Контракт на гордость
Алекса Гранд
Пролог
Лиза
Аннушка уже купила подсолнечное масло,
и не только купила, но даже разлила.
Так что заседание не состоится.
(с) «Мастер и Маргарита», Михаил Булгаков.
– Ариш, а ты девочек предупредила, что шеф сегодня без настроения? Зве-е-ерствует, – невинно тяну я, откидываясь на спинку высокого неудобного кресла, которое должны были заменить еще две недели назад.
Но то ли наши снабженцы накосячили, то ли служба доставки отправила необходимый моей многострадальной спине предмет мебели по другому адресу. Способствуя моему прескверному расположению духа и провоцируя искреннее желание порвать кого-нибудь на британский флаг.
Благо список подходящих кандидатов весьма и весьма внушителен. Начиная от проштрафившихся подчиненных, чьи грехи я прилежно заношу в тетрадь смерти – распухший от частоты использования блокнот. И заканчивая собственным женихом, решившим отпраздновать помолвку в разгар накрывших меня дедлайнов и авралов. Когда я не то что отмечать, я видеть никого не хочу, отчаянно мечтая зарыться лицом в подушку и проспать пару дней кряду.
– Предупредила, – замершая у моего стола помощница утвердительно качает головой и усердно прячет улыбку, сосредоточенно теребя подол строгого темно-синего платья с отложным воротником.
– Одну клиентку плохо постригли, – я картинно загибаю пальцы, попутно рассматривая свои короткие ногти с идеальным французским маникюром: – второй перепутали цвет лака, третью не записали на спа-процедуры. А четвертой принесли остывший кофе, – выдержав замогильную паузу, я демонстрирую оскал голодного нильского крокодила и с тяжелым вздохом интересуюсь: – я все понимаю, но кофе какого хрена, а?
– Так, пятница тринадцатое, Елизавета Андреевна, – виновато разводит руками Риша, ковыряя носком светло-бежевой балетки мой любимый ковер, и опускает глаза вниз, как будто на полу лежит инструкция «Как задобрить разбушевавшееся руководство». – Примета работает.
– Да чтоб вам Волочкова на коньках приснилась, – я устало роняю голову на ладони и продолжаю бурчать уже оттуда: – у меня рейс в Краснодар через две недели, как я вас одних, млин, оставлю?
– Справимся, Елизавета Андреевна, – бодро рапортует помощница, и я понимаю, что этой девчонки, выступающей в роли ежедневника, энциклопедии и справочника редчайших ядов одновременно, мне будет не хватать. Арина перекидывает длинную тугую косу через плечо и, ошибочно полагая, что я ничего не слышу, добавляет: – с божьей помощью.
– Аринка, вы меня так в гроб загоните, – я тру лоб, пытаясь побороть подступающую мигрень, и вполголоса озвучиваю ценные указания: – тащи двойной эспрессо, минералку и договор со строителями. Срок – пять минут. В противном случае можешь ставить Кононенко и Будиной свечки за упокой, если я в таком настроении выйду из кабинета.
Риша без слов исчезает, а я думаю, что неплохо бы выписать ей премию. За умение исполнять требуемое с первого раза и за весьма полезную способность слиться с окружающей обстановкой, когда это необходимо. В общем, пока я обмозговываю осенившую меня идею, Арина возвращается с чашкой крепкого горячего кофе, дурманящего обоняние. И с контрактом, просмотр которого я откладываю почти месяц, отвлекаясь на более срочные дела, вроде срыва поставок и ареста счетов.
Я делаю глоток горьковатой жидкости, обжигающей язык, торопливо пробегаюсь глазами по первым строчкам, да так и зависаю на фамилии директора фирмы, с которой мне предстоит сотрудничать в ближайшем будущем. Я судорожно хватаю бутылку с водой и пытаюсь потушить разгорающийся внутри пожар. Сердце бухает в горле, буквы сливаются в черно-белое пятно.
– Совпадение? – я открываю первую попавшуюся вкладку и добрых пять минут пялюсь на фотографию повзрослевшего Сашки Волкова, когда-то бывшего для меня всем. – Твою мать!
Я полирую экран немигающим взглядом и падаю в бездну похороненных воспоминаний. Сложенных за ненадобностью в дальний сундук и припорошенных пылью, чтобы не было так больно. Я выпадаю из реальности, царапая ногтем издающее премерзкий скрип стекло, и прихожу в себя только тогда, когда Арина дотрагивается до моего запястья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Шеф, – я медленно поднимаю голову и начинаю истерически хохотать под аккомпанемент встревоженного Ришиного. – Вы опаздываете!
– Куда? – произношу заторможено и запоздало думаю, что если бы давали премию за самый глупый вопрос, то я бы с огромным отрывом обошла всех конкурентов.
– На прием в честь вашей помолвки, – шепчет Риша, бледнея и закусывая подрагивающую нижнюю губу.
– Спасибо, солнце. Санитаров не надо, – я откладываю бумаги в сторону, подхожу к шкафу и ныряю в светло-бежевое пальто, подмигивая ошарашенной девушке.
– В таком виде? – и, если мою скромную и уравновешенную помощницу волнует, как снобы воспримут невесту Меньшова, заявившуюся в ресторан в простой белой рубашке, рваных шортах из вареной джинсы и ярко-розовых кедах. То мне на это глубоко наплевать.
– Да, – я киваю Аринке с отчаянной полубезумной улыбкой и несусь радовать мир своим присутствием. Неважно, готов он к этому или нет.
Глава 1
Лиза
Пока выбор не сделан,
все на свете возможно.
(с) к/ф «Господин Никто».
– Лиза, ты…? – Алик морщится, пренебрежительно поджимая тонкие губы, и торопливо озирается по сторонам в поисках приглашенных на прием журналистов.
– Заработалась, прости, – ничего банальнее придумать было нельзя, но я на самом деле не испытываю и тени раскаяния. В последнюю очередь я волнуюсь о том, что рядом с невысоким худощавым брюнетом, облаченным в дорогущий светло-серый костюм от «Армани», выгляжу попрошайкой с улицы.
– Лиза-а-а, – мужчина выдыхает как-то совсем обреченно, в который раз убеждаясь, что перевоспитывать меня – напрасный труд. Такой же, как и взывать к безвозвратно почившей совести. Не обременяющей лишними угрызениями свою хозяйку.
– Не переживай, Меньшов, твоя репутация не пострадает, – поправив почти идеально завязанный Аликом узел темного-синего галстука, я выхватываю из его рук фужер с шампанским и делаю три больших глотка, ощущая, как пузырьки щекочут нос. Облизываю губы, впопыхах тронутые вызывающей ярко-красной помадой, и бросаю еле слышно: – эпатаж сейчас в моде. Завтра пол-Москвы будет ходить в таких же драных шортах, как у меня. Спорим на твой месячный гонорар?
– Ты слишком самоуверенна, Лиза, – Алик притягивает меня за плечо, ослепительно улыбаясь на камеру, и заставляет вспомнить, почему я согласилась на его предложение.
К двадцати восьми годам я давно перестала мечтать о романтичной свадьбе и внеземной любви, решив, что успешный продюсер и расчетливый бизнесмен не самый плохой выбор. Тем более, если этот продюсер постоянно находится либо на съемочной площадке, либо на переговорах, либо в командировках. И приезжает на свидание раз или два в месяц с неизменным букетом алых роз, не сильно надоедая своим вниманием.
Еще одним плюсом в его копилку стало полное отсутствие контроля. Единственное, о чем попросил Меньшов – никаких компрометирующих фотографий в сети. Не слишком большая плата за свободу и спокойное существование, надо сказать.
– С каких пор тебя это перестало устраивать? – смотрю в его блеклые голубые глаза и думаю, неужели прозрел и сообразил, что мое спокойствие всего лишь одна из сторон безразличия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– С тех пор, как ты собралась в Краснодар, – впервые в голосе Алика мне чудится нотка недовольства, и я стараюсь внимательно изучить маску невозмутимости, застывшую на холеном лице. Но Меньшов разворачивает меня обратно к фотографу и негромко бормочет, утыкаясь носом в макушку: – и зачем тебе эта провинция?
– Там тепло, – отвечаю я, мягко, мечтательно улыбаясь, и говорю вовсе не о месте, а о людях и воспоминаниях, что остались в солнечном южном городе.
