дверям, сопровождаемый грозной свитой.
Минуты три после их ухода в гостиной царила почти мертвенная тишина, а затем вдруг всё взорвалось. Кто-то принялся рыдать, кто-то возмущаться, кто-то просто что-то говорить… Вениамин Феклистов возлежал в кресле, прикрыв глаза, прижав руки к груди, и походил на умирающего.
— Прошу тишины! — рявкнула Рита.
Она никогда не кричала на сотрудников и уж тем более не рявкала, а потому это возымело мгновенный эффект. Все разом умолкли, будто крик и шум издавал телевизор, а кто-то взял и выдернул шнур из розетки.
— Вот что я вам скажу, друзья. — Ее голос стал ровным и спокойным. Как всегда. — Я понимаю что вы сегодня пережили…
Сотрудники завздыхали.
— Но я ведь тоже пережила… — вежливо напомнила она, чем едва не вызвала новую бурю эмоций. — Но сейчас мы это не обсуждаем! — Рита поспешно пресекла попытку обрушить на неё потоки сочувствия. — Я уверена, никто из вас к этому похищению не причастен. Я не понимаю, как это всё могло произойти. Но я убеждена, что вы здесь ни при чем. И я хочу обратиться к вам с просьбой. Эти господа из службы безопасности всем нам угрожали, а я хочу обратиться с просьбой.
Коллектив с готовностью замер.
— Пожалуйста, сделайте всё, что они велели. Они, может, и мужланы, но они, наверное, знают своё дело. А мы знаем своё. И всем нам будет плохо, если они наше дело разрушат. А они могут. Они сильнее. Если господин Грибанов захочет, от нас даже воспоминаний не останется.
Рита покосилась на Веню. Он перестал походить на умирающего и стал похож на давно умершего — серозеленый, с пятнами на обычно ухоженном, а теперь разом увядшем лице.
Тут наконец до сотрудников дошло: прежде, чем всех погубит строительный магнат, салон погибнет из-за потери его главного вдохновителя. И все немедленно кинулись к Феклистову — кто с водой, кто с платком, а кто просто с добрым словом.
— Ах, не надо! — ожил Веня. — Это нервы… Я должен прийти в себя…
— Сейчас тебя увезут домой, — сказала Рита Феклистову и добавила, обращаясь уже ко всему коллективу: — На сегодня все свободны. И, пожалуйста, ведите себя так, как мы договорились. Будто ничего не произошло.
По-хорошему, ей тоже следовало отправиться домой. Но она отправилась в свой кабинет и принялась разбираться в бумагах, что-то считать, писать… в общем, заниматься делами, которые вполне могли подождать, но которые Рите были совершенно необходимы именно сейчас, потому как и у нее были "нервы", и ей тоже нужно было прийти в себя, а рутинные дела позволяли хоть немного отключиться от того ужаса, который она пережила.
В дверь кабинета деликатно постучали.
— Маргарита Викторовна, — осторожно позвал охранник Лёня. — Вообще-то уже поздно… А вы одна остались…
Рита посмотрела на часы — половина одиннадцатого, надо же, а она и не заметила. Провалилась во время, погрузилась в бумаги, утонула в собственных мыслях…
— Да, поздно, пора…
— Может, проводить вас?
— Спасибо, не надо, мне недалеко.
Дождь закончился, оставив после себя тяжелую сырость и неуютную прохладу. Рита жила всего в трех кварталах от салона на непривычно тихой для центра города улочке в квартире уже умерших родителей, в старом доме, выстроенном буквой "П", с высокой аркой, украшенной заметно облупившейся лепниной. Эту арку она всегда, еще с детства, немножко побаивалась. Со стороны улицы над ней обычно висел яркий фонарь, забивавший своим светом тусклые, часто перегоравшие лампочки над подъездами во дворе, отчего по вечерам арка превращалась в тоннель, ведущий в черноту. На сей раз привычный фонарь не горел, и уже не только выход, но и вход в арку был погружен в темноту.
Возможно, если бы Рита не старалась внимательно смотреть под ноги, обходя лужи, она бы вовремя заметила этих двоих. А может, и не заметила бы, потому что не было их поблизости, и вообще никого не было. Привычно тихая улочка — совершенно безлюдная по случаю неуютной погоды.
Они выскочили из арки и даже если бы не налетели на Риту, а побежали в противоположную сторону, она всё равно бы страшно испугалась и закричала, правда, совершенно беззвучно, потому что в минуты страха у неё все надрывалось внутри и ничего не вырывалось наружу. Они походили на гигантских жуков — черных, гладких, с огромными панцирными головами. Они двигались бесшумно, но тяжело, расплескивая ногами воду, и эта вода крупными брызгами летела прямо в Риту. А потом она увидела прямо перед глазами жуткую блестящую лапу, и шарахнулась в сторону, и буквально влепилась в стену дому, отчаянно прикрывая лицо сумкой. Она крепкокрепко зажмурилась, ощущая, как металлическая застежка сумки царапает кожу, но была не в силах оторваться от своего зыбкого щита.
И тут же она услышала топот, яростный рык, звуки ударов, короткий смачный мат, какой-то лязг, рев мотора, визг шин — и всё это сжалось в одно мгновение.
— Не бойтесь, — раздался тихий, слегка прерывистый голос.
Рита осторожно разомкнула веки, всё также судорожно сжимая сумку, сдвинула её чуть пониже, выглянув через край, словно через забор.
Метрах в двух стоял невысокий крепкий мужчина и смотрел на неё умными грустными глазами — такими были глаза у сенбернара Чарли, который долго жил в Ритином доме и умер в глубокой старости восемь лет назад.
— Целы? — Мужчина глубоко вздохнул, пару секунд подержал воздух во рту, выдохнул и заговорил ровно, без всяких прерывистостей: — Похоже, они не успели вас задеть. С вами всё нормально, по крайней мере, внешне. Так?
— Мне кажется…
Рита словно увидела себя со стороны: перепуганная тетка с мокрыми ногами, грязными пятнами на вишневом плаще, похожая на глупого страуса, который, не найдя кучи песка, спрятался за какую-то ерунду.
А потом она увидела другое — довольно качественную куртку с оторванной и свисающей на грудь частью воротника и широкий крутой лоб, с которого падали на куртку крупные капли крови.
— Ой! — вскрикнула она. — Вы ранены!
Мужчина тыльной стороной ладони прикоснулся ко лбу, поморщился:
— Чёрт! Достали-таки.
Мгновенно навалившийся несколько минут назад страх столь же молниеносно шмыгнул куда-то в подворотню, и Рита решительно сказала:
— Я здесь живу, прямо в этом дворе, вы обязательно должны пойти со мной, у меня дочка почти что врач, она посмотрит вашу рану.
— А это как — "почти что"? — неожиданно улыбнулся мужчина.
— Она учится на последнем курсе медакадемии, будет хирургом.
— Неудобно как-то. — Мужчина тряхнул головой, и три кровавые капли неровными бусинками посыпались на грудь.
— И куртку вашу постараюсь привести в порядок. Хоть немного… — добавила Рита с
