Гоэта довольно потерла руки, когда, откупорив очередную жестяную банку, закатившуюся за шкаф, в нос ударил знакомый запах. Блондинка смотрела на нее как на сумасшедшую. А, пускай!
Эллина колебалась ровно мгновение, затем опустилась на колени. Пятна на платье — мелочь по сравнению с правосудием. Отбросив перчатки: мешали, — гоэта расчистила кусочек пола для октограммы. Стараясь не обращать внимание на труп, она быстро схватила со стола мел и вывела на паркете ровный восьмиугольник. Затем пришло время воска. Женщина согрела его дыханием и соорудила примитивную свечу. Та вспыхнула и постепенно разгорелась. Эллина вывела плавящимся воском «розу ветров» внутри октограммы и водрузила свечу в центр рисунка.
Теперь лаверика. Нужно совсем немного.
Гоэта тщательно растерла ее между пальцами, наслаждаясь позабытым дурманящим ароматом. Эллина, как и супруг, скучала по работе, пусть, по мнению Брагоньера, любая женщина с радостью оставила столь сомнительную профессию.
Блондинка чихнула. Аллергия? Лаверика издавала сильный специфический аромат, который помогал войти в транс, вполне могла вызвать проблемы со здоровьем. Помощница погибшего врача наблюдала за действиями Эллины со смесью страха, недоверия и удивления. Она уже не плакала, только хлюпала носом. Тот покраснел и напоминал "нюхач" пьяницы.
Выкинув из головы молчаливую наблюдательницу, Эллина склонилась над октограммой, выдохнула в сложенные в ладони с травой: «Мне нужен убийца господина Женда» и сыпанула в огонь лаверику. Пламя погасло, листья зашипели, повалил дым — все, как положено.
Гоэта пару раз глубоко вздохнула, очищая сознание, и отрешилась от материального мира. Выпрямившись, Эллина шагнула в октограмму, полной грудью вобрала дурманящий аромат. Он наполнил все ее существо. Защипало глаза, запершило горло, но столь ли важно, когда другая реальность распахнула объятия?
Тепловая карта не изменилась, просто стала ярче, четче. Теперь гоэта видела вторую фиолетовую частичку, но трогать ее не стала: пусть судебные маги поработают. В конце концов, какой прок от Эллины? Она ни возраста, ни цвета глаз не определит.
Гоэта мысленно повторила просьбу, коснулась воска и позвала убийцу. Свободной рукой женщина сотворила призывное заклинание.
Теперь медленно опуститься на колени, расположить ладони на линиях октограммы и ждать.
Читая речитатив Мерхуса, Эллина думала об убийце, повторяла слова заклинания снова и снова, пока сознание не уплыло.
Тело качнуло.
Есть!
Встрепенувшись, Эллина переложила руки на «розу ветров», отдавшись на волю посторонних сил. Они указали на запад. Это направление. Как далеко? "Три" — прозвучал в голове бесполый голос. Убийца в трех милях на запад, совсем близко!
И тут гоэту грубо вырвали из тонкого мира. От резкого возвращения разболелась голова. Охая, Эллина терла виски и исподлобья смотрела на сержанта, по чьей милости заработала мигрень. Из транса нужно выходить постепенно, аккуратно. Сержант игнорировал гневные взгляды. Он развел в кабинете бурную деятельность, определил первый круг подозреваемых и велел всем посторонним покинуть помещение и обождать в приемной.
Потирая виски, Эллина злобно посматривала на сержанта. Так и подмывало сказать пару «ласковых» слов. Это не шутки, гоэта могла пострадать! Правила безопасности, как известно, написаны кровью, а уж правила магической безопасности — жизнями.
Разумеется, Эллина не собиралась никуда уходить. Если «господину-все-делаю-сам» не хочется поймать преступника, пусть зафиксирует в протоколе. То-то начальство порадуется, читая!
— Вам особое приглашение нужно, дамочка?
Сержант окончательно упал в глазах супруги Королевского прокурора. Когда подошел и грубо попытался выставить вон, и вовсе встал на одну ступеньку с отбросами общества. Извозчики воспитаннее.
— Уберите руки. — Эллина говорила спокойно.
Командир отряда стражи и ухом не повел, упрямо толкал вон из кабинета покойного. Пришлось прибегнуть к имени мужа.
Гоэта сунула грубияну под нос руку с кольцом и злорадно поинтересовалась:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Видите?
Сержант нахмурился. Женщина, которую он принял за представительницу второго сословия, что подтверждало ее занятие — гоэта — оказалась дворянкой. Кольцо с печаткой, мещанки таких не носят. Значит, тот малый, который сообщил о преступлении, не извозчик, а кучер госпожи. Неприятная вышла история! Дамочка вздорная, может нажаловаться. Только вот дом ей все равно придется покинуть.
— Прошу прощения, — вежливость давалась с трудом, — соблаговолите уйти, благородная сеньора.
— Значит, вам неважно, где скрылся преступник? — хорошо, пожала плечами Эллина, — сообщу мужу. Он у меня Королевский прокурор.
Вот так легко и непринужденно гоэта козырнула высоким положением в обществе. Подумать только, всего пару лет назад стеснялась упомянуть имя любовники, в подобной ситуации и вовсе тихо ушла, а тут стояла с высоко поднятой головой. Откуда что взялось? Не иначе, Ольер ли Брагоньер передал супруге часть своей невозмутимости.
Сержант шумно вдохнул воздух и процедил:
— Что угодно сообщить благородной сеньоре?
В голове же вертелось: «Скорей бы она ушла!»
Эллина поведала о результатах поискового заклинания. Отчего-то она не сомневалась, солдаты ей не поверят, дождутся слов судебного мага. Их дело, зато ничего не мешает поехать в указанное место. Может, преступник не успеет сбежать?
Сухо распрощавшись с хамоватым сержантом, гоэта ушла. Мимоходом бросила взгляд на секретаршу-блондинку. Жалко ее! Бедняжка до сих пор не могла успокоиться, а ведь впереди утомительный допрос. По идее, Эллину тоже обязаны привезти в Следственное управление, только у нее свой дознаватель — муж.
Перед крыльцом дежурили солдаты. Сначала они не хотели выпускать гоэту, но окрик сержанта заставил расступиться. По мнению их начальника, чем скорее Эллина ли Брагоньер уберется отсюда, тем лучше.
— Жан, у тебя есть оружие?
Вопрос показался кучеру странным. Он замер в полусогнутом положении, когда откидывал госпоже подножку. Эллине пришлось пару раз его окрикнуть, иначе бедняга долго бы так простоял.
— Да, госпожа, — крепко задумавшись, наконец, отозвался кучер.
Гоэта села в экипаж и, расправив юбки, приказала:
— Тогда поехали. Точного адреса не скажу, но нам нужно на запад. Проехать три мили. И мужу не говори! — шепнула она и, порывшись в кошельке, сунула слуге чекушку. — Вот, за беспокойство.
Кучер тяжело вздохнул.
Можно подумать, Брагоньер ничего не узнает! Жан прекрасно знал, за экипажем следят, и не сомневался, те люди из Следственного управления. Однако денежку взял и забрался на козлы.
Свистнул кнут. Лошади дернулись, и экипаж покатил по улицам Сатии. Ехать приходилось медленно. Высунувшись из окошка, Эллина скользила взглядам по домам, пытаясь определить, в том ли направлении они едут.
Три мили на запад. Значит, не в квартале магов.
Потом ее озарило: базарная площадь! Направление нужное, расстояние — тоже. где легче всего затеряться и приобрести новую личину? Конечно, на рынке. Только вот час поздний, основная торговля свернулась.
— На улицу Цветочников, — приказала Эллина и откинулась на сиденье.
Нет, она не отступит, купит карту и отмерит эти демоновы три мили. Тогда и узнает, рынок ли привлек убийцу или чей-нибудь дом. Гоэта надеялась на второе.
На углу улицы Цветочников и улицы Доброго Сердца находилась книжная лавка. Приметная вывеска издали привлекала внимание покупателей — людей состоятельных, интересовавшихся высокими материями, а не сплетнями в духе «Жизни Сатии». Поэтому владелец потратился на пару заклинаний. В итоге деревянные страницы вывески переворачивались. Именно в ту лавку, звякнув дверным колокольчиком, через пару минут вошла Эллина и, не останавливаясь, быстрым шагом направилась к конторке приказчика. Тот не удивился просьбе, продал карту, которой обычно пользовались приезжие, и вынес из подсобного помещения линейку. Уложив пестрый лист на конторку, гоэта отыскала дом господина Женда и проложила от него три мили на запад по прямой. Палец уперся в квартал возле рынка. Эллина пометила нужное место крестом, поблагодарила управляющего за помощь и вышла. Теперь у нее был конкретный адрес.
