– О! – произнес старшина, на губах которого все время играла усмешка. – Но вы, надеюсь, сбавите немного?
– Нет!
– Но позвольте узнать, если этот штраф будет назначен, кто же его заплатит?
– Маленькая браконьерка.
– Я прошу вас заметить, что она несовершеннолетняя, что у нее нет ни родителей, ни опекуна, кто мог бы ответить за нее.
– В таком случае ее надо засадить как бродягу…
– Послушайте, господин Гюро, давайте уладим это дело миром. Ведь девочка ничего не знала о запрещении; если теперь, когда ее предупредили, она подверглась бы вторичному обвинению, то мы могли бы проявить строгость. Ну и, наконец, подумайте о поговорке: «На нет и суда нет».
– Ничего я улаживать не хочу. Пусть дело идет своим законным порядком, – сказал господин Гюро.
– Значит, это ваше последнее слово? – спросил старшина.
– Да.
– В таком случае, – сказал старшина, – протокол должен быть переделан, потому что полевой сторож должен обвинить меня.
Господин Гюро изумленно взглянул на него.
– Да, – продолжал старшина, – потому что нельзя преследовать малолетнюю девочку, которая ничего не знала о переходе берега в вашу собственность, и, кроме того, я должен отвечать за ее поступки по двум причинам. Во-первых, мое звание старшины обязывает меня быть как бы опекуном сироты в моей общине, и во-вторых, если дитя и ловило раков в речке, то только для того, чтобы доставить их мне, так как я просил ее об этом. Значит, я и отвечаю за ваш убыток.
Указывая на присутствующих, он прибавил:
– Эти господа – свидетели моего заявления; они могут подписать протокол, если вы настаиваете на его составлении. А затем – желаю вам всего хорошего, господин Гюро.
Господин Гюро, по-видимому, был очень недоволен. Он поворачивал свои злые глаза направо и налево, не зная, что ответить, тем более что все присутствующие, сохраняя серьезный вид, по-видимому, потешались над ним.
– Вы еще пожалеете! – сказал он, едва сдерживая ярость. – Доброго вечера, господа!
И, нахлобучив шляпу, он вышел из комнаты.
Когда он ушел, старшина сказал мне:
– Мартен, дело решено: будет следствие или нет, в протоколе будет только мое имя, а вы должны сейчас же пойти и сказать девочке, чтобы она не беспокоилась, но больше не ловила раков на земле господина Гюро.
Затем он сделал мне знак удалиться, а сам остался, чтобы посоветоваться с другими членами совета».
Закончив свой рассказ, Мартен вздохнул с явным облегчением и спросил Мари:
– Вот я и пришел рассказать тебе об этом, но, черт возьми, почему ты сразу не сказала мне, что ловила раков для старшины? Может быть, тогда я и сам смог бы уладить это дело. Почему ты не сказала мне?
– Боже мой! – ответила девочка, растроганная так, что едва могла говорить. – Оттого что…
Она улыбалась, а на глазах ее блестели слезы.
– Ну вот, – сказал Мартен, – мое поручение исполнено. Прощай, девочка!
– До свидания, дядюшка Мартен!
Полевой сторож спустился с горы. Когда Мари потеряла его из виду, она в изнеможении села на порог своего жилища и сказала Волчку, обнимая шею верной собаки:
– Ну, что я тебе сказала? Не говорила ли я тебе, что Бог добрый? Видишь, это правда!.. Старшина, с которым я еще не сказала ни одного слова, защищает меня, потому что хорошо знает, что я ничего дурного не хотела сделать, и потому что строгость господина Гюро показалась ему слишком уж бесчеловечной. Представляешь, Волчок? Он, наверное, специально купил это место – только для того, чтобы причинить мне неприятности. И если бы я была вынуждена продолжать ловлю в другом месте, он купил бы и другой берег, и всю реку, только чтобы иметь возможность привлечь меня к ответственности! Но я больше не буду ловить раков, о нет!..
Таким образом, доброму Волчку пришлось выслушать пространное объяснение: Мари не скупилась в восторженных выражениях в адрес своего благодетеля-старшины.
Она решила немедленно пойти в деревню, чтобы поблагодарить его.
Но каково же было ее удивление, когда старшина встретил ее с каким-то холодным, если не сказать грубым равнодушием.
– Хорошо, хорошо! – ответил он, прерывая ее робкие изъявления благодарности. – Иди и старайся, чтобы тебя больше не могли упрекнуть ни в чем, потому что я не всегда буду в состоянии принимать твою вину на себя.
И он без церемоний выпроводил ее, так что бедная девочка подумала, что допустила какую-то неловкость. Она ушла расстроенная, почти сожалея о вмешательстве этого человека, который, сделав ей одолжение, как будто считал ее недостойной своего заступничества.
Не откладывая, она тотчас же пошла к матушке Бюрель, намереваясь рассказать ей о случившемся. Но по лицу доброй женщины она уже догадалась, что не сообщила ей ничего нового.
– Как, вам уже известно, что со мной случилось? – изумленно воскликнула она.
– Ну да, – улыбаясь, ответила мамаша Бюрель, – все, и даже больше.
– Больше? Как так?
– Нет нужды объяснять. Не беспокойся. Ты ничего плохого не сделала, напротив.
– Напротив? Я ничего не понимаю!..
– Да тебе и не надо; потом все поймешь. Будь всегда хорошей и трудолюбивой девочкой. Иди своей дорогой и предоставь все воле Божьей!
Мари не настаивала. Успокоенная, она принялась за свои привычные занятия – только не за ловлю раков! – и вскоре уже и не вспоминала об истории с протоколом и старшиной.
Однако в своих разговорах с жителями деревни она легко могла бы заметить, что многие, кто прежде остерегался высказывать свое мнение о господине Гюро и его семействе, теперь не проявляли былой сдержанности.
Но Мари ничего не замечала.
5. Владелец
В один прекрасный сентябрьский день, как обычно, маленькая Мари занялась раскладыванием в корзины полученного с окрестных ферм товара, который она должна была на другой день доставить своим покупателям в городке, как вдруг по ворчанью Волчка она догадалась, что пришел какой-то необычный посетитель. Она вышла на порог и увидела медленно поднимающегося к развалинам Мартена.
– Опять я здесь, – сказал он, заметив девочку, – и, честное слово, не могу сказать, что привело меня сюда – что-то хорошее или, наоборот, что-то плохое. Но ты должна теперь пойти со мной в гостиницу «Белый мул». Меня прислал господин Гризоль, он хочет поговорить с тобой.
– Господин Гризоль? Кто это – господин Гризоль?
– Господин Гризоль – богатый господин из города и, кроме того, он еще и хозяин, владелец Совиной башни.
– Владелец башни? – тихо повторила девочка, как будто впадая в какое-то оцепенение.
– Ну вот! – проворчал старый сторож. – Бьюсь об заклад, тебе никогда не приходило в голову, что у этой кучи старых камней есть хозяин; впрочем, и никто об этом никогда не думал.
– Конечно, нет! – ответила Мари, удивляясь все больше и больше. – Ну, и что же дальше?..
– А то, что, к всеобщему удивлению, господин Гризоль вдруг вспомнил о принадлежащих ему развалинах. Он периодически появляется в этих краях, каждые два-три года, но только теперь, мне кажется, он в первый раз завел речь о своих владениях. Он тебя уже давно требует к себе, и ты правильно сделаешь, если не заставишь его долго ждать.
– Вы правы, – сказала девочка, к которой уже возвратилось присутствие духа; она успела привыкнуть к внезапным переменам, – не следует откладывать дела.
Мгновение спустя она уже шла рядом с Мартеном по направлению к деревне. Через несколько минут они вместе подошли к гостинице «Белый Мул», у входа в которую толпились мужчины и женщины; все они начали перешептываться, многозначительно поглядывая на Мари.
Так как по дороге Мартен рассказал ей, что господин Гризоль пользуется репутацией жадного человека, преследующего только свои интересы, которого не интересует ничего, кроме того, что можно перевести в звонкую монету, то Мари испугалась. Ее страх только усилился, когда на вопрос старого сторожа, где господин Гризоль, ему ответили, что он находится в общем зале, причем вместе с господином Гюро.
– Ну что же, пойдем! – сказал Мартен.
Мари собрала все свое мужество, стараясь сохранить твердость духа, но она чувствовала, как невольная дрожь пробегает по ее телу.
Они вошли. Толпа любопытных последовала за ними и остановилась на пороге зала, в котором все столы были заняты пьющими вино или играющими в карты мужчинами.
Мари с удовольствием заметила, что господин Гюро сидит спиной к двери, что избавляло ее от его сурового взгляда. Однако угрюмое выражение лица сидевшего против него господина тоже не обещало ничего радостного.
Несмотря на то, что оба собеседника были, по-видимому, погружены в очень оживленный разговор, Мартену не стоило большого труда привлечь внимание господина Гризоля.
– А! – сказал тот хриплым голосом, который неприятно резанул слух Мари. – Вот она, маленькая чудачка, которой пришло в голову поселиться в моем владении без моего позволения и к тому же ни сантима не платить за аренду. Как она удобно устроилась!
