Автор: Рэйчел Ван Дайкен
Книга: Неформальные отношения
Серия: Развлечения игроков #1 (про разных героев)
Переводчик: Наталья Л.
Редакторы: BellA
Вычитка и оформление: Анна Б.
Обложка: Таня П.
Пролог
ЭМЕРСОН
Средняя школа Белвью, 2007 год
Последний год обучения
Большая игра
6:30 вечера
— Эмерсон! — Миллер хлопнул ладонью по двери в раздевалку, раз десять, остановился, а затем начал снова; на этот раз это звучало так, словно он стучал бутсами. — Я знаю, что ты там!
— Эмерсон! — снова крикнул Миллер. — Я сломаю эту дверь!
— Просто уйди!
— Нет!
— Ты — заноза в заднице!
— Ну, у тебя классная задница, — пошутил он.
Я улыбнулась.
— Ты улыбаешься, да? — спросил он вкрадчивым тоном.
Я фыркнула и попыталась вытереть со щек горячие слезы.
— Не борись с этим. Ты меня любишь.
— Я тебя ненавижу.
Когда вставала и открывала дверь, я уже вовсю улыбалась.
Миллер распахнул ее, толкнув.
— Ты должен разогреваться вместе с командой, — прошептала я. — Что будет делать наша школа без своего героя?
— Кому ты рассказываешь. Именно ты прячешься в раздевалке, потому что позволила какой-то тощей суке добраться до тебя.
Я вздохнула.
— Возможно, в следующий раз я дам ей печеньку.
Миллер возвышался надо мной, со шлемом в одной руке, а другой, опираясь на косяк двери. Всю свою жизнь я была крупнее, чем большинство девушек. Миллер же единственный человек, способный заставлять чувствовать себя малышкой. Он протянул свою огромную руку и поднял мой подбородок.
— Ты тоже была бы злючкой, если бы относилась к хлебу как к дьяволу.
Я натянула на лицо жалкую улыбку.
— Ты прав. Извини.
Он уронил руку.
— Эм…
— Ой-ой, что за взгляд? — поддразнила я, уже чувствуя себя немного лучше. Как иначе, когда передо мной стоял Миллер Квинтон?
Миллер был самым сексуальным парнем, на которого можно запасть в средней школе «Белвью» с… да всегда. С кожей цвета мокко и ясными голубыми глазами. Было практически невозможно не смотреть на него, не чувствуя при этом себя неудобно. Его мама, родом из Эфиопии, была убийственно красивой; смешайте это с испанским наследием со стороны отца, и получите внешность модели, гигантские мышцы и убийственную улыбку, способную сделать даже мой дерьмовый вечер совершенным блаженством.
— Я — твой лучший друг, так? — Миллер подошел ближе, потянувшись к моей руке, схватил ее и прижался раскрытыми губами к ладони. Его губы были теплыми, а улыбка нежной.
— Почему я чувствую себя так, словно прямо сейчас ты собираешься проводить со мной беседу о сексе?
— Тебе понравилась та беседа о сексе, что у нас была в прошлом году. Я перевернул твой мир, показав те фотографии. — Он подмигнул, и я почувствовала, как щеки стали горячими и покрылись пятнами. — Но серьезно, Эм. Ты когда-нибудь думала, что ты прекрасна такая, какая есть?
Воздух вылетел из моих легких, когда снова подступили слезы. Униформа на мне ощущалась тесной и вызывающей зуд. Действительно, хреновая часть заключалась в том, что Ларисса — мой заклятый враг, была права. По сравнению с прошлым годом моя грудь выросла, и я превратилась в женщину с изгибами, которую не узнавала. В ту, которая никогда не влезет в сорок четвертый размер, или в сорок шестой, или даже в сорок восьмой.
— Улыбнись, Эм.
— Как скажешь, Миллер. — Я натянуто улыбнулась.
— У меня в друзьях только классные чуваки, верно? В этом списке нет лузеров. — Боже, он такая высокомерная задница. — Что также означает… — Миллер схватил меня за плечи и повернул в сторону поля. — Я не выиграю эту игру, пока ты не начнешь очень громко за меня болеть, пупсик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я громко застонала.
— Больше никогда так не говори. Никогда.
— Пупсик, — расхохотался он. — Кажется, я только что потерял клетку мозга.
— Не говоря уж обо всем моем уважении.
— Ну, мы хорошо поболтали. — Он сжимал мою руку, пока мы возвращались на поле. — Кричи громко, девочка из группы поддержки.
— Не оторви ничью голову, тупой футболист. — Я крепко его обняла.
Миллер мотнул головой в сторону Коэна.
— Кроме его головы, да? Потому что у меня с первого дня руки чесались оторвать ему голову.
Я проследила за его взглядом, на Коэна, подававшего длинный пас через поле.
— Он — твой квотербек (Примеч.: Квотербек — позиция нападения игрока команды в американском и канадском футболе).
Миллер сжал челюсть и указал на поле своим шлемом.
— После того, как закончится этот сезон, я надеру задницу этому слабаку.
— И разрушишь свои шансы поступить в колледж, потому что его отец подаст на тебя в суд за то, что ты коснулся его сокровища?
Миллер поморщился.
— Так что ты в нем нашла?
— Бицепсы. Хороший рот. Убийственное тело…
— Жуткий характер… склонность к изменам? — закончил Миллер. — Когда ты, наконец, признаешь, что у тебя есть ко мне чувства, и отбросишь осторожность, а? — Ямочки на щеках сменились широкой улыбкой, когда он постучал себе по лицу пальцем в перчатке. — Хорошо, подари мне немного… платонической любви. Исключительно на удачу.
Я потянула его голову вниз, готовая поцеловать в щеку, но Миллер повернулся и обрушил свой рот на мой.
Я сделала вдох. Вдохнула его аромат.
Миллер прервал поцелуй и пожал плечами.
— Упс, — подмигнул он, глядя поверх моей головы, где, уверена, стоял мой разъяренный парень.
— Он ненавидит, когда ты так делаешь. — Я ударила Миллера рукой по груди.
— Привилегии быть твоим лучшим другом. Этот рот, — он повернулся и побежал, крича мне: — он всегда был моим. Я просто жду, когда ты покинешь темную сторону.
Игнорируя то, что он сказал (как и всегда), я крикнула ему вслед:
— Хорошей игры.
— Вперед, Рыцари, вперед! — Миллер поднял вверх кулак, напоследок одарил дерзкой улыбкой, а затем надел шлем.
Раздался сигнал будильника, и я подскочила в постели. Конечно же, в ночь перед отбором в группу поддержки футбольной команды «Смельчаки» мне снился именно Миллер. В глазах стояли слезы. Он всегда мне снился, когда я находилась в состоянии стресса, и эти сны лишь добавляли масла в огонь, подпитывая пламя моей боли до тех пор, пока не хотелось кричать. У меня и так достаточно проблем. Почему мои мысли всегда возвращались к Миллеру? От него невозможно сбежать, а я хотела лишь одного — передышки. Почувствовать себя нормальной. Забыть прошлое. Забыть его. Но Миллер был постоянным напоминанием, постоянным шилом в заднице.
На улице было темно, поэтому я проверила время на телефоне. Еще четыре часа сна, прежде чем я должна явиться на отбор. Еще оставалось четыре часа, чтобы выкинуть из головы (и из сердца) все мысли и воспоминания о Миллере Квинтоне, изгнать самые счастливые воспоминания вместе с агонией плохих.
Он не стоил моего времени.
Или места в моей голове, или все еще не исчезнувших крошечных трещин на сердце.
С таким же успехом Миллер мог бы быть мертв… Точно так же, как умерла наша дружба, в ту минуту, когда он пообещал, что я никогда не буду плакать из-за него, и навсегда ушел из моей жизни.
