Как-то раз старик решил посмотреть, что там Сергей складирует. Открыл и офигел — до потолка какие-то банки, ящики, все с печатями. И быстренько доложил по инстанциям. Приехало КГБ, милиция, опечатали гараж и открыли дело. Сергею дали гос адвоката. На первой встрече тот ему сказал, что мол, 5–8 лет, но может ему удастся скостить срок до 3 лет. За доп. плату, конечно. Сергей офигел, выгнал адвоката нах и начал сам штудировать УК.
Научная школа дала плоды — скоро он любую статью помнил наизусть и мог комментировать по разным источникам. На суде обвинитель заявляет, что была кража. Сергей — что реактивы бесхозные. Обвинитель — как это «бесхозные» в СССР?! Даже если вы землю со свалки будете таскать в свой огород, это — кража. Тогда Сергей говорит, что «кража» — это когда имущество меняет владельца. А в его случае смены владельца не было. Реактивы были государственные, а стали общественные — пиротехнический кружок был официальной общественной организацией при гос школе. Они только местоположение изменили — со свалки в гараж
Если вы помните, у нас в судах не оправдывали. Попал в органы — получишь срок на 99 % Пришлось обвинителю менять статью на «хранение в-в, представляющих опасность для окружающих». Там ведь соли тяжелых металлов были, например. Но это уже другая статья. В общем, дали ему год условно. И то он добивался (когда я был с ним знаком) отмены приговора вообще.
А склад жалко. Тонны самых разных интересных реактивов были, понятно, вывезены на свалку :(
Оксиликвит
Одна из обычных забав в студенчестве — упереть с крыльца какого-нибудь института или университета дьюар с жидким азотом (литров 20) и притащить в общагу развлекаться. Воду замораживать, ткани колом встают, если их полить, дымовая завеса, если воздух влажный и пр.
Как-то притащили дьюар и тут Валера Ш. говорит, что с помощью жидкого азота можно сварганить нехилую взрывчатку. Конечно, я его на смех поднял — азот известен своей инертностью. Поспорили на ящик пива.
Тогда он собирает простейшую установку — конус из медной жести и подвешивает ее над банкой, в которую вставил ситечко для муки. Заливает в конус жидкий азот, а по внешней стороне начинает образовываться снежная масса, которая сползает вниз, фильтруется через ситечко и в банке собирается некая голубоватая жидкость. Точнее, в банке уже насыпаны опилки. И еще одно уточнение: банка вставлена в большой пенопластовый короб, залитый тем же жидким азотом. Я думаю, народ уже понял: получилась примитивная установка для добычи жидкого кислорода из воздуха. Правда, очень неэффективная: ушел весь дьюар — 20 литров азота, чтобы получить грамм 100 жидкого кислорода. Да и тот испарился, пока мы тащили банку в лес. Так что оксиликвит не получился. Но ящик я все же поставил.
Линолеум в ромашках
В советское время в начале апреля устраивался субботник. В университете студенты в этот день открывали окна после зимы, мыли аудитории, убирали окружающую территорию и пр. Нашей группе в это год досталось мыть 2-й этаж лабораторного корпуса. Это не так чтобы просто — пол и стены исписывали надписями шариковой ручкой, жвачка на полу, кляксы от разлитых реактивов и пр. Мылось это дедовскими методами — горячей водой с хозяйственным мылом, так что занимало весь день.
Но тут в дело вмешался Валера Ш. Можно сказать, он опередил время, предложив создать моющий р-р для полов. Что-то там намешал и притащил ведро «концентрата» — мутной пенящейся синеватой жидкости. Велел одеть перчатки, развести его в 10 раз и вылить на пол. Потом часа через два смыть и типа все будет отлично. Девушки так и сделали. Все покрылось пеной и они пошли на обед.
Надо сказать, что линолеум на 2-м этаже необычный — мягкий и расписан легкомысленными веселыми розочками радостных цветов;-) Когда пену смыли, в ужасе позвали меня — розочки превратись в ромашки! Прихожу, смотрю — розочки не исчезли, просто стали белыми Догадываясь, в чем тут дело, сую в остатки концентрата исписанный листок — вынимаю почти без надписей!
Тащу за ухо Валеру, спрашиваю рецепт «коктейля» (повторять не рекомендуется). В разведенной серной кислоте растворяется пероксид бария (вся банка, два кило примерно), жидкость сливается с осадка, остатки к-ты нейтрализуются содой. Потом туда добавляется некое кол-во изопропилового спирта и ПАВ, кажется что-то из алкиламиноксидов.
В целом возражений по составу нет, — говорю, только зачем столько перекиси водорода? А он отвечает, что мол, H2O2 вышло немного на десять-то ведер, да еще в щелочной среде — какая у нее сила? — просто, видимо, краска отечественная нестойкая оказалось, или откуда-то взялись катализаторы разложения перекиси, например, соли железа. Так или иначе, линолеум теперь стал надолго белым Кстати, остальные загрязнения — типа надписей на стенах и полу исчезли почти полностью, да и жвачка отмылась легко.
Родамин
Диплом я делал в лабе, где имелся лазер на органическом красителе — родамине. Время от времени ему полагалась профилактика, в течении которой все трубки и полости тщательно отмывались от загрязнений, остатков красителя и пр. (мылось все это чистейшим спиртом, так что по поводу промывки можно написать еще кучу баек). Потом все собиралось и установка пополнялось свежей порцией р-ра родамина. Точнее, это был не сам родамин, а какая-то его модификация. На всю установку поставлялась ма-а-аленькая такая баночка этого реагента, миллиграммы которого требовалось отмерить с высокой точностью, смешать с как можно более чистой водой и заполнить установку.
Как назло, на очередной профилактике шефа не было (он лично делал эту ответственную процедуру), а надо срочно запустить лазер — хотели продемонстрировать, что буржуйское оборудование не простаивает. В спешке поручили это дело мне. Уже начали смеяться? Напрасно. Все сделано по высшему классу: аккуратно отвешено, растворено в воде, залито в установку. С ма-а-ленькой такой неприятностью: когда я платиновым (!) шпателем брал из банки реактив и переносил на весы, буквально несколько кристаллов упали на пол. Ну, упали — так упали, мало что около весов падает, у физика-студента там вообще как-то просыпался какой-то сверхредкий изотоп кальция, так собирал весь мусор в лабе и из него выделял это вещество. А тут цельная банка этого родамина, подумаешь!
Утром прихожу, выволочка у шефа. Оказывается, уборщица пожаловалась. Помыла пол — на нем кровавые пятна, в стиле «кентервильского приведения» Снова моет, снова пятна! Что за чертовщина?! Дело было поздно вечером, пятна оставила до утра. Утром пришел шеф, посветил на них ультрафиолетом, все понял и задал мне трепку. Типа вещество очень дорогое, сверхчистое, каждый миллиграмм на счету, где только таких нерадивых студентов учат и далее по поводу моей родни.
А уборщице посоветовал добавить в ведро с водой немного хлорки — пятна исчезли.
P.S. Кстати, насчет промывки установки спиртом. Если вы думаете, что как обычно, «спирт внутрь, а установка промывалась водой», ошибаетесь. Установка честно промывалась именно спиртом. Розовый такой получался спирт. Который потом не выбрасывался, а прогонялся через ротационную выпарку и на выходе имели чистенький, готовый к употреблению продукт. Но как-то на вечеринке, я, дабы приколоться, разлил этот спирт по стаканам, выключил свет и включил ультрафиолетовую лампу. Спирт с стаканах засветился зеленым! Такие рожи были зеленые — умора!
Институт Радиохимии
У Института Катализа в Академгородке есть корпус радиохимии. Не знаю, каким боком катализ применяется в радиохимии, но то, что химия тоже полезна в изучении радиоактивных материалов — очевидно, достаточно сказать, что рядом находился.
К тому времени, как я делал там свой диплом, громоздкие тяги с резиновыми рукавами демонтировали, двери, полы сделали обычными и охрану попроще поставили. Но кое-где первоначальное назначение здания выдавало себя — толстые стены, например, я думаю, с радиационной защитой. Все радиоактивные материалы, источники излучения — все утилизировано и, наверное, закопано. Но время от времени, скорее по долгу службы, чем по необходимости, заходили проверочная Комиссия из Минатома. А теперь, собственно, сама байка.
Как-то будит меня в общаге вахтер стуком в дверь, часов в 7 утра. Оказывается, срочно звонят из Института. Невиданное дело — чтобы студента вахтер звал к общему телефону. Надо срочно бежать, подробности на месте. Прихожу (там от общаги ходьбы минут 20), что делается-то! Понаехало откуда-то людей в тяжелых резиновых костюмах, вход только по спецпропускам, на этажах военные стоят.
Шеф меня сразу за грудки — помнишь, мол, у нас в лабе был такой массивный куб из свинца? Ну да, — отвечаю, — помню. Мы же его в качестве противовеса приспособили в прессе, что таблетки делает. Шеф делает круглые глаза, но уже поздно — военные свинцовый куб с превеликими предосторожностями уже упаковали и увезли. Спрашиваю — а в чем, собственно, дело? Шеф трясущимися руками закуривает, ломая сигарету и сообщает, что все, кто работал в нашей лабе, наверное, уже не отцы.
