Уля развешивала бельё, когда его конь показался из-за поворота. Лицо девушки, как и всегда, не выражало никаких эмоций. И хорошо, это как раз то, что нужно.
— Как дела по дому? — спросил он вместо приветствия.
Уля прошептала что-то вроде "Всё путём" и поплелась в дом накрывать на стол. Торен напоил коня и насыпал ему овса. Во дворе пахло сеном, костром и навозом. Типичные запахи для деревни. На Торена они действовали успокаивающе. Из дома потянуло пирогами. Он проголодался с дороги и сдобные пироги его порадовали.
В доме было прибрано. Всё лежало на своих местах. Торен бы даже сказал, что было излишне прибрано. Он не любил когда чужая рука касалась его личных вещей, таких как его охотничье орудия или вещей, напоминающих о Розе.
Уля, по видимому, не находила себе иного применения, кроме как дел по хозяйству и пыталась вычистить каждый угол и разрушить каждую паутину. Даже как-то не по-домашнему. На постоялом дворе и то такой чистоты не сыщишь. Но Торену нравился тихий нрав девушки, да и искать новую ему было не охото. Он принялся поедать пирожки, запивая их парным жирным молоком. Уля не стала задерживаться в доме и снова побежала хлопотать по хозяйству.
Долгое время, проведённое в одиночестве, натолкнуло его на мысль завести собаку. Пёс бы ходил с ним на охоту и встречал бы его повозвращении, когда бы он возвращался после очередной победой над монстром. Рассуждая таким образом, он пришёл к тому, что у собаки много преимуществ, которых нет у человека. Пёс всегда будет рядом и никогда не изменит отношение к своему хозяину, всегда будет предан, даже если Торен будет не в настроении.
Да, ему была нужна собака всю жизнь. Он вспомнил, как он мечтал о щенке в детстве и как отец каждый раз отказывал ему.
Отец. Это был совсем чужой для него человек, который обучал его ремеслу, не давая права на ошибку, а потом продал в столицу за приличную сумму, будто Торен был его рабом, а не сыном. Мать не одобрила поступок отца, но перечить не стала. Она была проста и бесстрастна, как Уля. Да Торен её и не винил. Значит, судьба такая, решил он тогда и стал приспосабливаться к новой среде обитания.
В дверь постучали.
— Входите, — крикнул Торен.
Дверь открыли и на пороге показался мужчина лет пятидесяти, невысокий, но
коренастый. Торен сразу узнал в нём старосту. Снова пришёл тревожить его покой. Он уже давно понял, если к нему пришёл староста, значит, деревне снова угрожает какое-нибудь чудовище.
— Говори сразу без обиняков, я устал от твоего юления, — бросил ему Торен вместо приветствия.
— Да чудь какая-то то по округе шмонается, — сказал староста без приглашения садясь за стол. — Я и не знаю как передать. Скот не крадёт, в деревню не хаживает, только вот у нас человека четыре мужчин без вести пропали. Да так что б не слуха и не духа. Как в воду канули.
Староста взял пирог и принялся его поедать большими кусками.
— А с чего ты взял, что это эта чудь сделала? Сам же сказал ни слуха не духа, — спросил Торен сурово.
— Да от них слуха-то нет, зато это чудище
следы после себя оставляет трёхпалые, будто у курицы лапа, только здоровая.
Пояснил староста, вытирая бороду после молока.
— Ну так что выручишь родную деревню? Мы тебе награду-то соберём, не волнуйся. Гляди, народ не бедный в городе коней продаёт, да мясо. Отвечай, Торен, возьмёшься, а?
И староста с нетерпением выкатил на охотника свои круглые глаза.
— Да, возьмусь, — сухо ответил Торен, поднимая со скамьи пояс мечом. — Пойдём, покажешь где следы видели.
— Ой какой быстрый. Откушать не успел, а уже за дело принялся, — хлопнул в ладоши староста.
Просёлочная дорога проходила между пшеничным полем и густым смешанным лесом, в котором всё же доминировали хвойные деревья. Было очень жарко, как перед грозой. Вековые ели пошатывались на ветру, напоминая о грядущей непогоде.
Там, где начинались пшеничные колосья, в земле были оставлены трёхпалые следы размером с человеческую руку. По отпечатку чётко было видно, что у существа были внушительных размеров когти, а со стороны пятки отпечатался четвёртый палец, прям как у курицы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Петух что ли гигантский за пшеницой ходить повадился, — удивился Торен. С подобным не приходилось сталкиваться даже ему.
— Может петух, а может и нет, — развёл руками староста. — Ты только истреби монстра, а тама мы уж посмотрим, как он выглядит.
— Сегодня возьму след, но выследить и убить к концу дня не обещаю. Дело требует время. А ты пока опроси народ, может кто, что видел.
— Опрошу, опрошу, господин охотник, — пообещал староста и заменил в деревню, подальше от злополучных следов.
След петлял из стороны в сторону и вскоре повернул обратно, по направлению к лесу.
— Эх ты ж странный петух и что он в лесу позабыл, — подумал Торен.
Он скептически относился к словам старосты. В прошлый раз он принял за монстров енотов, которые воровали припасы. А в этот раз мнимое чудовище может оказаться просто мутирующим петухом, травоядным и совершенно безобидным. А местные парни, должно быть в город кутить поехали, только родителям ничего не сказали. Подобное уже было здесь в практике, поэтому Торен не удивлялся.
Он взял след и уже углубился в лес, когда полил сильный дождь. До деревне было далеко. Отыскав вековую сосну с вывороченными корнями, он ушёл себе убежище под её корнями, покрытыми приличным слоем земли. Дождь превратился в град и, казалось, не хотел утихать. Торену ничего не оставалось, кроме как заночевать под корнями тысячелетнего дерева.
Проснулся он ближе к рассвету, когда месяц на небе был уже не чётким, а солнце пока не появилось. Рядом с ним кто-то был. Охотник подскочил и обернулся. Под корнями ёжилась хрупкая фигурка юной девушки. Чёрные волосы были растрёпанны и беспорядочно рассыпались по длинному одеянию из пеньки, то ли платью, то ли длинной рубахи, слишком длинной и широкой для изящной фигурки девушки. На Торена смотрели два больших ясно-синих глаза, напоминающих два бездонных колодца.
— Ты из кельманов? — спросил её Торен.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Опасно одной расхаживать в этом лесу, да ещё в такую погоду.
Торен заботливо подал ей руку. Девушка снова отрицательно покачала головой.
— Ты не можешь говорить? — спросил у неё Торен.
— Могу, — прозвучал ответ. — Только вот я не могу пойти с тобой.
Она обвила себя руками и стала казаться ещё меньше.
— Почему ты не пойдёшь? Переночуешь, поешь и пойдёшь дальше, куда шла. Смотри ты промокла вся, тебе одежду высушить нужно.
Торен хотел было потянуть её за руку, но девушка так посмотрела на него, что он тут же оставил эту мысль.
— Тут чудище ходит, — продолжал он, чтобы запугать девушку. — Говорят, нескольких человек мужчин сожрало.
— Прям так и сожрало? — спросила девушка.
— Прям так и сожрало.
— Страшное, должно быть, чудище, — в этих словах Торен уловил оттенок страха.
— Страшное, девочка. Тебе лучше со мной пойти, — не отступал Торен.
— Моя жизнь — не ваша забота, — меланхолично ответила незнакомка.
— Ну раз так, береги себя. А я по сто раз уговаривать не буду.
Сказав это, он поднял меч и ушёл.
По возвращении, он позавтракал, отмылся от грязи и сменил одежду. Он очень устал после проведённой в лесу бессонной ночи и поэтому лёг отоспаться. Проспав до самого вечера, он проснулся от стука в дверь.
— И что ещё надо этому старосте? Сказано было — нужно время.
Он очень удивился, увидев на пороге ту самую синеглазую девочку из леса.
— Впусти меня, — попросила она.
— Проходи, — разрешил Торен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Девушка прошла и только сейчас охотник заметил трёхпалые лапы, выступающие из-под длинного балахона.
— Вы удивлены? — спросила девушка, поймав изумлённый взгляд Торена.
— Кто ты? — тихо спросил охотник.
— А после моего рассказа, вы убьёте меня?
— Нет, — прозвучал ответ.
— А плотно ли вы закрыли дверь? Никто сюда не войдёт? — спросила девушка, устоявшаяся на большом сундуке.
