— Оглянись! В окно посмотри!
— Ч-что? Как?!
— Да вот так! Сейчас шестьдесят седьмой год! И не некай! Ты хоть на себя глянь!
Марина вытянула руки, разглядывая их, подцепила ладонями груди, приподнимая.
— Они не мои! — охнула она. — И руки! Да что же это… Как? Ну, как? О-о…
Живо встав на колени, я молитвенно сложил руки:
— Мариночка! Не знаю, как, но мы оба в прошлом! И я, и ты! Твое сознание переместилось в тело той самой Алены. Ну, честно! Я тебе рассказывал, помнишь? А меня опять в Марлена!
Марина уронила подушку, охватывая голову руками.
— Так не бывает… — заскулила она.
— Только не плачь, маленькая! Не бойся! Ты обязательно вернешься обратно! Вернешься — и сразу беги от меня, чтобы опять не утащил с собой… Можно, я подойду? Я — Игнат, правда! Я помню каждую секундочку нашего свидания — и что ты сказала: «Соскучился?», когда бросила сумочку на полку, и как ты попросила расстегнуть пуговки на платье — квадратные, такие, и вправду неудобные…
Я сделал еще шаг, и бережно, словно хрупкий сосуд, обнял девушку за плечи. А в ней будто завод кончился — обмякнув, Марина позволила себя гладить по голове, по спине, но все еще вздрагивала пугливо.
— Ты взаправду Игнат? — пролепетала она.
— Да, маленькая, да! — ласково ворковал я. — Это всего лишь тела, организмы, а в них сидим мы… Думаешь, мне легко? Я до того отчаялся, когда ты не поверила мне, что… Такие эмоции поперли, что нас обоих в прошлое забросило! И вот, глажу тебя по головке, а у самого боязливые мысли проскальзывают. Вдруг, думаю, это все-таки Алена? И я только личную жизнь Марлену испорчу?
— Не-ет, — простонала девушка, — это я…
— Не переживай! Только не переживай! Всё будет хорошо, вот увидишь. Ложись, и постарайся уснуть. И ничего не бойся! Меня — тем более. Приставать не буду…
— Не надо…
— Ложись, вот так… «Глазки закрывай, баю-бай…»
Я так и сыпал ласковостями без разбору, хотя мозги вскипали, а вопросы грозили взорвать черепушку.
«Да-а… Привел я доказательство, нечего сказать… Зато теперь точно поверит. Всё, всё, спать! Как там в сказке говорили? Утро вечера мудренее…»
Среда, 4 мая 2022 года. Вечер
Нахабино, улица Институтская
Марлен ощутил себя лежащим в постели. Марина дурашливо шлепала его по животу, все еще сжимая бока бедрами в позе наездницы — любила она вот так восседать, ощущая мужчину в себе, ловя угасающие смещения вздыбленной плоти.
Вдруг девушка отдернула руки, и суетливо высвободилась.
— Чего ты? — ласково затянул Осокин, но Марина напряглась еще больше.
— Это что еще за фокусы? — прошипела она рассерженной кошкой. — Ты кто такой, вообще? И где Марлен?
Тут Осокин, по меткому выражению потомков, завис.
— Т-ты… — вытолкнул он, запинаясь. — Ты — Алена?!
— Нет, царица Саввская! — зло обронила девушка. — А кто ж еще? Где Марлен, я спрашиваю?
— Я, я Марлен! — затараторил мужчина, стремясь перехватить инициативу. — Просто в чужом теле, бывает так, ага… Его звать Игнат Вагин, а девушку, в которой… Ну-у… Ну, ты в которой! Она — Марина Грушина. Зато мы с тобой… — он еле выдержал паузу. — В будущем! Вот, смотри! — он подскочил к телевизору, висящему на стенке, и подхватил пульт. — Видала? На жидких кристаллах!
Плоский экран расцвел яркими красками, и Алена охнула.
— Видишь? — возликовал Осокин. — А вот компьютер! Это такая микроЭВМ. Или вот… Телефон!
Комп проиграл мелодию «винды», расплываясь привычным фоном по дисплею.
— Сейчас я вызову робота… Алиса!
— Слушаю, — отозвался комп. — Есть вопросы?
— Спрашивай! — зашипел Марлен.
— Что? — вытаращилась Алена Зимина.
— Что хочешь!
— Алиса… а какой сейчас год?
— Сегодня в Москве четвертое мая две тысячи двадцать второго года, — вежливо отозвался робот.
— Ничего себе… — Алена не выглядела потрясенной, наоборот, она успокоилась. — Это точно ты, Марлен?
— Уж больно ты холодна, Аленка, — отважился Осокин на колкость. — Марлен… Почему не Марик?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вместо ответа девушка нагнула голову, оглядела ноги, помяла груди, даже извернулась, чтобы увидеть попу.
— Красивая… — заценила она, и прищурилась. — И сколько раз ты с нею спал?
— А сколько раз ты спала с Игнатом? — дерзко парировал Марлен.
— Я?! — изумилась Алена, и нахмурила бровки. — Посто-ой… Значит, пока ты здесь, он — там, у нас?
— Ну, да! — немного раздраженно сказал Осокин. — Только не думай, что я в восторге от этих дурацких рокировок! Тут всё от Игната зависит… Правда, он и сам не может ничего толком контролировать. Думаешь, мне приятно было валяться тут с этой красоткой?
— Думаю, да, — язвительно ухмыльнулась Зимина.
— Физически — да! — признался Марлен. — А морально? Лежишь, и думаешь, что он там, с тобой…
— Ну, это же не измена, — хихикнула Алена. — Меня тискали твои руки, и кое-что еще… м-м… тоже было твоим.
— Да ну тебя, — пробурчал Марлен. Посопев, он все-таки сказал: — Хотя… Знаешь, как бы там не выходило, а я рад, что со мной случилось… всё это. Я видел будущее! Оно совсем не такое, как мы мечтали, но… Завтра, если нас не унесет раньше, я покажу тебе Москву XXI века!
— А вдруг унесет? — забеспокоилась девушка. — Нет уж, давай сейчас!
— Сейчас? — Осокин потер щеку. — Ну-у, можно и сейчас, десяти еще нету…
Алена с размаху обняла его, ловя губами торопливый поцелуй, и оба повалились на пухлый, упругий матрас.
— «Аскона», — зазывно обронил телевизор. — «Спите, чтобы жить».
Тот же день, позже
Москва, Манежная площадь
Марлен испытал легкое беспокойство — не надо было заводить Алену в «Охотный ряд». Девушка, подобно лунатичке, бродила по всем уровням подземного комплекса, и насмотреться не могла.
Она замирала у каждого бутика, теряясь перед завалами одежд, обувок и прочего ширпотреба.
— Я, как тот астронавт… — пробормотала девушка зачарованно. — Помнишь, у Лема? «Возвращение со звезд»! Тот тоже, бедный, бродил, бродил, мало что понимая, блуждал по бесконечному Стратотерминалу… А я — тут…
— Может, поедим? — неуверенно предложил Осокин. — Там, дальше, целая куча всяких кафешек. Давай?
— Давай! — обрадовалась Алена. — А как тут едят?
— Вилками! — прыснул Марлен. — Из тарелочек. До прума и бонса пока еще не докатились. Вон! Рекомендую! Кей-Эф-Си.
— Как-как? — поразилась девушка. — Так это же американское… Ну, вроде «Макдональдса»!
— А «Макдональдс» рядышком! — расплылся Осокин. — Называется по-русски: «Вкусно — и точка».
— Не, лучше этот… Кей… Как там дальше?
— Кей-Эф-Си!
Марлен заказал стрипсы, два пакетика с картошкой-фри, пару пирожков с вишней и чай.
— Сейчас нас позовут, — небрежно сообщил он, приседая за столик Алены, и выложил плашку пейджера. — Тут всё свежее и горячее…
— Не люблю суеты, — вымолвила Зимина, вертя головой. — Но мне здесь нравится!
Осокин покачал головой.
— Тут не всё так красиво, Аленка, — негромко сказал он. — Советского Союза давно нет. Вокруг — Российская Федерация, а с февраля идет война с Украиной.
— К-как с Украиной? — ошалела девушка.
— А вот так, — хладнокровно ответил Марлен. — Власть в Киеве захватили фашисты. Они обстреливают Донбасс, а наши их бьют…
— Все-таки, наши, — взбодрилась Алена.
— Наши.
Пейджер замигал, запиликал, и Осокин подхватился.
— Сейчас принесу!
— Давай…
Зимина впала в задумчивость, и Марлен, поглядывая на нее, кивнул своим мыслям. Девчонка она, что надо. Настоящая, своя. Такая не разменяется на тряпки «от кутюр».
«Надо колечко купить, когда вернемся, — подумал он, лавируя с подносом между столиков. — Обручальное!»
