— А нужно, как в спальне?
— Нужно так, чтобы было уютнее. Люди ведь сюда отдыхать приходят… наверное. А как отдохнёшь, когда на тебя вон тот дядя с бородой из дорогущей рамы смотрит пристально, проверяя, сколько ты за кусок мяса и горстку улиток выложить готов.
Егор сзади странно хрюкнул, но под взглядом хозяина испуганно примолк.
— Я учту, — процедил Филин, а я поняла, что обиделся. На самом деле обиделся. Я посмотрела удивлённо, а Кирилл поднялся, и рукой в сторону указал. — Пройдём в мой кабинет, там поговорим.
Я согласно кивнула и сделала вид, что не заметила, как он не вежливо шагнул вперёд, забыв меня пропустить. Пошла за ним следом, через спрятанную за тяжёлой шторой дверь мы вышли в коридор, в котором не было абсолютно ничего интересного, только череда дверей. Филин одну из них толкнул, и я, войдя, зажмурилась от обилия солнечного света, который проникал в комнату через большое французское окно. После полумрака ресторанного зала и коридора, такого я не ожидала.
— Проходи.
Я глаза открыла и осторожно огляделась. Кабинет просторный, правда, мебели не так много. После роскоши ресторана, обстановка скуповатой кажется. Хотя, письменный стол дубовый, дорогой, и диваны кожаные. Два шкафа, до верха забитые какими-то папками с документами, журнальный столик, два искусственных фикуса в кадках и… собственно всё. Правда, ещё парочка дверей непонятного назначения. В общем, кроме дубового стола и окна в полстены, меня ничего не впечатлило. Я из любопытства к окну подошла, чтобы вид оценить. Но за ним только двор, который, в основном, использовался для хозяйственных нужд да купол церкви, которая в нашем городе издавна отдана под планетарий.
— Красиво, — соврала я, а Кирилл Александрович в кресло своё сел, тоже дорогое, и поведал мне суровую правду своей жизни:
— Мне в окна смотреть некогда, работать надо.
Я оценила это по достоинству.
— Правда, всё сами?
— В каком смысле?
— Ну… с рестораном. Вы так обиделись, когда я про картины сказала.
— Я обиделся? — Он приподнял одну бровь и на меня взглянул насмешливо. Но я ему верить не спешила.
— Обиделись, обиделись. Но я ведь ничего такого в виду не имела. Просто… замечание. Вам не нужное.
Кирилл меня разглядывал. Мне даже показалось, что был в его внимании ко мне какой-то скрытый умысел, но он достаточно быстро всю заинтересованность со своего лица стёр, и даже смотреть на меня перестал.
— О деле поговорим? У меня времени не очень много.
Я согласна кивнула, а когда он указал на второе кресло за своим столом, спорить не стала и села.
— Шильман тебе рассказал, что мне нужно?
— В общих чертах. Но, как понимаю, всё, как всегда? Встретить, показать город, развлечь, сопроводить на пару ужинов. Так?
— В какой-то мере. Это всё тоже, но мне ещё нужен полноценный переводчик. То есть, ты рядом и переводишь, я французский не знаю. А он настолько отвратительно говорит по-английски, что слушать невозможно, и вряд ли сам понимает, что хочет сказать.
Я решила проявить должное любопытство.
— А вы по-английски говорите?
Кирилл голову поднял, мы встретились взглядами, и мне враз стало неуютно.
— По-английски я говорю. И меня даже понимают.
— Здорово, — пробормотала я, но глаза опустила.
— А ты по-французски говоришь хорошо?
Я удивлённо посмотрела.
— В смысле?
— На самом деле говоришь? Мне проблемы не нужны.
Я возмутилась.
— Я три языка знаю в совершенстве! Или хотите мне экзамен устроить?
Он вскинул вверх руки.
— Ну что ты. К тому же, я всё равно ничего не пойму. — Кирилл вдруг рассмеялся, а я замерла, его разглядывая. — Просто интересуюсь. Неприятности лучше предотвратить, чем их потом расхлёбывать.
— А могу я спросить? Чтобы впросак потом не попасть?
Он кивнул.
— Он ведь не просто курьер?
— Курьер?
— Лёва говорил, что он везёт партию вина для ресторана. Значит, курьер?
— Нет, он винодел. А лично он приезжает по моему приглашению, ему любопытно побывать в России.
— Ясно. — Я на кресле откинулась и по привычке закинула ногу на ногу. Призадумалась. — План экскурсий я могу сама составить? Или у вас определённый график? Сколько дней он в городе пробудет?
Кирилл вдруг прищурился, меня разглядывая.
— Точно не знаю. Возможно, дней пять. Первые два дня оставь мне, а остальные твои. Устрой этому французику экскурсию по полной программе.
— Хорошо. И ещё вопрос…
Филин усмехнулся.
— Денежный?
— Почти. Мне здесь часто придётся бывать?
— Здесь — это где? — Он откровенно издевался.
— В ресторане.
— А в чём дело? Не понравились не только картины?
Я села ровно.
— Не в этом дело. Просто не хочу, чтобы меня здесь видели.
— Так значит, мужу ты не сказала?
— Вас это не касается.
— Ну, — он развёл руками, — чем-то придётся пожертвовать. Я тебе очень хорошо плачу, чтобы ещё и на уступки тебе идти. — Ухмыльнулся. — Готова проститься со своей репутацией?
Я хмуро за ним наблюдала, понимая, что, по всей видимости, в данный момент проблем себе наживаю немереное количество.
— Репутацией? Да у меня её и не было никогда. Мне было лет семнадцать, когда она окончательно сделала мне ручкой и скрылась в неизвестном направлении. — Натянуто улыбнувшись призадумавшемуся Филину, я поднялась. — В общем, на работу я согласна. Когда он приезжает?
— В следующий вторник мы встречаем его в Шереметьево.
Вот тут я несколько подрастерялась.
— Мы встречаем?
Кирилл кивнул.
— Конечно. Или ты думаешь, что до того момента, как я довезу его до своего ресторана, я с ним жестами объясняться буду?
Вот правильно говорят, не хочешь влипнуть из-за вранья, не ври. Это проще всего. А я вот теперь стою и соображаю, что я мужу скажу, в попытке объяснить свою поездку в столицу.
— Ника.
Когда Кирилл меня по имени назвал, я вдруг голову вскинула, как птица перепуганная, и на него уставилась в растерянности.
— Ника, всё в порядке?
Три часа с ним в одной машине. Я же с ума сойду.
Кивнула.
— Конечно. Я оставлю вам свой номер, вы позвоните… ближе к делу.
Снова к столу шагнула, а Кирилл меня остановил.
— У меня есть твой номер.
Гадкий Шильман.
— Замечательно, — вышло немного язвительно, Филин иронию в моём голосе уловил, и разулыбался.
— Я тоже так думаю.
И всё равно, в нашей встрече, разговоре было что-то странное. Я когда из кабинета его вышла, снова оказалась в полумраке, то даже задохнулась. В голове туман и стены на меня давят, ещё чуть-чуть, и совсем сожмутся и раздавят меня. А я, наверное, даже не пойму, что произошло. Не такого я ждала.
