— Проверь, плотно ли сидит твой плащ, — сказал Торбурн резко. — Он понадобится тебе сейчас больше, чем ружье. Он обернулся к Стэду.
— Ты наш подопечный, и я не могу тобой рисковать. Оставайся здесь.
— Но…
Вэнс повесил на плечо свое ружье.
— Я тоже останусь с ним.
И снова все многозначительно промолчали. Затем в щель пролез, подавив смешок, Старый Хроник:
— Пойдем, присоединяйся ко мне, великий Охотник, — сказал он, и от его тона угрюмое лицо Вэнса напряглось.
Торбурн взглянул на Симса и Валласа. Затем трое Форейджеров выбрались на этот жуткий бледноватый свет. Их фигуры уменьшались с расстоянием. Затем они скрылись за высокой кубической башней из дерева, которая вздымалась вверх, покрытая широкой гладкой полостью, как… как что? Стэду показалось, что он знает, но никак не может припомнить.
Он яростно желал бы пойти вместе с этими тремя туда, в эту огромную неизвестность.
Ханей скорчилась на полу, приложив наушники к одному уху. Ее лицо исказилось от концентрации.
— Снова вызывает Блейн… Плохо слышно. Он попал в беду… но эти проклятые помехи. Вой на всех волнах. Джулия перебила ее твердо.
— Идут Торбурн, Симс и Валлас. С полными мешками. Теперь, возможно, мы сможем убраться отсюда.
Все трое быстро бежали. Они неслись по комнате, тяжело дыша, направляясь к щели, и то и дело оборачиваясь, чтобы посмотреть назад.
Там, в этой огромной пустоте, которая в этом холодном и до дрожи неестественном освещении казалась громадной пещерой со странными формами и длинными изодранными тенями, что-то двигалось. Что-то большое и неясное возникло из теней и набросилось на бегущих людей.
Стэд услышал крик, болезненный хрип, чудовищный яростный треск, удар, как будто металлом по камню. Взглянув вверх в диком ужасе, он увидел чудовищное создание с четырьмя круглыми огромными глазами, горящими гибельным странным сиянием, дьявольское создание из кошмара, неуклюже передвигающееся вперед на шестнадцати лапах, похожих на обрубки, которые двигались, омерзительно дрожа.
— Рэнг! — вскрикнула Джулия. — Нет… Торбурн…
Кардон и Вэнс уже стреляли, из их ружей вырывался убийственный грохот. Стэд быстро навел свое собственное ружье, взвел курок и нажал на спусковой крючок. Он целился в один из четырех глаз. Он увидел, как светящаяся сфера покрылась алым цветом и чернотой, сияние замерцало, как жидкость, а затем померкло и угасло до тусклой серости.
Его губы были сухи, рот пересох, как наждачная бумага, руки липкие. Еще два глаза погасли. Три потока свинца ударили в оставшийся глаз и вышибли его, как раздавливают кровососущего паразита. Но Рэнг по-прежнему стремился вперед, фыркая и хрипя, его огромные челюсти были широко открыты, и с них текла слюна, он двигался чисто по инерции.
Длинная растопыренная лапа взвилась вверх. Симс, наклонив голову, получил удар в плечо, пошатнулся и упал. Но он упорно не отпускал свой мешок. Валлас тут же обернулся, подхватил своего товарища и потащил его с собой.
Торбурн, стремительно действуя, оттолкнул их обоих. Слепой Рэнг, безумно ревя от боли, в ярости, со всего маху врезался в стену над щелью. Толстая, грубая стена шерсти зашевелилась возле щели, загораживая свет.
— Сбоку — скорее, — крикнул Старый Хроник.
Мужчины и женщины кинулись в сторону, карабкаясь по мусору под стеной. Появился Торбурн, шатаясь, размахивая ружьем. Ввалился Симс, за ним — Валлас. Их и их мешки подхватили; заботливые руки доставили их в укромную темноту трещины за стеной.
Все двигались с трудом. В воздух поднялось густое миазматическое облако пыли. Стэд ощущал ее шершавые частички на языке. Он двигался вслед за остальными, свет их лампочек раскачивался и разгонял темноту перед ними.
Суматоха перешла в бегство. Их ноги скользили по пыли и осколкам кирпичей, по кусочкам штукатурки, отвалившейся от стены. Каждый раз, когда в полу был провал, Стэд прыгал, стараясь сберечь ноги; он был поглощен желанием бежать, бежать и бежать.
Наконец Торбурн, тяжело дыша, остановил гонку.
— Достаточно! Вы все знаете, что Рэнги не могут преследовать нас по расщелинам. Расслабьтесь! Все кончено.
Он дал им пять минут на передышку. Они сидели в ряд, прислонившись к стене, тяжело дыша, их глаза еще блестели от ужаса недавней атаки. Затем Старый Хроник хмыкнул и прищелкнул зубами.
— Да, Рэнг еще как может напугать! Я их видел столько, что вам и не снилось.
Погруженный в свои мысли, Стэд не услышал старика. Этот Рэнг — эта тварь был двадцать пять футов длиной от морды до хвоста, с шестнадцатью толстыми лапами, клыками и когтями; царапины на полу от его когтей все еще стояли у него в памяти. Если такие монстры населяли Внешний мир зданий, то неудивительно, что не было добровольцев в Форейджеры!
Это был безумный ужасный мир, в который Капитан так безразлично бросил его. Внутри Стэда нарастала странная, мрачная, пугающая и абсолютно животная ярость, связанная с его всепоглощающим желанием узнать больше о реальном Внешнем мире зданий.
— Рэнги, — произнес Вэнс, сидевший на корточках рядом со Стэдом. — Я ненавижу их. Я видел их. Я видел, как эти грязные твари ловили человека и играли с ним, подбрасывая его между когтей, позволяя ему думать, что он спасется, а затем набрасываясь на него, когда бедняга уже думает, что свободен. Рэнги — нам следует начать систематически истреблять их всех!
— Неплохая мысль, — сказал Торбурн. — Но Контролеры не будут тратить на это средства. Ты знаешь это.
— Все, чего они хотят, — сказал Старый Хроник с угрюмой вспышкой, странно отличающейся от его обычного сарказма, — чтобы мы приходили назад с полными мешками, и веселей, ребята, веселей! Их не заботит, если нас всех прикончат, пока они жиреют и бездельничают.
Кардон подвел итог тоном, полным такой горечи, что Стэд почувствовал дрожь от ужаса:
— Контролеры не лучше, чем Рэнги в человеческом обличий.
Он подумал о Саймоне, Делле и Астромене Наве. Были они Рэнгами в человеческой маске? Конечно нет. Они были мягкими, цивилизованными людьми. Но они принимают существующий порядок вещей; Форейджеры должны были выходить Наружу и рисковать своими жизнями, чтобы Контролеры могли жить в роскоши. Возможно, они просто не представляют, что это значит — быть Форейджером.
Контролеры устроили в его честь вечеринку, когда он отправлялся учиться на Форейджера. Они желали ему удачи. Знали ли они, в какую жизнь он отправляется? Он был уверен, что они и не подозревают о наплыве горечи, захлестнувшей низшие слои. Никакого понятия о той ненависти, которую здесь питали по отношению с ним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
