Гоэта отправила слугу за стаканом воды, а сама присела рядом с бедняжкой. Ту колотила крупная дрожь.
— Что здесь произошло? — Эллина старалась говорить ласково, медленно.
Она спиной ощущала присутствие покойника и понимала, стоит только заикнуться мужу, запрет. Еще и благовидный предлог придумает: для беременных вредно. Только вот "интересное положение" никто не подтверждал. С другой стороны, Брагоньеру сказать придется, как и сообщить властям. Все-таки убийство. Только вот руки чесались помочь правосудию, а раз оно гордое, придется обождать со стражей, допросить девушку и повозиться с заклинаниями. В хаосе кабинета наверняка найдутся нужные предметы, может, даже лаверика. Тогда Эллина сможет предъявить следователю что-то, кроме скупых показаний. Может, даже местожительство убийцы.
Как же гоэта соскучилась по работе! Наверное, смешно мечтать о тряске в седле и кислом эле в дрянных тавернах на тракте, но Эллина мечтала. Снова хотелось стать нужной, глотнуть свободы и сменить платье на рубашку и брюки. Брагоньер же требовал вечной женственности, тихих семейных занятий и полностью изолировал жену от любых волнений.
Помощница врача молчала. Пришлось влить в нее второй стакан воды и капельку спиртного — таковое нашлось в шкафу и, к счастью, не пострадало при убийстве, чтобы она заговорила.
— Я… я ничего не видела. — Блондинка часто вздрагивала и испуганно косилась на ноги трупа. Пришлось попросить кучера загородить беднягу. — Пришла на работу, а тут тихо. Ну, я позвала, взяла журнал и…
Девушка замолчала и уткнулась в сложенные ладони.
Эллина вновь пожевала губу.
Выходит, господина Женда убили до начала приемного дня. Только вот что врач делал в рабочем кабинете ночью? Нужно бы проверить, давно ли он умер, но сначала свидетельница. Судя по ее состоянию, говорить она долго не сможет, вновь накатит истерика. Гоэта знала методы следствия и сомневалась, будто запугивания или хлесткий тон мужа пробудят в девушке желание общаться. Скорее, она еще больше замкнется в себе.
— Давайте по порядку, — поколебавшись, Эллина подняла стул для посетителей и устроилась против собеседницы. Та так и не поднялась с корточек, любые попытки увести несчастную в другое место или предложить сесть, терпели неудачу. — Во сколько вы пришли?
Не первая ведь гоэта в списке, отчего другие пациенты не запаниковали? Или подергали дверь, решили, врач легкомысленно проспал и ушли? Глупости! Люди с репутацией господина Женда так не поступают, ясно ведь, что-то случилось. И дело даже не в борьбе за клиентов, тут покойный мог выбирать, диктовать условия, а в страсти врача к деньгам. Ради них он бы не отменил прием без уважительной причины. Эллина догадывалась, ее срочная запись влетела Сорейским в круглую сумму.
Помощница задумалась. Страх на лице временно сменила растерянность.
— В девять, — наконец изрекла она и кивнула: — Да, в девять. Господин Женд приходит к десяти, но нужно кое-что подготовить, анализы проверить, истории болезней подобрать. Я как раз за ними пошла, когда…
Девушка шумно всхлипнула.
Опять неувязка. Может, Эллина и не следователь, но выводы делать умеет. Раз журнал валялся на полу в приемной, то помощница перепугалась до того, как вошла в кабинет работодателя.
После легкого нажима девушка призналась: да, ее испугала кровь.
— Кровь? — нахмурилась гоэта.
Она воскресила перед мысленным взором приемную. Идеальная чистота, ни одного пятнышка.
— Ну да, — помощница зябко повела плечами, — такая жирная полоса на пороге.
— Куда же она делась? — Показания свидетельницы казались плохо скроенной ложью.
Эллина склонялась к тому, что девушка покрывала сообщника или близкого человека. Она услышала крики, узнала голоса, перепугалась. Потом состряпала историю с кровью. Она не вода, высохнуть не могла, если только сама помощница ее не затерла.
— Не знаю, — простодушно ответила девушка и попросила платок. — Наверное, он вытер.
— Он — это кто? — ухватилась за ее слова гоэта.
Как же тяжело следователям! Легче найти пропавшую корову и вычислить, куда сбежала из-под венца невеста, чем вывести на чистую воду участников преступления. Как только Брагоньер справляется! Эллина невольно зауважала мужа, хотя и прежде считала его работу сложной и важной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я за стражей, — предупредил кучер. Все это время он деликатно помалкивал, изображая мебель, пусть и недовольно посматривал на госпожу. — Сразу нужно было. А то скажут, вы убили.
Смех смехом, а могут. Гоэте не хотелось вновь примерить статус подозреваемой. Положим, теперь бы ее выпустили под залог, даже оправдали, только какое пятно Эллина бросит на имя мужа? Станут шептаться, он ее вытащил. Главное, арестовали, а виновна или нет, сплетников не интересует. Как же, жена королевского прокурора пришла поквитаться с врачом, не вылечившим от бесплодия! Роди после этого десяток детей, не отмоешься.
Эллина со вздохом отпустила слугу. Она обещала держать двери открытыми и в случае опасности громко кричать. "Можно подумать, убийцу остановит женский визг!" — мысленно хмыкнула гоэта. Рука легла на бедро, туда, где некогда покачивалась флисса. Пусть Эллина не любила носить оружие, перевозила его в седельной сумке, а фехтовала плохо, однако жизнь себе не раз спасала. Сейчас же при ней только кинжал — булавка против матерого преступника.
— Так кто? — Эллина старалась по максимуму использовать оставшееся до прибытия отряда стражи время.
Она не сомневалась, солдаты явятся быстро: квартал обязывал. Тут следили за безопасностью, не для того платили огромные деньги за дома, обставленные по последнему слову научных и магических достижений, чтобы ждать помощи по несколько часов.
— Он, — сдавленно повторила девушка. — Я его со спины видела.
"Ну же!" — едва не закричала гоэта, но промолчала. Она понимала, давить нельзя. Свидетельница пережила глубокое потрясение, только-только пошла на контакт.
— Не знаю! — Помощница снова разрыдалась. — Я его никогда…ууу… не видела.
Гоэта поняла, терзать бедняжку дальше бесполезно, и решила поискать лаверику. Вдруг успеет с октограммой? Эллина осторожно ступала среди хаоса из бумаг и осколков. Взгляд поневоле обращался к кучке пепла. Какие бумаги сжег убийца? Отчего-то гоэта не сомневалась, улики уничтожал преступник. Хотя вдруг он застал господина Женда за столь пикантным занятием? Пора бы установить время смерти!
Эллина сосредоточилась, унимая биение сердца. Подумать только, как влияют другие люди на собственное поведение! Вот и с Ольером ли Брагоньером гоэта стала спокойнее, а ведь прежде вылетела из кабинета и позвала на помощь.
Тепловая карта мира отозвалась быстро. Не растеряла навыков!
Гоэта присмотрелась. Разумеется, свечение трупа далеко от молочного. Аура потускнела. Лжет помощница, господину Женду размозжили голову не пару часов назад, иначе бы частички не светились синим. Предпоследняя стадия распада. Скоро аура выцветет до голубой и навсегда исчезнет, станет недоступной магам.
Эллина поводила головой, разыскивая подозрительные отметины. Нет, к счастью, демоны не замещены, убийца и жертва из одного мира. Людей потопталось много, это-то и удивило. Может, напрасно гоэта обвиняла свидетельницу во лжи? Вот тут женщина. Золотистая — сама Эллина. Рядом частички чуть поблекли — блондинка. Кучер тоже отменился, а вот кому принадлежат одна единственная фиолетовая искорка? Гоэта все внимательно осмотрела — часть чужой ауры сиротливо витала в воздухе и явно не принадлежала убийце. Он тоже синий, как и жертва. Мужчина — тут помощница не обманула. Черты расплывчаты, без высшего магического словесный портрет не нарисуешь.
Итак, врач скончался вчера или даже позавчера. По идее, мог. Господин Женд работал не каждый день, просмотренный мельком журнал зиял двумя пустыми страницами. Значит, два дня не было приема.
Эллина повертелась, задумалась: стоит ли ловить фиолетовую искорку? В итоге не стала. Вдруг испортит? Следователь за уничтожение улик спасибо не скажет. Вот синих частичек убийцы можно собрать и попробовать выяснить по октограмме Мерхуса, где сейчас преступник. Только бы лаверику ползучую отыскать! Воска у врача много, чистого, какой требовался для работы. Мел — тоже не проблема.
