Потом, в полной мере насладившись красными ушами смущенного эльфа и благоговейным восторгом драконихи, осторожно спросил девушку:
– Ты ведь знаешь, что это было?
Эжона сразу померкла, сжавшись в беспомощный комочек, но в глазах её опять зажглась та ненависть, которой мне уже довелось любоваться в процессе сомнительного приключения.
– Хорошо, – после продолжительного молчания ответила девушка, – я расскажу, ведь мы обязаны тебе очень многим: этих тварей не так-то просто убить. А ты уничтожил один из кланов…
– Один клан? – насторожился я. – Значит их в нашем мире еще больше?
Эльф молчал, настороженно поглядывая на жену. Драконы скрытны и чужих до своих тайн не допускают… И возможно, оно и к лучшему, поскольку еще неизвестно, что принесут с собой в твою жизнь эти самые древние тайны…
Глава 5
Ночное небо добавляло трагизма ситуации. Три фигурки на абсолютно голой земле напоминали горные цветы, невесть каким способом умудряющиеся все-таки распускаться там, куда с трудом долетают наши карликовые дракончики. Нежные, абсолютно бесполезные и постоянно подвергающиеся камнепадам…
Что-то я расфилосовствовался, но все вокруг навевало мысли о бренности собственного существования: пустые глаза Эжоны на бледном личике, неестественно прямая и напряженная поза эльфа, старательно сдерживающегося, чтоб не бросить обеспокоенный взгляд на жену. Гладкая, ровная, как искусно обработанный драгоценный камень, черная земля и огромное, мерцающее, непостижимое и прекрасное в своем величии, небо.
– Садись, Эрл, – я похлопал рядом с собой. Земля отозвалась глухим звуком, словно была пустым сосудом с тоненькой стеночкой. Вздрогнув, я отдернул руку и попытался себя убедить, что показалось.
Эльф проигнорировал мое приглашение, делая вид, что очень увлечен рассматриванием своих изящных кистей… а может так оно и было, эти светлые все время собой любуются.
Девушка молчала. Она села поодаль и нервно сцепила исцарапанные руки. На светлом, заостренном личике менялись выражения страдания и ужаса. Видимо, своей просьбой, я разбудил воспоминания, которые ей безумно хотелось оставить в прошлом и возвращение их доставляет физическую и душевную боль.
– Эжона, – тихо позвал я, – если так тяжело, я наступлю своему буйному любопытству на горло, чтоб больше не вякало, и забудем об этой истории.
– Не получится, – девушка нервно хихикнула. По щеке поползла слезинка. – Это судьба. К тому же, раз тебе удалось один раз, быть может ты довершишь…
Дракон захлебнулась эмоциями, не в силах завершить фразу. Мотнула головой, рассыпав посеребренные луной пряди волос по плечам, и посмотрела на меня так яростно, что я почувствовал ужас, царапающий мой затылок. Сколько ненависти и жажды чужой смерти, сколько решимости пойти на все, чтобы еще раз увидеть поверженного врага.
– Одержимость, – прохрипел эльф. Прокашлявшись и нервно поежившись, он опасливо подсел к жене. – Одержимость ни к чему хорошему не приводит, милая. Ты же знаешь Грома – уж чего-чего, а исполнять свои планы с его помощью просто верх неосмотрительности. Это все равно, что играть в прутву на гномьих взрывающихся шарах.
– Что еще за игрушки? – я презрительно скривился, но меня это и правда заинтересовало: эльфы играют в игры?
Эрлиниэль примирительно погладил по тонкой руке девушки, которая начала было выражать возмущение: мне – за смену темы, эльфу – за рухнувшие планы, ночи – за холод, а жизни – за несправедливость…
– Очень просто: нужно на гладких шарах, величиной с голову взрослого эльфа, прокатиться определенное расстояние, стараясь сбить с других шаров своих соперников. Нельзя хватать других руками, нельзя сходить с шара… тем более падать.
– И все? – я пытался сообразить, зачем эльфам это безобразие. В голове картинка выходила какая-то уж очень гротескная.
– Да, – высокомерно ответил эльф. – Игра проводится ежегодно перед праздником открытия школы. И тот, кто победит – получает право зайти первым.
– Хм, и много эльфов соревнуются? – я с трудом сдерживал смех, но едкое хихиканье уже просачивалось из меня в мир.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Все учащиеся, – отрезал эльф. – Но тебе, Гром, этого не понять. С твоей посещаемостью и полным отсутствием рвения к познанию, я удивляюсь, как вообще тебя сумели чему-то научить! Видимо, у вас есть гениальные преподаватели…
– У нас есть гениальный закон: я делаю, что хочу! – я гордо задрал подбородок, словно я был выше эльфа и его жены, вместе взятых.
– Тогда понятно, почему тебя выслали из родного города, – ощетинился Эрлиниэль. – Видимо, твой отец понимал, что стань ты Повелителем, и горы обрушатся на землю в первый же день! Вот только он зря не подстраховался: надо было еще и убийцу нанять для верности!
– Не мели чушь… это в тебе зависть говорит: не судьба народом своим повелевать, так на других отыграться! – я в бешенстве вскочил на ноги.
– У меня была возможность, – эльф перешел на повышенные тона, – я сам добровольно отказался от этого!
– Ага, – гадко усмехнулся я, – в добровольно-принудительном порядке и по совету добренького старичка Магистра!
Светлый сжал кулаки и рванулся ко мне.
Оскалившись, я приготовился к схватке, чувствуя во всем теле пробуждающуюся радость от приближающейся драки. Давно хотел намять бока этому прилизанному франту. Он выше, но это можно обыграть в своих интересах. Собственно, это у дроу в крови: столько уже приходилось пользоваться преимуществами своего роста. И вообще: чем больше эльф, тем громче падает!
– Гром! – истошно заорала Эжона. А я то тут причем? Это её муженька надо тисками оттаскивать – вон как замахивается!
Только я на мгновение отвлекся на девушку, как почувствовал ужасную боль в виске. Мир засверкал тысячами увеличивающихся звезд, земля разверзлась под ногами. Грохот разрывал слух.
Только не это! Если я отключусь сейчас, то светлый будет всю жизнь кичиться тем, что одной левой уложил преемника! А ведь он и правда бил левой… ужас какой. Я замотал головой в надежде, что это поможет сохранить сознание. Но почувствовал, что лечу. Совсем худо, видимо я уже давно в отключке… или вообще… того. Раз думаю и рассуждаю при этом. В прошлых своих приключениях мир просто выключался и включался, когда ему приспичит.
– Гром! – истошный крик драконихи раздавался в ушах снова и снова…
Пока я не понял, что это на самом деле её крик. Попытался поймать девушку в фокус. Вроде получилось, вот только она размытая какая-то, словно тряпка, которая полощется на сильном ветру.
– Гром, ну очнись же! – кричала она. – Мы падаем!
– Куда? – удивился я. Ящерицей извернувшись в воздухе, увидел стремительно приближающуюся землю, на которой, как и положено, росли деревья, кусты, и прочая колкая гадость. Через несколько мгновений мы будем похожи на витиеватые украшения, что раньше носили великаны. Я очень четко представил сейчас это уродство, что хранилось в нашем дворцовом музее. С грубыми дырами и неровными кровавыми камнями, тускло поблескивавшими шершавыми гранями, словно окаменевшие куски плоти…
Так, спокойно: мы имеем Эжону, барахтающуюся слева от меня на расстояние вытянутой руки и эльфа чуть подальше… почему-то безжизненного на вид и темную твердую громаду перед собой.
Конец ознакомительного фрагмента.
