– Эй, не так быстро! – Он с удивлением посмотрел на ее пустой бокал. – Если бы я знал, что ты проглотишь половину океана, я бы привез ящик лимонада. Тебе надо поесть. Если ты напьешься, боюсь, ты станешь невыносимой. Пьянчужка…
Роза приготовила им настоящий банкет, и Рия вдруг почувствовала страшный голод. В большой пластмассовой коробке лежали свежие розовые креветки в густом сливочном соусе, в другой – мясное ассорти, малюсенькие пирожки с мясом и хрустящий зеленый салат. Там же были поджаристые чесночные булочки, две баночки с овощным соусом и несколько сортов сыра. А на десерт – целая коллекция тонко нарезанных фруктов. Такого пикника у Рии еще не было. Холодильная сумка сохранила все это в прекрасном состоянии, и они жадно набросились на еду. Пока не опустошили все, оба не произнесли ни слова.
– Что-то сверхъестественное, – блаженно сказала Рия, белоснежной салфеткой вытирая с губ креветочный соус и чувствуя себя намного уверенней. – Вы всегда так едите?
– Конечно. – В голосе у него зазвучало высокомерие, словно он боялся, что она осуждает его. – Я много работаю, много двигаюсь и заслуживаю того, чтобы у меня было все лучшее.
– Ты и получаешь все лучшее, – мягко заметила она, думая о том, что он может быть колючим, как ежик.
– Не все. – Он наклонился вперед и налил ей вина, стараясь не прикасаться к ней. Откинувшись на коврик, закрыл глаза, ослепленный розовым золотом засыпающего солнца. Он полностью владел собой. Почему же ей это никак не удается? Он лежал, растянувшись, как леопард, внешне совершенно расслабленный, и она вспомнила, как блестело на солнце его мускулистое тело. На шее у нее забился сосуд, и она мысленно отругала себя, заставила сосредоточиться на корзине, куда собирала посуду. Затем подошла к воде, глядя, как быстро угасает день.
– Земля богов.
Она вздрогнула: Димитриос бесшумно подошел к ней сзади и накинул ей на плечи одеяло. Поднялся свежий бриз, и море заиграло сказочным блеском, а по небу потекли мириады огненных рек. Одинокая птица пролетела у них над головами, и ее хриплый крик нарушил мерное перешептывание волн.
– Ищет своего друга.
Она повернулась и натолкнулась на пристальный взгляд его голубых глаз.
– Узнаю родственную душу. – Он долго смотрел ей в глаза, словно что-то искал в них. – Готова? – вдруг спросил он деловито, и она почувствовала себя странно разочарованной, словно то, что должно было произойти, так и не произошло.
– Кажется, да. Прекрасный был день.
Она собралась идти, но он поймал ее руку и развернул ее к себе лицом, угрюмо глядя на нее сверху вниз.
– Зачем тебе надо было со всеми спать?
– Что? – Он застал ее врасплох, и в ее серых глазах отразилось недоумение.
– Сколько их у тебя было? Трое, четверо? – Вопрос был просто диким. – Почему ты не дождалась? Как может такая хрупкая и такая внешне невинная девочка вести себя таким образом?
Она съежилась, лицо ее потемнело от страха.
– Пожалуйста, Димитриос… – прошептала она.
– Зачем ты это делаешь? – Его холодные глаза словно влезали ей в душу, и голос его звучал горько, вымученно, будто в нем происходила какая-то страшная, адская борьба. – Как могу я поверить тому, что мне говорят твои глаза и тело? Радом с тобой Никое почувствовал себя так, будто он единственный мужчина на всей земле. Откуда мне знать, не ведешь ли ты опять свою хитрую игру? Просто трюк, чтобы потом сорваться с крючка.
– Ты делаешь мне больно.
Он крепко сжимал ей локоть, и она попыталась вырваться, но он не ослаблял железной хватки.
– Мне бы этого очень хотелось. – Он слегка встряхнул ее. – Мне бы хотелось проникнуть в эту головенку и посмотреть, что же там происходит на самом деле. Ты как два человека в одном теле, и оба такие разные. То чистая и застенчивая, то… – В голубых глазах его полыхнул огонь. – Кто из них настоящий?
Дрожа, она опустила голову, спрятав за густыми светлыми волосами бледное лицо, не в состоянии больше выносить его ястребиного взора.
– Ты не понимаешь. – Голос ее дрожал, и он опять встряхнул ее, сдавливая, как тисками, ей руку.
– Так помоги мне понять. Расскажи мне что сделало тебя такой, какая ты есть? Объясни, как ты можешь заставить мужчину забыть, что он у тебя не первый, а может, и не последний? Говори, убеждай меня.
Это была настоящая мольба.
– Не здесь и не так.
Она не могла говорить с ним об этом одна, лицом к лицу. Она нуждалась в помощи Кристины, чтобы отвести от себя горячую, как раскаленное железо, ярость, когда он узнает, что его вновь обманула маленькая англичанка с серебристыми волосами.
Он глубоко вздохнул, с трудом сдерживаясь, и разжал руку, покачав головой.
– Я, видимо, сошел с ума. – Он говорил скорее сам с собой, чем с ней. – Дважды подставлять себя под молнию…
Рия понимала, что он страшно зол на нее, или на себя, или на нее и на себя одновременно. Он гордо откинул назад черноволосую голову, глубоко засунул руки в карманы джинсов.
– Не знаю, что лучше: то ли выкинуть тебя из дома, как требует проверенное временем правило, то ли дождаться Никоса – может, он прольет какой-нибудь свет и поможет мне разгадать твою загадку?
Она смотрела на него молча, боясь пошевелиться и пробудить в нем зверя.
– Там, на вилле, ты говорил…
– Ну-ну? – подбодрил он ее своим уже обычным издевательским тоном. – Что я там такое говорил?
– Ты сказал, что надо дождаться возвращения Никоса. Чтобы все встало на свои места.
– Не знаю, хочу ли я, чтобы «все» встало на свои места, – резко ответил он, и скулы его покраснели. – Впервые в жизни я не знаю, чего хочу, хотя, может быть, и знаю. Только уже слишком поздно. Поздно на трех или четырех мужчин… Да к черту все это!
Он развернулся и пошел вверх по берегу, оставив ее одну на ватных ногах.
По дороге домой они почти не разговаривали. Димитриос гнал быстро и яростно, легко управляясь с тяжелой машиной. Лицо его было суровым. Рия съежилась на своем сиденье, желая только одного – повернуть часы вспять к тому утру у себя в квартире, чтобы начать все сначала.
Ночь пришла быстро, окутав все вокруг своей черной парчой, и когда они подъехали к вилле, ей показалось, что все окна освещены.
– Только бы не гости, только не сегодня, – сквозь зубы процедил Димитриос, резко тормозя, так, что запахло резиной. Он заглушил двигатель, и в этот момент тяжелая застекленная дверь открылась. На пороге выросли две фигуры и рука об руку бросились вниз по ступенькам прямо к «лендроверу».
– Поппи! – удивленно воскликнула Рия одновременно с Димитриосом, приветствовавшим своего племянника. Он успел взглянуть на нее с беспокойством, но уже в следующее мгновение парочка обрушилась прямо на них, и возбужденные голоса смешались с яростным лаем собак.
