— Значит, ты уже все решила.
— Нет. — Сюзанна вздохнула и снова села. — Каждый раз, когда я считаю, что все решила, начинаю думать по-другому. Перед ужином мы с детьми пошли к утесам. — Она мечтательными глазами смотрела сквозь затемненное окно. — Когда я стою там, глядя на залив, то чувствую что-то настолько невероятное, что останавливается сердце, и я не знаю, как правильно поступить, Кики, не знаю, как лучше. Но боюсь, что понимаю, что должно быть сделано.
— Это ранит.
— Знаю. — Кики села рядом с ней и положила голову на плечо Сюзанны. — Может, случится чудо.
Трент наблюдал за ними из темного коридора и очень жалел, что подслушал их разговор. Жалел, что встревожился. Но это случилось, и по причинам, которые не хотел анализировать, он действительно встревожился. Тихо Сент-Джеймс пошел назад вверх по лестнице.
— Дети, — сказала Коко, уверенная, что находится на грани безумия, — почему бы вам не почитать хорошую книгу?
— Я хочу играть в войну. — Алекс размахивал воображаемой саблей по воздуху. — Смерть последнему врагу.
«И этому ребенку только шесть, — подумала Коко. — Кем он станет через десять лет?».
— Цветные карандаши, — с надеждой предложила она, проклиная дождливые субботние дни. — Почему бы вам обоим не нарисовать красивые картинки? Мы можем повесить их на холодильник, как на художественной выставке.
— Детское занятие, — ответила Дженни, пятилетний циник. Она подняла невидимую лазерную винтовку и выстрелила. — Бабах! Ты убит, Алекс, и полностью расщеплен.
— Расщеплен манекен, а совсем не я. Я окружил себя силовым полем.
— Ага, как же.
Они посмотрели в глаза друг другу с взаимной неприязнью, которую могут чувствовать дети, сидя дома взаперти. Заключив молчаливое соглашение, они переключились на рукопашный бой. Пока сорванцы боролись на потрепанном обюссонском ковре[11] , Коко возвела пристальный взгляд к потолку.
По крайней мере, битва происходила в комнате Алекса, так что большой ущерб не может быть нанесен. Мелькнула соблазнительная мысль выйти и закрыть дверь, чтобы оставить их разбираться друг с другом, но в конце концов она несет за них ответственность.
— Вы можете поранить друг друга, — начала Коко извечное предостережение взрослого ребенку. — Помните, что случилось на прошлой неделе, когда Дженни до крови разбила тебе нос, Алекс?
— Ничего она мне не сделает.
Мужская гордость вышла на передний край, когда он накинулся, чтобы удержать проворную сестру на коврике.
— Сделаю, сделаю, — напевала та, питая надежду снова разбить ему нос.
Она, как ножницами, обхватила его маленькими ножками.
— Извините, — произнес Трент от дверного проема. — Я, кажется, помешал.
— Нисколько. — Коко взбила волосы. — Просто некие юные особы находятся в приподнятом настроении. Дети, поздоровайтесь с мистером Сент-Джеймсом.
— Смотри-ка, — обратился к нему Алекс, изо всех сил пытаясь перебросить сестру через спину захватом руки за шею.
Трент ответил улыбкой, вселившей в пораженную Коко вдохновляющую идею.
— Трентон, могу я попросить вас об услуге?
— Конечно.
— Все девочки работают сегодня, как вы знаете, а у меня есть парочка небольших поручений, поэтому мне надо ненадолго уйти. Вы не станете сильно возражать, если я попрошу вас очень недолго присмотреть за детьми?
— Присмотреть?
— О, с ними не будет никаких неприятностей. — Коко просияла сначала ему, потом своим внучатым племянникам. — Дженни, не кусай своего брата. Калхоуны сражаются честно.
«Когда не борются грязно», — подумала она.
— Я вернусь еще до того, как вы почувствуете, что я ушла, — пообещала она, с облегчением проходя мимо него.
— Коко, не уверен, что я…
— О, и не забудьте о séance сегодня вечером.
Она поспешила вниз по ступенькам и бросила его на произвол судьбы.
Дженни и Алекс перестали бороться и посмотрели на него круглыми глазами. Они были готовы рвать друг друга зубами и ногтями, но без колебаний объединялись против внешней силы.
— Мы не любим приходящих нянь, — с угрозой промолвил Алекс.
Трент качнулся назад на пятках.
— Я уже уверен, что мне не нравится ей быть.
Рука Алекса скользнула теперь вокруг плеч сестры, а не шеи. Ее рука обвилась вокруг его талии.
— Больше не любим.
Трент кивнул. Если он легко справляется со штатом в пятьдесят человек, то уж, конечно, справится с двумя капризными детьми.
— Понятно.
— Когда мы прошлым летом ездили с визитом в Бостон, у нас была приходящая няня. — Дженни подозрительно посмотрела на мужчину. — Мы превратили ее жизнь в ад.
Трент замаскировал смешок кашлем.
— И каким же образом?
— Наш отец подсказал, что надо сделать, — заявил Алекс. — И он был рад, что мы избавились от нее.
Детское злословие перестало забавлять. Трент изо всех сил пытался сдержать жгущий глаза гнев и просто кивнул. Очевидно у Бакстера Дюмонта своеобразные представления о методах воспитания детей.
— Я однажды запер мою няню в туалете и выбрался из окна.
Алекс и Дженни обменялись заинтересованными взглядами.
— Здорово получилось, — решил Алекс.
— И она кричала часа два, — сымпровизировал Трент.
— Мы положили ужа в кровать нашей приходящей няни, и она выскочила из дома в одной ночной рубашке.
Дженни самодовольно улыбнулась и посмотрела на Трента, чтобы понять, насколько он впечатлен.
— Молодцы.
«Что теперь?» — спросил себя Трент.
— У вас есть какие-нибудь куклы?
— Все куклы грязные, — ответила Дженни, лояльная к брату.
— Отрубим им головы! — закричал Алекс, вызвав смех сестры, и запрыгал, размахивая воображаемым мечом. — Я злой пират, а вы мои пленники.
— Хм, я в прошлый раз была пленницей. — Дженни поднялась на ноги. — Теперь моя очередь быть злым пиратом.
— Я первый сказал.
Она отвесила ему здоровенный пинок.
— Мошенник, мошенник, мошенник.
— Малышня, малышня, малышня, — просвистел он и толкнул ее обратно.
— Прекратите! — закричал Трент, пока они не поубивали друг друга.
Непривычный мужской голос заставил их остановиться на полпути.
— Сегодня я злой пират, — сообщил он, — и собираюсь сбросить вас обоих в море.
Он наслаждался этим. Их детское воображение, возможно, было слегка окрашено кровавыми настроениями, но играли они честно, по установленным правилам. Огромное количество людей его круга остолбенело бы, увидев Трентона Cент-Джеймса III ползающим по полу и стреляющим из водяного пистолета, но он хорошо помнил, как сам сидел дома взаперти в дождливые дни.
