– Не завидую я вам, мистер Холмс, – заключил король, – но уверен, что в конце концов вы добьетесь успеха. Эмили говорила вам, что ей известно о вашем человеке?
– Нет, – ответил Холмс, и мы разом повернулись к нашей спутнице.
– Расскажите мне еще раз, что вы знаете об астрономе, – попросила она.
– Мы знаем только, что он среднего роста, средней комплекции и волосы у него неопределенного цвета. Он, вероятно, образованный англичанин, говорит по-испански и, возможно, является железнодорожным или горным инженером. Неизвестно, какого цвета у него глаза, фальшивая ли у него борода, но мы определенно считаем, что он астроном.
– Хорошо, в таком случае я могла бы с уверенностью сказать вам, что борода настоящая, мистер Холмс, а глаза карие.
– Правда? – воскликнул Холмс. – Интересно, откуда вы это знаете?
– Насколько вам известно, я была в Париже, выступала там. Ныне несть числа джентльменам, которые посылают свои карточки в артистическую уборную сразу после представления. Очевидно, если бы я захотела, то могла бы пообедать четыре или даже пять раз за вечер после выступления. И вот однажды июльским вечером я получила карточку от некоего английского господина. Пьер, привратник, сообщил, что он славный малый; это, я полагаю, означало, что он дал щедрые чаевые, и я позволила англичанину сопроводить меня в город.
– Каков он был собой? – спросил Холмс.
– Он соответствовал вашему описанию, мистер Холмс. Человек среднего роста, лет тридцати пяти, с волосами неопределенного цвета, карими глазами и бородой в том же стиле, что у Его Величества.
– И с чего вы взяли, что это был наш астроном? – поинтересовался Холмс.
Она улыбнулась:
– Вы, вероятно, представляете, что все эти господа, которые ухаживают за артистками, развлекают их всякой романтической чепухой, мистер Холмс. В какой-то момент я его спросила, почему он меня пригласил. И он вдохновенно провозгласил, что я звезда, а звезды – предмет его особого изучения. Казалось, он проговорил это просто ради красного словца, но он не шутил.
– Откуда вы знаете, мисс Нортон?
– Мы обедали на открытой террасе. Уже спустилась ночь, и во время трапезы он рассказывал про звезды, перечислил все их настоящие названия и поведал очень интересные вещи о них.
– Это еще не делает его нашим астрономом, мисс Нортон, – откликнулся Холмс. – Есть масса людей, увлекающихся астрономией. Может быть, что-то еще?
– Он говорил по-испански! Владелец ресторана – испанец, и этот господин говорил с ним на его родном языке.
– О! Это уже лучше! – воскликнул Холмс. – Полагаю, вы сами не говорите по-испански?
– Всего несколько слов, поэтому я не поняла, о чем шла речь, но они с хозяином вместе потешались над чем-то. Я спросила его, с чего бы это, и оказалось, что хозяин ресторана одобрил испанский моего кавалера, но заметил, что он учил его в Южной Америке. Видимо, там говорят по-другому.
– Конечно! – воскликнул Холмс. – Южная Америка, строители железной дороги! Ватсон, помните, как наши инженеры несколько лет назад строили железные дороги по всей Южной Америке? Вот откуда знание взрывных работ! Он инженер или что-то в этом роде, работавший на южноамериканских железных дорогах. Да, мисс Нортон, я склоняюсь к тому, что это тот самый человек!
– Он и представился как инженер, – сказала мисс Нортон, – но я ему не поверила.
– Почему же, ради Бога? – спросил Холмс.
– Его руки, мистер Холмс. Инженеры работают руками, и это заметно. У этого человека были руки джентльмена, которые держали разве что какую-нибудь смешную тросточку.
– Вы весьма наблюдательны, мисс Нортон, и я не сомневаюсь в вашей правоте, но он мог иметь какое-нибудь отношение к железным дорогам в Южной Америке в качестве администратора. Скажите, его визитная карточка все еще у вас?
– Да, конечно. Я специально ее захватила. – Она пошарила в сумочке и предъявила ее моему Другу.
– Клиффорд Броутон, Париж, Рю дэ Сэнт Мериз, 14, – прочел Холмс. – Наверное, такой же фальшивый, как и адрес Миллера в Лондоне, но я должен его проверить. Как вы думаете, почему он познакомился с вами?
– Определенно ничего сказать не могу. Полагаю, стечение обстоятельств, ибо я поинтересовалась у Пьера, не замечал ли он этого джентльмена у сцены прежде, и он отрицал. Если это тот человек, мистер Холмс, я думаю, он меня прощупывал.
– Мне всегда с трудом верилось в совпадения, – кивнул Холмс. – Если два элемента одного и того же дела проявляются в одно и то же время, то почти всегда на то есть соответствующая причина. Я весьма опасаюсь, что таковой является то, что агенты кайзера узнали о вашем участии в переговорах Его Величества. Будьте предельно осторожны, мисс Нортон, а мы проследим, чтобы вы лишний раз не подвергали себя риску.
– И верно, Эмили, – поддержал Холмса король. – Вы поедете в моем сопровождении в Балморал, и я позабочусь о вашей безопасности. Кстати, Холмс, доктор, ко мне прибыл еще один гость, который жаждет познакомиться с вами за обедом сегодня вечером.
– А пока, – предложила Эмили, – не посмотреть ли мне ваш список астрономов, может быть, я помогу чем-нибудь?
14
ВАЛЕТ И ДЖОКЕРЫ
– Итак, господа, – начала Эмили, когда мы собрались в библиотеке замка, – все мы отмечаем одно и то же во внешности астронома. Мы считаем, что он увлекается астрономией, говорит по-английски, как джентльмен, и по-испански, как южноамериканец, обладает некоторыми практическими знаниями взрывных работ и, вероятно, имеет отношение к железным дорогам. Он представился инженером, но я остаюсь при своем мнении, что этому верить нельзя. Каковы же ваши выводы?
– Прекрасно сформулировано, – сказал Холмс.
– Но у нас все еще нет ни малейшего представления, где его искать и кто он такой на самом деле! – возразил я.
– И все-таки варианты есть. – Холмс вытащил из кармана несколько свернутых бумажек. – Вот имена тех, кто ответил на мои объявления, здесь человек двенадцать, а также имена людей, совмещающих знание испанского языка и интерес к астрономии.
– Вы разрешите ознакомиться? – спросила Эмили.
– Конечно, – ответил мой друг. – Были еще и другие, которые связались со мной, но в результате определенной работы осталось восемнадцать имен и кое-какие факты, полученные из разных источников.
– Кто же первый? – продолжала расспрашивать юная леди.
– Здесь нет никакого особого порядка, – сказал Холмс, – но первый – Отец Джеймс Галлахер из Сент-Патрик-Хаус в Уилверсолле, Стэффордшир. Я предположил по его титулу, фамилии и приходу, что он католик, и оказался прав. Соответствующий справочник указывает, что ему сорок лет, что он получил образование в Ирландии, поступил в католическую семинарию в Оскотте, недалеко от Бирмингема, и, кроме службы в приходах Средней Англии, был некоторое время в Южной Америке с Миссионерским обществом святого Джозефа из Купертино. Он первый в моем списке, но отнюдь не первый в моих предположениях.
– Почему же, Холмс? – поинтересовался я.
– Несмотря на то, что он почти наверняка говорит на южноамериканском испанском, по-английски, вероятнее всего, он говорит как образованный ирландец. Тем не менее мне нужен повод, дабы посетить его и выяснить все до конца. Следующий – еще один кельт, мистер Гордон Маклеод из Скай-Коттедж в Апэвоне, Уилтшир. Корреспондент, рекомендовавший его, сообщает, что Маклеоду около сорока и он поэт. Он опубликовал несколько работ за свой счет, таких, как «Венец звезд» и «Астроном в Испании». И все-таки вряд ли он тот самый подозреваемый.
– Но ведь Апэвон находится очень близко от Тэмпл-Коумба? – воскликнул я.
– Именно, Ватсон, но расстояние оттуда до Питерсборо очень велико. Не думаю, что его местожительство существенно поможет. Я бы оставил его в покое, хотя бы даже из-за речи. Пусть он и не говорит по-английски с акцентом своего родного острова Скай, но мистер Гордон путешествовал по Испании, и испанский, видимо, выучил, находясь по эту сторону Атлантики. Следующий, возможно, интереснее.
– Кто же это? – оживилась Эмили.
– Загадочный господин, имени которого мне не сообщили. Известна только фамилия – мистер А. Альварес. Он живет в Мэннингэм-Тауэрс, Хэмпстэд, видимо, с некоторым шиком, но страна, из которой он происходит, его занятие и источник его состояния неизвестны астрономическим кругам. Они ценят – по переписке – его знание предмета, но больше им ничего не известно.
– С таким именем он может быть и мексиканцем, – предположила Эмили.
– Не исключено, – сказал Холмс. – Его засекреченность и богатство могут иметь какое-то отношение к политическим коллизиям этой страны.
– Вы думаете, на него следует обратить внимание? – Я пытался следить за нитью беседы.
– Прежде чем ответить, я должен взглянуть на этого господина, Ватсон. Если он, как я подозреваю, смуглый и черноволосый латиноамериканец, то не может быть подозреваемым. По поводу следующего человека в списке я знаю только, что его зовут Артур Келли, что он живет в Селвуд-роуд, Уиллесден, и что он владеет какой-то конторой при совете Лондонского графства.
