Европу. Оставаться с ним я не собиралась, но он и не настаивал. Мы должны были улететь вместе, а потом я бы смогла начать новую жизнь. По крайней мере, так он пообещал.
— Тогда почему ты не улетела?
— Не знаю, — вздохнула снова и посмотрела на Захара. — Правда не знаю. В последний момент меня что-то остановило. Я видела тебя в аэропорту в тот день, — призналась, помолчав немного. — Ты был с охраной, а я стояла за колонной и смотрела на тебя. Вот тогда мне и стало плохо. Вечером сделала тест и…
Дети засмеялись, и мы, не сговариваясь, устремили на них взгляды. Захар оттолкнулся, качели двинулись с места.
— Утром я решила, что должна ещё раз тебя увидеть. Зачем — не спрашивай. Я много раз задавала этот вопрос сама себе, но ответить на него не смогла. Это было как… Я просто была должна. Моя жизнь рухнула, ничего не осталось, к тому же я была беременна от тебя. Я не понимала, что делать. Приехала и стала ждать. А потом…
Договаривать не стала. Что потом, ясно было без слов — выстрелы, кровь и последующие семь лет. Но хоть вслух ничего не сказала, опять услышала выстрелы семилетней давности и сквозь призму времени увидела, как падает охранник Захара, его водитель и он сам. Проглотила поднявшийся к горлу ком. Если бы могла начисто выжечь эти воспоминания — выжгла бы.
Зачем я приехала тогда? Может быть для того, чтобы увидеть всё своими глазами и набрать номер Скорой, чтобы сейчас сидеть здесь, на этих качелях, рядом с Захаром.
— Откуда столько ненависти? — спросила я. — Что случилось между тобой и Юрой? Расскажи мне.
— Тебе нужно было спросить об этом его.
— Я спрашивала.
— И что? Он рассказал?
— Рассказал. А теперь я хочу услышать твою версию.
Захар стал раскачивать качели сильнее, и в этом ощущалась агрессия. Лицо его стало жёстче, взгляд тоже. Мне стало неспокойно. Юра что-то недоговаривал, я это поняла сразу.
— Это не была простая авария, да?
— Не была. Это было преднамеренное убийство.
Стало холодно. Не от услышанного — от того, как это сказал Захар. На руках выступили мурашки. Самое жуткое, что я поверила ему. Семь лет назад нанятый бывшим мужем убийца расстрелял троих человек, полгода назад убил водителя машины, в которой находился сын Захара. Я прожила со своим мужем несколько лет, но не представляла, что он такое. Холод проникал глубже — растекался от пальцев вверх по рукам и просачивался под кожу, к сердцу.
— Перед смертью моя жена была изнасилована, — жёстко и как будто без единой эмоции сказал Захар. — Наезд был совершён дважды. Вначале тот, кто сидел за рулём, сбил её, потом намеренно переехал.
— Тогда почему…
— Почему его не посадили за решётку?
Я кивнула, не в силах что-либо сказать. На губах Захара мелькнула зловещая усмешка.
— Потому что в деле этого нет. Результаты экспертиз исчезли практически сразу. Результаты медицинской экспертизы на наличие в крови Королёва запрещённых веществ тоже. Удивительное совпадение, учитывая, кто его отец, — он опять скривил губы.
Качели резко остановились, а взгляд Захара так и остался на мне.
— Королёв был под колёсами. Он изнасиловал Настю, а потом убил её. Через своих людей мне удалось достать всё, что его отец убрал из дела. Но это не помогло. Тогда я дал слово, что достану его хоть из-под земли, хоть с того света. Месть должна подаваться в холодном виде. Так я считал.
Качели возобновили движение, отстранённость из глаз Захара исчезла.
— Я хотел забрать у него всё. Деньги мне были не нужны — мне нужна была его жизнь. Бизнес, имя.
— Я, — сказала я едва слышно.
— Ты, — подтвердил Захар. — Он сам должен был всё мне отдать — подписать документы и привести тебя, отлично понимая, что будет дальше. Я хотел получить всё.
— Получил?
— Получил.
От внезапной темноты в глазах Захара мне снова стало не по себе. Я ещё не начала приходить в себя после его рассказа, а меня уже накрыло новой волной холода. Но откуда она, я понять не успела. И спросить Захара о чём-либо ещё тоже. Он резко поднялся и пошёл к дому. Качели по инерции тронулись назад, а я смотрела в спину Захара с ощущением, что из яркого летнего дня меня забросило в промозглый вечер холодного октября.
Он получил всё. В том числе и меня. Добровольно или нет — какая уже разница, если смысла отрицать собственные чувства нет.
Захар скрылся из вида. Передо мной осталась лужайка и Инга с Игнатом.
Дочь заметила, что я смотрю на них и, что-то сказав брату, побежала ко мне.
— Смотри, — показала мне двух кукол детишек — мальчика и девочку. — У моей куколки дочка и сыночек. Здорово, правда?
Я кое-как вытолкнула из лёгких воздух. Взяла двоих малышей.
— Здорово, — сказала чуть слышно, стараясь не выдать себя дрожащим голосом.
Глава 10.2
Все наши с Юрой совместные фотографии остались в старой московской квартире. Отец бывшего мужа отдал нам её, когда мы поженились. Я перелистывала страницы памяти и пыталась найти хотя бы намёк на то, что бывший муж — безжалостный убийца. Что он мог хладнокровно изнасиловать и убить беременную женщину. Должно же быть хоть что-нибудь, будь оно всё проклято! Но сколько бы я ни мучила себя — ничего не приходило на ум. Когда мы познакомились, он развивал свой бизнес, я заканчивала медицинское училище. Походы в кино, в кафе, первые поцелуи, близость, свадьба: всё просто и хорошо, как по нотам в примитивной гамме. Даже ссоры у нас были самые обычные, не выходящие за рамки допустимого. Ни разу он не поднял на меня руку, ни разу не напугал грубостью.
Захар пришёл в кухню. Я как раз закончила варить куриный суп со звёздочками и присела на крылечко у заднего входа.
— Думаешь, правду я тебе сказал или нет?
— Нет. О том, что моя жизнь с Юрой была до странного ровной. Никаких «американских горок» или «серпантина», ничего такого. Мне все знакомые завидовали, подруги говорили, что я вытянула счастливый билет.
— Ты не могла знать о его прошлом.
— Да, но я должна была понять, что он за человек, Захар. Что-то же должно было быть. Хоть что-нибудь.
— Многие серийные убийцы выглядели вполне нормальными людьми. У некоторых были семьи.
— Твой сарказм здесь неуместен.
— Где именно в моих словах ты услышала сарказм?
Я задрала голову. А правда, где? Ничего в Захаре не говорило о
