Кларисса.
Вместе с Матильдой они изготавливали всё для здоровья и красоты. Весь год они были заняты не только продажей, но и производством. Они ездили на лодке на сушу собирать определенные растения и ходили по лавкам, чтобы приобрести экзотические пряности или редкие минералы. Растения для медикаментов и косметики были переработаны частично свежими и частично высушенными, они измельчались, варились, мялись или дистиллировались. Жиры вытапливались и очищались, эссенция для парфюма вытягивалась и смешивалась, пряности и минералы взвешивались маленькими порциями.
Кларисса с готовностью демонстрировала процесс приготовления и объясняла каждую мелочь.
— Мне кажется, что тебе очень нравится это делать. — сказала я.
— Именно так. Что тебя натолкнуло на эту мысль?
— Ты же происходишь из знатного рода. Очень необычно, что ты целый день вкалываешь и позволяешь собой командовать.
Ее щеки залились румянцем.
— От честной работы еще никто не умер.
—В отличие от Французской Революции, — я констатировала. Помедлив, я как раз поняла, что в ее истории было не так. Я решила не ходить вокруг да около. — Мне кажется это странным. Как ты могла находиться в телеге в Париже и вдруг очутиться в Венеции?
На ее лице читались муки совести. Я, должно быть, попала в точку.
— Ты вообще не была в Париже, как только это произошло, — сказала я прямо. —
А в Венеции, как я.
Она даже не предприняла попытки это отрицать.
— И, в конечном счете, ты даже не из Франции? — спросила я.
— Напротив, я оттуда, — ответила она обиженно. — А так же благородных кровей!
— Ты на самом деле видела, как король и Мария Антуанетта были казнены?
Смущенная, она избегала встречи глазами.
— В то время я как раз бежала из Парижа, — добавила она. — Якобинцы убивали людей рядами, так как обвиняли в том, что люди происходили из знати и жили в красивых домах.
— На фонаре. — Пробормотала я. Маленькая, ничего не значащая деталь, о которой я вспомнила из урока истории.
— Все правильно, так и было. Или их уже потом вешали. Я бежала со своими друзьями от кровопролития в Венецию. У одного из них были здесь родственники, которые нас тепло приняли, хотя в то время французов в Венеции не долюбливали.
Мы прихватили достаточно золота, чтобы сделать нашу жизнь красивой. Здесь мы были уверенны, что революция была далеко, ходили на бал-маскарады и не думали о завтрашнем дне! Ах, венецианский карнавал в то время - бесконечный праздник!
Я хотела бы ей рассказать, что они так или иначе не смогла бы получать удовольствие и дальше, так как вскоре после этого Наполеон напал на Венецию и подчинил ее Франции. Так сказано в путеводителе. Я не помнила точного года, я просто не могла запомнить никакие числа, неважно в математике или в истории. Но это был 1792, это я еще знала. А также то, что Наполеон отменил карнавал. Но мне мешала преграда, рассказать ей об этом.
— Я хочу быть откровенной с тобой, — проговорила тихо Кларисса и пристыжено опустила голову. — Когда это произошло, я праздновала карнавал в городе. Всю ночь.
— Ну, так что, — сказала я озадаченно. — Расскажи мне об этом!
Она была на маскараде, как и почти каждый вечер во время карнавала. Вместе с ее друзьями и несколькими музыкантами она поднялась на борт лодки, чтобы продолжить праздновать на воде.
— Мы катались на великолепно украшенной барке по Гранд-каналу. Праздничный, разноцветный фейерверк над базарной площадью освещал небо всего города. Везде играла музыка, мы смеялись и пели, и шутили, и наслаждались нашей жизнью. На мне была одежда от Креп де Чина, шелковая ткань с расплывчатым рисунком и крашеная вершинами Бурано. Это остров, который принадлежал Венеции и известен их неповторимым способом плетения кружева, — добавила она.
— Я знаю, я уже была там. Рассказывай дальше!
— Также я носила парик, что было модно в мое время, нагроможденного очень высоко и с самыми великолепными украшениями моего времени. Парикмахер даже приделал клетку, в которой сидела птичка.
— Настоящая? — спросила, я не веря.
— Определенно. Она непрерывно щебетала, это был большой модный успех! — она остановилась. — Ты кажешься такой странной, — сказала Кларисса. — Ты очень злишься, что я обманула тебя?
— Нет, это скорее из-за птички, — ответила я правдиво. — Я никогда не мучила животных ради шутки и так далее. Почему ты вообще сделала это? Я имею в виду, обманула меня?
Подавленно она посмотрела на меня.
— Так как не хотела, чтобы ты подумала обо мне плохо.
— Что именно? — спросила я удивленно.
—Что я испорченная. Жаждущая развлечений и легкомысленная. То, что я убегаю и погружаюсь в карнавал, когда тем временем дома в Тюильри разграбляли, а моих родственников ведут на эшафот за их королевское происхождение.
— Что же ты могла сделать? Остаться и из сильной симпатии вместе с ними позволить отрубить себе голову?
— Это снова эгоистично, — призналась она. — Все равно это было эгоистично и неблагодарно с моей стороны.
— А расскажи мне еще, как ты попала в красную гондолу, — попросила я ее.
— Это было глупая ошибка. Я упала с барки в канал. Парик мгновенно пропитался водой настолько, что я могла утонуть. Так как он был приколот к моим волосам, я не могла отцепить его самостоятельно.
—Птичка утонула? — Спросила я.
— Нет, она смогла улететь, так как кто-то схватил меня за голову, точнее за парик, и вытащил меня из воды.
— Дай-ка угадаю. Этот кто-то — Себастиано.
— Нет, это был кое-кто другой. Он сидел в красной гондоле, а одноглазый, пожилой мужчина управлял веслом.
— Я не понимаю, — сказала я. — Он также был в моей гондоле!
Все, что произошло дальше, было похоже на то, что произошло и со мной.
Мужчина, который вытащил ее в красную гондолу, выглядел нервным и приказал старику сразу же грести к берегу, чтобы Кларисса смогла выйти из лодки.
— Гондола причалила, но перед тем, как я смогла ступить на землю, разразилась гроза, — рассказывала Кларисса. — Сначала я подумала, что передо мной взорвался один из фейерверков, повсюду были серебреные молнии и ослепляющие блеск. Затем был сильный щелчок, и стало темно, — разочарованно она закончила свой рассказ. — Когда я снова пришла в себя, была ночь. Я была голой, не было моего красивого платья и всего остального тоже.
Остальное я уже знала. С тех пор она торчит здесь, потому что возвращение назад невозможно.
Матильда ворвалась в сарай и объяснила, что время обедать. Предположительно, мы ленивые существа могли уже перейти к тому, чтобы, наконец, начать приготовление пищи.
