К счастью, наша возня привлекла внимание Солодухина. Военный переговорщик подсел поближе и протянул мне пластиковый пузырёк, в котором отчётливо шумели таблетки:
– Пусть выпьет.
– Так, стоп, что это? – проявил интерес до этого безучастный Сухарь.
– Седативное, – спокойно пояснил истребитель. – От неё всё равно толку никакого.
– Тут ты прав, – скривился Запольский. – Крайне ненадёжный специалист попался…
Однако совладать с клаустрофобкой оказалось не так уж и просто. Она мало что соображала, только яростно извивалась всем телом, будто выброшенная на берег рыба. Солод посмотрел на мои неуклюжие попытки справиться с ней, после чего решительно отхлестал её по щекам и влил ей немного воды из фляжки вместе с таблетками. Девушка закашлялась, чуть не подавившись, но всё же инстинктивно проглотила лекарство. И уже через пару минут она обмякла и спокойно засопела.
– Быстро сработало, – оценил наблюдательный Демидов. – Что это такое?
– Какая-то ветеринарная хрень, – пожал плечами военный. – Она и коня срубит, если надо.
– А тебе она на кой ляд?!
– Я без них не сплю, – отрезал Солод.
После чего он вернулся к себе и продолжил безучастно пялиться в стену. Я же пристроил голову сомлевшей Аннушки на один из баулов, надеясь, что она сможет проснуться после такой воистину конской дозы снотворного. Но это для неё, как ни странно, наименьшая проблема из всех. Корабль то и дело сотрясался всем корпусом не пойми от чего, а в ушах стоял непрекращающийся скрип и треск костей. Пару раз закладывало уши прямо до рези в барабанных перепонках, но быстро отпускало.
Так продолжалось несколько минут, пока нас наконец-то перестало прижимать к передней стене, а потянуло к задней. Пол снова изменил наклон, а вскоре и появилась уже знакомая качка. Да такая сильная, что мы ненадолго почувствовали себя горошинами в трясущейся банке. Я еле успел поймать спящую девушку, чтобы та не набила себе шишек больше положенного. Теперь можно сказать, что мы полностью в расчёте. А что касается её хозяев, то их доброта вряд ли была бескорыстной. На борту оставалась моя напарница, да и сам Синголло никак не мог меня бросить. По договору не положено.
Когда тряска чуть поутихла и нас перестало швырять из стороны в сторону, кости в районе выхода расступились, впустив внутрь свежий морской воздух. Оставив Аннушку вместе с Волковым отдыхать, мы вчетвером покинули пристройку. Мокрая палуба больше не напоминала скотобойню – кровь и пепел смыло, пробоины заросли, а из останков абордажников Синголло на скорую руку соорудил себе несколько новых миньонов, напоминавших костяных многоножек. Вместе с оставшимися в строю умертвиями они деловито суетились возле лежащих мачт, готовясь водрузить их на место.
Смотрелось это жутковато, но я был рад, что эти ребята на нашей стороне.
За нежитью приглядывал промокший, но довольный эльф в компании с Талией, от которой вился отчётливый парок. Обоим ушастым купание не повредило, как и морскому гоблину, что оставался за штурвалом. Только Ногогрыз не выглядел особо весёлым, а постоянно оглядывался с явной тревогой на лице.
Я проследил за его взглядом и увидел неподалёку громадину Левиафана. С этой стороны он был ничуть не меньше. Однако морское чудище понемногу отдалялось, открывая чистый горизонт. С органами чувств у него имелись явные проблемы – оно упустило добычу, но продолжало неуклонно двигаться в сторону Керченского пролива. Будь его хозяева поумнее – закупорили бы наглухо этой тушей узкое место и… поймали бы, скорее всего, ракетный залп по заданным координатам. А по такой цели проще попасть, чем промахнуться. Единственная верная тактика – скрывать его под толщей воды, как козырь в рукаве.
Да и на мелководье он будет максимально беспомощным.
Но даже сейчас мы качались на таких волнах, что с их вершин видно было далёкую сушу. А когда проваливались вниз, ненадолго появлялось ощущение свободного полёта. Нос корабля в такие моменты с шумом врезался в воду, окатывая нас холодными брызгами. Бодрит лучше всякого кофе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Утро только началось, а мы уже все в мыле и едва стоим на ногах.
– А долго судно сможет так двигаться? – задал самый насущный вопрос Сухарь, стоило ему осмотреться.
– К сожалению, это временный эффект, который потребляет слишком много ресурсов, – покачал мокрой головой некромант. – Поэтому нам нужно как можно скорее поставить паруса, чтобы воспользоваться отрывом.
– Поздно! – крикнул с рулевой надстройки Ногогрыз. – Нас что-то догоняет. Очень быстрое…
Не успел он договорить, как корабль знатно тряхнуло, будто он налетел на мель. Ну да, в открытом-то море…
Левиафан достал? Но даже для такой циклопической туши это слишком далеко. Мы отдалились на добрый десяток километров, и он больше не закрывал половину горизонта.
Из-за внезапного торможения мы едва не покатились кувырком, похватавшись кто за что. Нежить оказалась не столь проворна, и парочка свежих скелетов плюхнулась за борт. Мне под руку попались остатки бортового ограждения, острым сколом поцарапавшие ладонь. Зато я не улетел в воду, в которой отчётливо что-то промелькнуло.
– К бою! – взревел Солод, вскинув руки.
Я отшатнулся подальше от края и снова схватился за мифриловую болванку. Энергия почти восстановилась, но вот голод начал наваливаться всё сильнее. Надо было перекусить, а не няньку из себя строить…
При значительной затрате энергии лезвие формируется за какое-то мгновение, но противник появился ещё быстрее. Вокруг корабля из воды разом взметнулись огромные щупальца весёленького салатового оттенка, не уступавшие по толщине мачтам. Которые, к слову, так и не успели поставить.
Большинство зелёных конечностей тут же оплели корпус, а самые тонкие и гибкие принялись хозяйничать на палубе – рвать канаты, крошить костяные надстройки, а заодно и команду. Мы не остались в долгу, обрушив на щупальца весь свой арсенал, но на смену одному повреждённому тентаклю (спасибо жителям Ейска за пополнение словарного запаса) из воды тут же выстреливало новое, а то и не одно.
Я рубил направо и налево, как сошедший с ума дровосек, благо топор без труда рассекал толстые зелёные мышцы. Мне бы такие, хотя цвет кожи у меня не столь яркий. Помимо громадных присосок, щупальца венчали острые серповидные когти, так что приходилось периодически уворачиваться от нападок, чтобы не быть располосованным на части. Вскоре на палубе извивалось множество отсечённых отростков, заливая костяной настил прозрачной вязкой кровью, напоминающей кисель. Но гораздо хуже то, что корабль почти остановился, двигаясь лишь по воле волн.
Конец ознакомительного фрагмента.
