И тогда Томаш протрезвел во второй раз за этот долбаный вечер. Такого ужаса с ним еще не приключалось, это переходило все мыслимые границы. Это было хуже, чем потерять в толпе маму в беззаботном детстве, это было даже хуже того, что он увидел на экране телефона возле клуба, потому что ЭТО было уже здесь, в его родном городе, на хорошо знакомой улице. Смерть сошла с экрана телевизора и устроила жатву с косой наперевес, с каждым ударом все глубже погружая мир в пучину хаоса.
Томаш крепко зажмурился, распахнул глаза, а потом собрал все свои немногие силы в кулак и побежал. Он несся так, словно эти бешеные гнались именно за ним, хотя на самом деле они только еще начали кровавую жатву на земле Померании.
Сердце гулко стучало в груди, но Томаш не успокоился, пока не добежал до родной пятиэтажки. Он вихрем ворвался в подъезд, забыв о всяких предосторожностях, и вскоре уже подпирал и без того закрытую на замок входную дверь большущим шкафом-гардеробом. Из гостиной вышла заспанная мать в голубом халате с недоумением на лице. Она недовольно сощурилась и спросила убитым голосом.
— Сын, ты что, опять пьяный пришел? Или ты теперь еще и колешься?
Томаш, весь перекошенный от ужаса, отпустил шкаф и повернулся к матери. Та в ужасе отпрянула, схватившись за сердце.
— Что с тобой?! Ты весь седой, Томек, сынок…
— Мама, — неожиданно для себя самого всхлипнул Томаш, безвольно стекая спиной по двери. — Иди спать. И не заводи будильник — на работу ты завтра все равно не пойдешь.
7. Разбитое сердце
Тоненькие солнечные лучи, проникавшие в комнату через неплотно зашторенное окно, скупо освещали небольшой круглый столик с набитой окурками пепельницей и початой бутылкой виски. На полу под столом стояли ее пустые предшественницы, выстроившиеся в шеренгу, точно солдаты неведомой армии.
Виктор плеснул крепкого напитка в стакан и прикурил следующую сигарету. И без того прокуренную комнату заволокло едким дымом, но, похоже, Виктора это совершенно не беспокоило. Он отстраненно подумал о том, что умудряется не терять лица даже во время запоя, который длился уже почти неделю — многие другие давно бы сдались и начали пить из горла, а он все потягивает виски из хрустального бочкообразного бокала.
Настенные часы замерли еще год назад, и Виктор понятия не имел, который час. Он недавно проснулся, за окно еще не выглядывал. Но, судя по тому, что в комнату худо-бедно пробивается розоватый солнечный свет, дело идет к закату — окна выходили на западную сторону.
Эту квартиру в одном из старых районов Парижа Виктор купил семь лет назад, когда дела шли хорошо. Они с женой Леной только-только встали на ноги в новой стране и начали прилично зарабатывать — она устроилась преподавателем русского в хорошую языковую школу, а он развивал интересный IT-проект. Все шло прекрасно, а как закончилось…
Впрочем, начнем сначала. Виктор приехал в Питер из Смоленска, сразу после окончания школы. В Петербурге жил дядя, который помог племяннику с обустройством. Дядя, к слову, совсем не бедствовал — он владел небольшой строительной фирмой и еще парой коммерческих объектов, на сдаче в аренду которых зарабатывал больше, чем Виктор тогда мог себе представить. Так что на первое время племянник с комфортом устроился в дядином доме.
Виктор поступил в хороший вуз изучать программирование, где на третьем курсе на какой-то пирушке познакомился с Леной. Она была на два года младше, и было в ней нечто такое, что заставило Виктора на первой же их встрече влюбиться раз и навсегда. Может, стройная фигура и светлые волосы, а может, ироничный, но при этом очень теплый взгляд и ее фирменная улыбка, для описания которой трудно подобрать слова.
Но Лена тогда Виктором не слишком интересовалась — ей нравились молодые люди совсем другого типа. Виктор был скромным, но обаятельным, он, в общем-то пользовался успехом среди представительниц прекрасного пола, однако Лену зацепить не получилось. Впрочем, Виктор не сдавался, и спустя год добился-таки взаимности.
Сразу же после окончания учебы Виктор сделал Лене предложение, и через пару месяцев она стала его женой. Так появилась семья Сухаревых. Виктор вскоре устроился на работу в молодую перспективную фирму, а Лена спокойно доучивалась на филологическом факультете.
Когда пришел черед Елены сдавать госэкзамены, Виктору вдруг написал школьный приятель, который сразу после получения золотой медали эмигрировал в США, поступив в какой-то тамошний вуз. Он предложил Виктору переехать к нему в небольшой городок Фолс-Черч, неподалеку от американской столицы, и принять участие в интересном проекте. К тому моменту Виктор уже успел получить неплохое продвижение в питерской компании, которая за эти два года отвоевала немалую долю рынка и продолжала динамично развиваться. Выбор был, признаться, непростой — и в Штаты хотелось, и хорошую работу бросать было жалко.
Все решила Лена. Виктор безумно любил ее и органически не мог противостоять ее капризам. В итоге жена заявила, что в России делать совершенно нечего, а такой шанс предоставляется один раз в жизни. И через два месяца Сухаревы прибыли в Вашингтон, округ Колумбия.
Началось все неплохо, Виктор и Лена сняли хорошую квартиру, а приятель помог с машиной, страховкой и прочими формальностями. Разумеется, помог он и с документами. В итоге за три с лишним года работы новообразованная компания добилась неплохих результатов — по сути, на чужбине судьба Виктора повторялась. Он много и с удовольствием работал, параллельно изучая английский. Правда, у Лены долго не получалось куда-то пристроиться на постоянной основе, но в этом, если честно, не было большой необходимости, Виктор неплохо зарабатывал и им хватало. Как раз тогда-то Сухаревы и купили квартирку в Париже, куда стабильно приезжали дважды в год. Их медовый месяц прошел во французской столице, и светлая память заставляла их возвращаться в Париж снова и снова.
В США большую часть времени Лена проводила в салонах красоты и торговых центрах, изредка давая уроки русского языка детям иммигрантов. Все резко изменилось во время мирового финансового кризиса. Люди вокруг теряли работу, закрывались фирмы, рушились банки, и, увы, компания, где работал Виктор, также не избежала незавидной участи. Зато Лене вдруг повезло — полтора года назад она устроилась на полставки преподавать русский в хорошую школу, и вот, наконец, была принята но полную ставку с хорошей почасовой оплатой.
Потеряв работу, Виктор два месяца провел в тяжелейшей депрессии. Он рвался домой, в Россию, но Лена категорически не хотела возвращаться. Пристроиться куда-то не получалось, попадалась то разовая, то не слишком хорошо оплачиваемая работа, в основном на бывших соотечественников. Появились проблемы с алкоголем. К слову, Лена даже не пыталась морально поддержать мужа. Сперва она устраивала шумные истерики, требуя прекратить быть тряпкой, а потом и вовсе перестала общаться с Виктором, выселив того из спальни на диван в гостиной. Между супругами разразилась холодная война, готовая в любую секунду превратиться в горячую.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
