, но она никак не хотела ее брать.
— Ясемин?!
В комнату вошла сонная Эдже с керосиновой лампой в руках напугавшись:
— Что такое?
— Дочка проснулась, не понимаю, что ее беспокоит. — от крика своей частички сама начинаю плакать.
Эдже поставила быстро лампу говоря:
— Я проснулась не от плача малышки, а от твоих криков. Напугала ты меня девочка. — зажгла свечи в комнате придавая чуточку света и уюта.
— Мне приснился кошмар. — выдохнула я отпусти ситуацию в мир грез.
Вот только, след остался — это страх от неизвестного грядущего, ведь Эрдоган не оставит меня в покое, он придет за мной. Сон был таким реалистичным, что я до сих пор чувствую, боль разрывающего сердца.
— И давно тебе снятся кошмары? — послышался сочувствующий вопрос отца Митина из-за сумрака в дверях.
— С тех пор, как похоронила обоих родителей. — тоскливо ответила я, успокаивая малышку.
Эдже всплакнула, видимо, не смогла сдержаться, а отец Митин прошептал еле слышно. — Аллах, Аллах.
— Папа, осмотри кроху, почему она так плачет?
Отец Митин подошел ко мне протянув руки к моей единственной. — Разрешишь?
Эдже добавила:
— Папа, не обидит, он поможет.
Доверяя, я передала свою частичку души ему в руки.
Мужчина, ловко распеленав младенца, начинал осматривать её, что-то приговаривая себе под нос.
— Эдже, принеси мне мои инструменты. — потребовал отец Митин.
Я настороженно вопросила:
— Инструменты? Что вы собрались сделать?
Мужчина поднял острый подбородок посмотрев на меня ответив вопросом на вопрос:
— Ясемин, на каком сроке ты родила?
— На седьмом месяце. — испуганно ответила ему, от чего он покачал головой тяжело вздохнув. — Почему вы спрашивайте, отец Митин. Что с моей дочкой? — меня всю затрясло, когда он резюмировал.
