– В таких случаях быть полностью уверенным нельзя, но я думаю, что агент не соврал.
– Значит, он должен снять квартиру для террористов?
– Так точно!
– Прекрасно. Он же сообщит тебе адрес этой квартиры, так?
– Так точно.
– Он же и встретит террористов.
– Следуя логике, да.
– Ну и о чем ты думаешь? Как только агент доложит о том, что террористы в квартире, ты пошлешь туда своих орлов. Они возьмут этих мерзавцев либо прибьют их. Тогда угроза будет снята. Только не говори мне, что этим мы подставим секретного агента. Плевать на него. Таких ты десятками наберешь. Плати, и недостатка в них не будет.
Кулябко вздохнул:
– Я бы так и поступил, если бы не одно «но».
– Что за «но»? – недовольно спросил генерал-губернатор.
– Террористы, тем более ставящие перед собой целью убийство императора, в известном смысле профессионалы. Вряд ли они не подумают о страховке.
– О чем ты, Николай Николаевич?
– О том, Федор Федорович, что у нас нет никакой гарантии, что на конспиративную квартиру прибудут именно те люди, которые и направлены для убийства императора. А если это будут подставные лица? Мы возьмем их, они начнут нам сказки рассказывать, а в это время настоящие террористы воплотят свой изуверский план. Как вам такой сценарий? Или, что еще более вероятно, подставные лица буду использованы в самом начале для проверки агента и квартиры. Впрочем, для нас это ничего не меняет. Мы возьмем мелочь, крупная же рыба минует сеть. Да и что мы сможем предъявить даже той же мелочи? Приезжать в Киев никому не запрещено.
– Вы правы. Сейчас поднимать шум не стоит. Посмотрим, что будет дальше.
Столыпин приехал в Киев 25 августа, за несколько дней до прибытия царской семьи, и остановился в доме генерал-губернатора. 28-го числа появился министр финансов.
Следующим утром Коковцев отправился к Столыпину и застал его в плохом настроении.
– Уж не приболели ли вы, Петр Аркадьевич?
– Слава богу, нет, Владимир Николаевич, со здоровьем все в порядке.
– Отчего же тогда плохое настроение?
– А у вас оно всегда хорошее?
– Нет, но праздник на носу.
– А не кажется ли вам, Владимир Николаевич, что мы с вами лишние на этом празднике? По-моему, здесь прекрасно обошлись бы и без нас.
– Вы устали, Петр Аркадьевич.
– Это мне говорят постоянно. И что прикажете делать? Уйти в отставку? Так государь не отпускает.
В гостиную вошел адъютант Столыпина штабс-капитан Есаулов.
Премьер-министр обратился к нему попросту:
– Что у тебя, Володя?
– Доставлены расписания церемоний и празднеств.
– Положи их на стол.
– Один вопрос, ваше высокопревосходительство.
– Да.
– Разрешите позже зайти к вам?
Столыпин впервые за это утро улыбнулся:
– Конечно. Почему ты спрашиваешь?
– Так положено.
– Ох уж эти мне военные штучки! «Положено», «не положено», «так точно», «никак нет». Я буду здесь.
Разговор с Коковцевым не затянулся. Министру финансов надо было посетить еще некоторых важных лиц. Он обещал наведаться, как только будет время, и уехал.
Сразу же вернулся адъютант председателя Совета министров:
– Разрешите?
– Володя, оставим этот ненужный формализм. О чем ты хотел поговорить со мной?
– О вашей личной охране, которой как таковой нет.
– У меня есть ты. Или ты считаешь, что меня должна охранять как минимум полусотня казаков?
– У вас и на меня надежды мало. Мне в губернаторском доме места не нашлось.
– Но здесь мне ничего не угрожает.
– Вы так считаете? Возможно, но элементарная охрана у председателя правительства должна быть. А парадное губернаторского дома не охраняется.
– Я видел там двух жандармов, – возразил адъютанту глава правительства.
Штабс-капитан кивнул:
– И я видел, более того, разговаривал с ними. Они не имеют никаких инструкций в отношении вас. Их задача – охранять господина Трепова. Если бы я хотел вас убить, поверьте, это не составило бы труда. Убрать жандармов, и путь к вам открыт.
Столыпин вновь улыбнулся:
– Но ты ведь не собираешься убивать меня?
– Я нет, но другие могут попытаться сделать это. В Киеве всякого сброда полно. Извините, но мне пришлось от вашего имени прекратить допуск в дом кого попало, без дознания, кто и зачем прибыл.
– Ты уже от моего имени распоряжения отдаешь?
– Но кто-то должен заботиться о вашей безопасности.
– Что еще ты сделал ради обеспечения моей безопасности, Володя? Это чтобы я был в курсе.
– Это все.
– Ну и слава богу. Эх, Володя, если меня убьют, то как раз люди из охраны.
– Почему вы так говорите, Петр Аркадьевич?
– А кто имеет прямой доступ к потенциальной жертве? Перед кем нет барьера для совершения преступления? Охрана, имеющая оружие. – Столыпин поднялся, подошел к адъютанту. – Так что, Володя, я, конечно, благодарен тебе за заботу, но адъютант – это не телохранитель. У тебя есть свои обязанности, ими и занимайся.
– Слушаюсь! – ответил штабс-капитан и вышел.
29 августа в Киев прибыл император с семьей, приближенными и зарубежными гостями.
После торжественной встречи государя начальник Киевского охранного отделения Кулябко получил сообщение от Богрова о том, что квартира для террористов снята. Адрес агент не назвал.
Кулябко попытался связаться с Треповым, но тот переадресовал его к генералу Курлову, который отвечал за безопасность государя и оказался занят. Кулябко пришлось принимать решение самостоятельно. Через Голтуна он приказал Богрову сообщить, когда приедут террористы. Знал бы начальник киевской охранки, как смеялся Богров, получив подобное распоряжение.
Между тем в Киеве 30 августа начались торжества. Царская семья, свита, включая Столыпина, зарубежные гости, в том числе наследник болгарского престола Борис, посетили киевские святыни – Софийский собор и Печерскую лавру. После чего государь принимал многочисленные делегации.
31 августа состоялся военный смотр, а на вечер был назначен концерт в саду на берегу Днепра. Все праздновали, и лишь Кулябко не находил себе места. Вторые сутки он ждал донесения Богрова, но тот молчал, не выходил на связь и с Голтуном.
Начальник охранки вновь почувствовал тревогу. Он уже намеревался отправиться прямо к генералу Курлову, как неожиданно в отделение заявился сам Богров.
Кулябко встретил агента в коридоре и замер от неожиданности:
– Ты здесь? Почему? Хотя не будем говорить в коридоре, идем в кабинет. – Там Кулябко буквально набросился на Богрова: – Что означает твое молчание в эти дни и почему ты рискнул прийти сюда? Не встретил террористов?
Богров изобразил усталость, вздохнул, потом улыбнулся и ответил:
– Встретил, разместил и кое-что интересное узнал.
– Ну? Не тяни, что узнал?
– Во-первых, вчера из Петербурга приехали, как и ожидалось, двое. Николай Яковлевич с помощником, молодым человеком по имени Алексей. Имена, конечно, вымышленные. Кто они на самом деле, не знаю. Во-вторых, вечером на квартиру заявилась девица…
– Кто? Откуда? Зачем?
– Николай Николаевич, позвольте по порядку?
– Ладно, давай по порядку.
– Так вот, вечером заявилась девица, некто Нина Александровна. Имя и отчество тоже, уверен, вымышленные. Она привезла бомбу.
– Бомбу? – Кулябко вытаращил глаза.
– Да. Я сам ее видел. Приличный сверток. Думаю, бед наделать может много.
– Дальше!
– Девица оставила бомбу, о чем-то поговорила с Николаем Яковлевичем и уехала. Куда, простите, узнать не удалось.
– Что в-третьих? – спросил Кулябко, хотя было достаточно и первых двух пунктов.
Богров продолжил:
– В-третьих, я краем уха слышал ночной разговор Николая Яковлевича и Алексея. Из него можно сделать вывод, что террористы задумали убить не только императора, но и Столыпина.
– Того не легче, – проговорил начальник охранки.
– Однако за точность ручаться не могу. Я слышал, что террористы упоминали Столыпина, мол, и ему пора на отдых. Означает ли это убийство? Я считаю, что да.
– Он считает! – воскликнул Кулябко и тут же рубанул рукой по воздуху: – Все! Ждать нельзя, надо немедленно брать этих гостей.
– Как же! – Богров усмехнулся: – Возьмете, но не на квартире.
– Почему?
– Потому что утром Николай Яковлевич, его помощник покинули квартиру. Когда вернутся и появятся ли вообще, неизвестно.
– Черт бы тебя побрал, Богров, надо было раньше сообщить адрес. Нет, захотел все выведать сам. Теперь вся работа псу под хвост. Чего ты лыбишься?
Богров явно переигрывал начальника охранки.
– Да успокойтесь вы, господин подполковник, главное я все же узнал.
– Так чего молчишь?
– Вы не даете сказать, кричите, ругаетесь. Где же ваша холодная голова?
– Выкладывай, что узнал!
– Покушение на императора и Столыпина, если он тоже приговорен судом революционного трибунала, что еще не факт, должно произойти в городском театре во время спектакля.
