скоро вернусь.
– Хорошо, – Марк надел наушники, продолжая пролистывать летную книгу. – Подумаю, как нам взлететь.
Даниэль вышел из кабины и сразу увидел кровавое пятно на полу. Большое темно-красное пятно уже впиталось в ковер. Он вспомнил Марка и еще раз сказал «спасибо» богу за то, что не видел, что способствовало его появлению. На втором этаже его встречали бортпроводники, поздравляющие с удачной посадкой. Еще бы так же удачно взлететь, подумал он.
Перед дверью душевой он остановился, боясь заходить. Тихонько постучал, но Оливия не открывала. Ждать не было времени, Даниэль дернул ручку на себя и зашел внутрь. Она сидела на деревянной скамейке, поджав под себя ноги и прислонившись к стене. Вся перепачканная кровью с ног до головы. Своей или нет, он не знал, но ее было море. Море крови для него резко превратилось в океан.
При виде Даниэля Оливия попыталась встать, но он не дал ей этого сделать. Быстро преодолев расстояние между ними, посмотрел прямо в глаза.
– Оливия, – он коснулся засохшей крови на лице. Она была не ее. На руках – тоже не ее. Откуда он мог знать: ее или нет? Но знал. Дотронулся до ее головы, и девушка слегка всхлипнула. Он понял, что задел рану: – Тебе нужен врач…
– Нет! – тут же отрезала она, пытаясь отодвинуться от него.
Он убрал руку лишь для того, чтобы намочить полотенце и аккуратно приложить его к ране. Он что-то прошептал, нахмурив брови, но Оливия не расслышала слов. Перед ее глазами проносились ужасные картины: минуты посадки, теплое безжизненное тельце в ее руках… Она все еще ощущала нежную кожу младенца, свой страх, чувство безысходности… Она не знала, что делать, не в силах была помочь. Адреналин заставлял ее мыслить ясно и четко, отвечать на вопросы матери… Сейчас остались только пустота и желание плакать.
Сидя напротив Даниэля, Оливия поняла, что уже не замечает боли. Но увидев его пальцы, перепачканные кровью, поняла, что слезы катятся по щекам против воли. Она рукой уперлась в его грудь, пытаясь отодвинуть себя подальше от его белоснежной рубашки. Но Даниэль убрал ее руку и прижал девушку к себе. Она сдалась, уткнувшись лицом ему в грудь, и, вцепившись руками в рубашку, разревелась сильнее. Казалось, слезам не будет конца. Они бурным потоком смывали все, унося с собой пережитые эмоции.
– Даниэль, – она прошептала его имя. Слов было много, но говорить не хотелось. Ей просто требовалось успокоение.
Ощущая его руки на своей спине, слыша расслабляющий голос, шептавший что-то на ухо, Оливия поняла, что слез больше нет. Она не знала, сколько прошло времени, потерялась в нем, но рыдания больше не вырывались из ее груди. Пришло расслабление.
– Спасибо.
Но он еще держал ее, проводил пальцами по волосам, не веря, что делает это. Пальцами касался ее ненакрашенных губ, попытался стереть с них кровь. Ее кровь. Он точно знал это.
– Сделай одолжение, – тихо прошептал он, отстраняясь от нее, – сядь и пристегнись. Я буду взлетать. Наша полоса слишком мала для этого самолета, взлет будет резким, и ты вновь можешь повредить себе голову.
Какое ему дело до ее головы? Он сам не мог себе объяснить. Но что-то заставляло его думать о ее безопасности.
Оливия кивнула, опуская взгляд на его рубашку:
– Твоя рубашка в крови, – она нервно вздохнула, вытирая с щек слезы.
Он улыбнулся, осматривая себя, и резко засмеялся:
– Что подумают пассажиры, увидев пилота в таком виде?
Он представил их испуганные взгляды – с потерей последней надежды на взлет. Оливия тоже улыбнулась, представив эту картину.
Он успокоил ее, и это главное. Пусть на время, но стал ей ближе, чем кто-либо.
Глава 7
Опустив голову под холодную воду, Даниэль пытался привести в порядок мысли. Впереди тяжелый взлет. Но его мысли постоянно возвращались к Оливии.
Выйдя из душа, он направился прямиком к девушке – усадил ее в кресло и пристегнул ремнем. Он надеялся, что, сделав это, он выбросит Оливию из головы. И маленькое недоразумение в душевой кабине останется лишь воспоминанием.
Маленькое недоразумение? Тогда зачем нужна была холодная вода? Его окатило волной воспоминаний, и он уже пожалел, что не принял холодный душ полностью. Это в две секунды вернуло бы ему ясность мысли.
Зайдя в свою кабину, Даниэль пальцем пригрозил Марку молчать. Тот удивленно посмотрел на него, захлопнув летную книгу, но не смог сдержаться:
– Что с тобой? Почему ты весь в крови и с мокрыми волосами? Тебя пытали?
Его пытали. Да, это самое подходящее слово.
– Не спрашивай, – отмахнулся Даниэль и, сев на свое место, посмотрел вперед на поле. – Что здесь нового? Лес еще не вырос?
– Я думал, ты уже покинул самолет, а ты плескался в душе.
– Я намочил голову, чтобы привести себя в норму. Пора взлетать.
Марк кивнул, слегка улыбнувшись:
– Ладно. Я не буду больше спрашивать. Но кажется, Оливия хотела тебя утопить. Вы опять поругались?
– Она не имеет к этому отношения, не напоминай мне о ней, – солгал Даниэль.
Марк вновь понимающе кивнул. Это не его дело.
– Диспетчер сказал, что они отбуксируют нас на пятую рулежную дорожку. Ты решил, как будем взлетать, пока остужался? – пошутил Марк.
Даниэль проигнорировал его вопрос – чтобы не вспоминать то, что так хотелось забыть, и полностью сосредоточиться на предстоящем взлете.
– Надеюсь, ты тоже не терял времени зря, рассчитал скорость принятия решения и скорость подъема носовой части?
Марк кивнул, передавая капитану расчеты:
– Неутешительные цифры.
Но Даниэль, посмотрев расчеты, увидел в них только плюсы:
– Наши баки наполовину пусты, значит, нам нужен меньший разгон. У меня есть план: мы будем удерживать тормоза, дадим полный газ, двигатель наберет нужные обороты еще до начала разбега. В результате получим большее ускорение, разгон станет короче. Доведя обороты двигателя до максимума, отпустим тормоза и…
– Самолет рванет как сумасшедший, – Марк испуганно принялся листать книгу. – Здесь сказано, что так сделать можно, но велика вероятность, что придется подниматься не
