Стулом разве что мог бы в них кинуть… Но история забавная. А про операцию «Коттедж» вы слышали? В 1943-ем. Это когда американцы штурмовали пустой остров, где не было ни одного японца.
– Знаю я эту историю, – учительница улыбнулась. – Но можешь рассказать сам, я буду рада!
Вова был польщён. Он вышел к доске и в ярких красах пересказал классу историю про десантную операцию войск США на остров Кыска, где не оказалось ни одного врага. Зато на безжизненные скалы опустился такой туман, что множество американцев полегли от дружественного огня, а один эсминец напоролся на мину и затонул. Потери союзников в итоге были сравнимы с боевыми. И это при полном отсутствии на острове солдат противника. Даже Егор с интересом слушал рассказ Вовы.
Урок шёл по плану. Виктория был счастлива.
«Пошли дела кое-как, вот и хорошо», – думала она.
Следующий урок Виктории предстояло провести в 7А, инженерном классе. К счастью, бродить по зданию в поисках нужного кабинета не требовалось, ученики сами приходили в её кабинет, так что на перемене учитель смогла собраться с духом и мыслями.
«Значит, это физико-математики… Попробую начать с того, что интересно им», – решила Вика. Она включила интерактивную доску и вывела на экран схему: изображение военного самолёта времён Второй Мировой войны с красными точками на корпусе.
В 7А училось двадцать пять человек, из которых двадцать – парни. То есть, полная противоположность 7-ому Г. На Викторию они смотрели с интересом, перешёптывались. Ещё больший интерес вызвала у класса картинка, висевшая на экране.
– Это что такое? – спросил парень, сидевший на первой парте прямо перед учительским столом. У него были очки с толстыми линзами, а чёрные волосы топорщились так словно их только что лизнула корова.
– Ошибка выжившего, – отвечала Виктория. – Слышали про такое явление?
– Слышали, – отозвалась рыжеволосая девушка, одетая в клетчатый пиджак. – Это когда человек делает ошибочный вывод на основании личного опыта. Но при чём тут самолёт и красные точки?
И тогда Вика встала, взяла в руки указку и рассказала классу о том, как британские авиаконструкторы в 1941-1942 годах ломали голову над вопросом, как снизить потери бомбардировщиков от огня зениток.
– Представьте, на базу возвращается борт, – увлечённо рассказывала Вика. – Техники осматривают самолёт и видят, что основные пулевые отверстия у него тут, тут и тут. После этого усиливают бронирование в тех самых местах, которые я показала. Вроде, логично. А потери не снижаются! Вот хоть тресни, не снижаются, и всё тут. В чём ошибка?
– Стоп-стоп, – перебил Вику парень в очках. – Самолёт, который получил пробития в указанных местах, смог-таки дотянуть до базы. Значит, не такие уж они были серьёзные!
– Точно, – поддержала его девушка в клетчатом пиджаке. – А те, которые получили попадания в других местах, так и остались лежать где-нибудь под Гамбургом.
– И вы хотите сказать, что генералы этого не понимали?! – выкрикнул кто-то с задней парты. – Генералы. Опытные военные. Вы прикалываетесь?
– Во идиоты! – засмеялся другой ученик инженерного класса.
По-хорошему, Виктории стоило сделать всем участникам дискуссии строгие внушения, что говорить следует только с поднятой рукой. Но она промолчала. Замечания нарушили бы живое течение диалога. Так что он позволила себе отпустить ситуацию и просто наслаждаться процессом.
– Хотите верьте, хотите нет, – Виктория картинно развела руками. – Но до этого очевидного вывода очень долго никто не мог додуматься. А ошибку выявил не военный, а статистик. Абрахам Вальд.
Вика вывела на экран портрет героя её истории, улыбчивого седого учёного в очках.
– Именно он, этот гражданский человек, проанализировал статистику по пробоинам, и понял, что военные всё это время делали не то.
На экране появилась третья картинка. Тот же самый самолёт. Только отмечены были как раз те зоны, где у вернувшихся самолётов не обнаружили пробоин.
– А теперь кто догадается, что сделали военные? – обратилась учительница к классу.
– Стали делать всё наоборот? Бронировать то, что раньше не бронировали? – предположила девушка в пиджаке.
– Точно, – расплылась в улыбке Вика. – И потери в авиации сразу снизились. Вот так бывает в истории.
– Я слышал про закон Мёрфи, – заговорил снова мальчик в очках с толстыми линзами. – Звучит как-то так: «Если что-то может пойти не так, оно пойдёт не так». Есть ли реальные примеры действия этого закона в реальной жизни?
– О-о! В каком-то смысле вся история человечества – это сплошной закон Мёрфи. Но, конечно, есть и очень яркие примеры. Слушайте.
И Виктория рассказала классу о той череде фатальных случайностей и абсурдных совпадений, которые привели в итоге к гибели «Титаника», а дети слушали её, разинув рты.
– Охренеть! Жиза! Во дают, – такими комментариями сопровождали её рассказ.
Первое время Викторя слегка морщилась от таких комментариев. Она всё же представляла себе лицеистов несколько иначе. Но скоро Виктория поняла: в лицее учились самые обычные дети. От её бывших учеников они отличались не примерным поведением и утончёнными манерами, а искренним интересом к науке. Чего-чего, а этого у них было не отнять.
И когда 7А со звонком покидал кабинет, многие ребята останавливались возле учительского стола и говорили с искренними улыбками:
– Спасибо, это было клёво.
Сил на ещё один такой урок у Вики не было. Поэтому, когда на урок собрался 7Б, где парней и девочек было примерно поровну, она решила просто почитать им забавные истории из блокнота. Она больше не бегала по кабинету с указкой, изображая рыцаря, а просто сидела и читала. Но химико-биологическому классу, который оказался самым спокойным в параллели, хватило и этого. Ребята сидели и с улыбками слушали истории про графов и баронов, диктаторов и президентов творивших неописуемую дурь. А после звонка дружно сказали учителю: «Спасибо!».
Для Виктории их слова и улыбки были главной наградой.
В первый раз с того дня, как девушка получила диплом учителя, она почувствовала: в её труде есть смысл. Она не безнадёжна. Она что-то может.
Глава шестнадцатая.
Конкурс школьных музыкальных коллективов проходил в центральном доме культуры. Через жёсткий предварительный отбор прошло десять местных коллективов, которые и были приглашены выступить вживую перед жюри.
Победителей ждал денежный приз и право выступить на одной сцене с московскими музыкантами.
На сайте конкурса было указано, что он имеет международный статус. По факту из трёх сотен участников иностранные государства представляло всего пара десятков коллективов. И то это были в основном ансамбли из ближайшего зарубежья, Казахстана и Беларуси. И те выступали на площадках в Москве и Петербурге. А в провинциальных городках, конечно же, и речи не было о заграничных гостях. Тем не менее, при входе в ДК висел плакал, на котором аршинными буквами было написано: «Международный конкурс».
Посторонних зрителей в зале почти не оказалось. Видимо, конкурс школьный рок-групп не вызвал интереса у публики. И организовывать посещение учениками школ тоже не стали. Главные слушатели, члены жюри, были на месте. Они
