— Говорю вам, это она! Позавчера, в воскресенье, мы ходили на ярмарку, и я выиграл для нее этот браслет в тире.
— Сотни девушек носят подобные безделушки.
— В газете написано, что она блондинка.
— Перестаньте, Жозеф, в Париже тысячи блондинок… — Виктор не добавил, что только одной молоденькой белокурой девушке назначили встречу на Крымском мосту.
— Мсье Легри, я сейчас же отправляюсь в морг.
— Хорошо, мы закроем магазин, и я поеду с вами. Только предупрежу Таша…
В магазине было очень тепло, но Жозефу показалось, что у него кровь стынет в жилах.
По пути в морг они не разговаривали. Жозеф вспоминал, как заливисто смеялась Дениза, сидя на карусельной лошадке, как она порозовела от удовольствия, когда он надел ей на руку браслет, а потом с аппетитом поедала угощение Эфросиньи Пиньо. Она слишком любила жизнь, чтобы броситься в воду, мсье Легри прав, это не она, пусть это будет не она… А Виктор смотрел в окошко фиакра, пытаясь понять отчаянный поступок девушки, и находил одно-единственное объяснение: на такой шаг ее толкнуло чувство вины. Но разве человек сводит счеты с жизнью из-за банальной кражи? Или была другая причина? Он начинал всерьез беспокоиться об Одетте.
Городской морг, по виду напоминавший греческую гробницу, находился за абсидой собора Нотр-Дам. Виктор часто ходил по мосту Архиепископства, не обращая внимания на это нависавшее над Сеной здание. Он и представить не мог, что ему когда-нибудь придется зайти внутрь. В голову пришла услышанная недавно фраза: «Люди ходят поглазеть на утопленников, как на показы мод», так что толпа зевак перед дверью его не удивила, а вот Жозеф не ожидал увидеть в столь зловещем месте множество женщин — молодых и старых, продавщиц из магазина, возвращающихся на работу мидинеток, матерей семейства с отпрысками на руках. Были здесь и отлучившиеся со стройки рабочие, и прогуливающие школу дети, и всякие подозрительные типы.
— Хорошенькое развлечение, — буркнул Жозеф.
— Запах крови привлекает акул, как мед — мух, — процитировал одну из поговорок Кэндзи Виктор.
В зале морга царила мрачная атмосфера, сильно пахло хлоркой. Сквозь маленькие сводчатые окна на столпившихся перед трупами посетителей струился свет тусклого дня. Сначала Виктор и Жозеф ничего не могли разглядеть из-за чужих спин и довольствовались репликами зевак, без которых с радостью обошлись бы.
— …Суют их в ячейки и держат на холоде, говорят, при минус пятнадцати. Здесь-то, в зале, температура нулевая — рай для покойничков!
— …Не только утопленники, но и удавленники, и те, кто под колесами погиб, убитых они не выставляют, а жаль.
— …Почти семьсот в прошлом году, многие захотели посетить Выставку, вот трупов и прибавилось.
— Два часа ночи. Пьяница стучится в дверь морга. «Что вам нужно? — кричит сторож. — Я с позавчера в загуле, домой не возвращался и забеспокоился: вдруг, думаю, сюда попал?»
Все расхохотались над анекдотом, который рассказал здоровяк в кепке. В то же мгновение толпа колыхнулась и вытолкнула Легри и Жозефа в первый ряд любопытных зрителей.
На оцинкованных столах, за стеклом, в ожидании опознания лежали тела, по большей части обнаженные, не тронутые разложением благодаря заморозке. У изголовья каждого были сложены их нехитрые пожитки.
Стоявшая рядом с Жозефом женщина рыдала, указывая пальцем на тело мужчины:
— Это Даниель, боже мой, Даниель, он искал работу, но его никуда не брали, я бы никогда не подумала, что… — Она замолчала, не в силах продолжать, и ее молодая спутница выкрикнула в отчаянии:
— Расступитесь, да расступитесь же наконец, вы, мерзкие стервятники! Как не совестно устраивать такие ужасные выставки!
— Успокойтесь, дамочка, — отвечал один из санитаров, — мы привлекаем публику в надежде, что кто-нибудь опознает тех, кого нашли без документов.
Жозефа словно подталкивала в спину какая-то враждебная сила. Вдруг он остановился, не в силах отвести взгляд от тела хрупкой девушки со спутанными белокурыми волосами, рядом с которым лежала одежда — черное платье, жакет, измятый чепец. На столе были разложены остальные вещи — лиловая шаль, распятие и зеркало.
— Дениза… — Жозеф отшатнулся, боясь, что его стошнит.
— Вы знаете эту молодую женщину? — вскинулся санитар.
Виктор сильно сжал плечо юноши, приказывая ему молчать.
— Нет, — ответил он за Жозефа.
— Но я слышал, как этот мсье произнес имя — Дениза.
— Ему показалось, что эта наша кузина Дениза Эльзевир, она сбежала из дома, — сообщил санитару Виктор. — К счастью, он ошибся. Волнение, сами понимаете…
Бедный как смерть Жозеф стоял, уставившись в пол.
— Люди часто ошибаются, — понимающе кивнул служащий.
— Бедная девочка, такая молодая… — пробормотал Виктор.
— О, мы тут всяких видали — и детей, и стариков… Нищета толкает людей на безумные поступки. Но насчет этой мы не уверены, что она покончила с собой, — у нее здоровенная рана на затылке. Судебный медик сделает вскрытие и определит, умерла она до или после утопления. Потому-то мы и хотим, чтобы родственники объявились как можно скорее.
— Где ее нашли?
— У Крымского моста. Больше всего покойников поставляет нам Сена. Топятся в основном мужчины. За последнюю неделю выловили семерых.
Не в силах слушать дальше, Жозеф начал пробираться к выходу, расталкивая зевак. Вслед ему неслись брань и оскорбления.
Виктор нашел его в сквере у подножия Нотр-Дам. Юноша сидел на скамье, устремив невидящий взгляд на расхаживающих по песку голубей.
— Еще вчера мы с ней гуляли, гуляли и смеялись, я рассказывал ей о канале Урк… Что мы теперь будем делать, мсье?
— Вернемся обратно.
Разъяренная Таша влетела в магазин и набросилась на Виктора, наливавшего Жозефу рюмку коньяка:
— Ты должен был мне рассказать!
— О чем?
— Что мою комнату залило! Дениза — просто образцовая служанка! Ничего себе, навела порядок в мансарде! В результате два холста погибли. А ведь я предупреждала, чтобы она не трогала ведра! — Девушка раскрыла ладонь. — Будь любезен, верни мне ключ, который я дала твоей протеже.
— У меня его нет.
— Как это нет?! Лжец! Я только что видела мадам Ладусетт. Вчера ты сказал ей, что Дениза оставила мой ключ под ковриком.
— Таша, я должен тебе кое-что объяснить…
— Нечего объяснять! Ты боялся, что я уйду до конца недели. Ты снова показал, что не доверяешь мне! Что это, скажи на милость?
Девушка помахала перед носом Виктора голубым листочком.
— Я подобрала его с коврика у кровати. Хорошо, что у консьержки есть второй ключ, иначе я бы так и стояла под дверью собственной квартиры!
Виктор забрал у Таша пневматическое письмо и пробежал его глазами.
Воскресенье, вечер.
Мадам де Валуа отрекомендовала Вас как честную и усердную девушку. Я нашел Вам место через бюро по найму «Хорошая прислуга». Встречаемся в понедельник, в полдень, у ворот церкви Сен-Жак-Сен-Кристоф, что рядом с Крымским мостом, уладим формальности, и я провожу Вас к новым нанимателям. Возьмите вещи с собой, оставьте ключ мадемуазель Таша под ковриком.
В. Л.
Виктор ошеломленно смотрел на свои инициалы.
— Я этого не посылал…
— Ну конечно! — воскликнула Таша. — В. Л. — это не Виктор Легри, да?
— Ничего не понимаю, клянусь, я тут ни при чем!
— Но ты обещал дать Денизе рекомендацию, я сама слышала. Жозеф, вы ведь присутствовали при том разговоре…
Таша обернулась и увидела, что Жожо стоит у прилавка, закрыв лицо руками.
— Что случилось? Вам нехорошо?
— Дениза… она… — бесцветным голосом произнес юноша, распрямляясь. — Патрон, вы уверены насчет этого письма?
— Я пока что не потерял память, — сухо ответил Виктор. — Кто-то выдал себя за меня.
— Раз это не вы… значит, ее туда заманили… Кто? Думаете, она… Я опасаюсь худшего!
— Да о чем вы говорите, в конце концов? Что случилось с Денизой? — воскликнула Таша.
— Она умерла, — после небольшой паузы сказал Виктор.
— Как это — умерла? Что с ней случилось?
— Она утонула. Нам остается одно, Жозеф, нужно сходить в бюро по найму.
— Ты шутишь! — вмешалась Таша. — Взгляни на мальчика — он бледен как полотно и едва стоит на ногах…
— Со мной все в порядке, мадемуазель Таша. Мсье Виктор прав, мы должны проверить, ведь если Дениза туда ходила, это многое объясняет.
— Бедняжка утонула, и вы ничего не можете изменить. Будь то самоубийство или несчастный случай, разбираться должна полиция.
Таша с тревогой взглянула на Виктора, но тот, не слушая, торопливо одевался. Жозеф допивал коньяк.
— Ты не побудешь здесь до нашего возвращения? Конечно, если у тебя не назначена встреча, — шепнул Виктор, целуя девушку в шею.
