Обернись Чарли в этот момент хоть на мгновение, он заметил бы в окне белое от страха лицо младшего брата. Джо спал чутко, поэтому разговор Чарли и Блейка разбудил его. Мальчишка сам был не прочь присоединиться к «доктору», чтобы поглядеть вблизи на настоящих пиратов и послушать, о чем они говорят. Но, увидев их грубость и нахальство, он испугался и не осмелился выйти из дома.
4
Чарли плохо запомнил, как они шли по улицам, и пришел в себя уже в шлюпке — она сидела в воде довольно низко и к тому же постоянно раскачивалась. Ему сразу же стало плохо. Путь от причала до песчаной отмели, неподалеку от которой стояли на якоре корабли — как пиратские, так и захваченные пиратами, — показался ему бесконечным. Моряки все время шутили и смеялись над несчастной сухопутной крысой, но если поначалу их разговоры еще как-то волновали парнишку, то к тому времени, когда лодка преодолела примерно четверть расстояния до пиратских кораблей, его заботили только две вещи: как не вывалиться за борт и как не позволить желудку вывернуться наизнанку.
Но, воюя с собственным непослушным телом, он все-таки успевал поглядывать по сторонам и даже делать кое-какие выводы. Блейк продолжал актерствовать — мнимый доктор сидел на узкой скамье, которая, как вспомнил Чарли, называлась «банкой», напряженно выпрямив спину и устремив взгляд перед собой; его лицо выражало смесь презрения и страха. Чарли вновь представил себе Тревора на месте переодетого моряка и подумал, что именно так и должен выглядеть доктор, которого заставили поехать к опасному пациенту-пирату, поставив под угрозу не только его жизнь, но и доброе имя.
«Так повел бы себя доктор Тревор, — подумал Чарли, — но не доктор Гиллс».
— Что уставился? — рыкнул пират, рядом с которым сидел Блейк, и Чарли торопливо отвернулся. Это было, как почти сразу выяснилось, очень большой ошибкой: ему сразу стало мерещиться, что лодка вот-вот зачерпнет бортом воду. Качка сделалась ощутимо сильнее, и, принимая во внимание тот факт, что они уже успели значительно удалиться от берега, Чарли пришел к выводу, что настал его смертный час.
Шлюпка утонет, пойдет ко дну, и он вместе со всеми ее пассажирами отправится прямиком в ад.
— Не смотри на волны, — сказал кто-то за спиной.
Чарли повернулся — от этого простого движения его бросило в холодный пот, а кишки как будто завязались в узел. Здоровенный моряк с покрытым оспинами лицом подмигнул ему и повторил:
— Не смотри на воду, от этого только дурно делается и все переворачивается в животе.
— А куда смотреть?
Пират махнул головой в сторону открытого моря:
— Туда, где небо встречается с водой.
Чарли послушался, и через некоторое время ему действительно полегчало. Он впервые осознал, насколько прекрасен морской пейзаж, до чего величественным кажется бескрайний простор океана. Он прожил полгода в портовом городе, но только сейчас почувствовал, как приблизился на шаг к пониманию того, что на самом деле представляет собой водная стихия. До этого большая вода пугала его, и даже к пристани он старался лишний раз не выходить. Все-таки почти десять лет семья Гиллсов прожила среди лесов, многочисленных рек и еще более многочисленных болот, лишь изредка ощущая прилетающий с востока соленый ветер. Океан был недалеко, однако они предпочитали о нем не вспоминать.
Когда шлюпка подошла к «Нимфе», с борта сбросили веревочную лестницу с деревянными ступенями. Чарли наблюдал с замиранием сердца, как матросы карабкаются вверх с ловкостью обезьян. Он опасался, что застрянет на полпути и опозорится, заработав в глазах пиратов репутацию сухопутной крысы. Но опасения оказались напрасными — подъем дался без особого труда. А вот на палубе ему сделалось и впрямь страшно, поскольку это был иной мир, совсем не тот, к которому он привык.
Мир, который качается под ногами!
Прежде всего здесь было страшно тесно. До этого парусные корабли казались Чарли громадными; теперь же он огляделся и понял, что находится у самого края деревянной скорлупки, слишком маленькой, чтобы служить домом для доброй полсотни человек. Взгляд Чарли выхватывал из окружающего пространства детали: канаты, мачты, перевернутую шлюпку, гладкие доски палубного настила.
Все казалось грубым, грязным и в то же самое время хрупким по сравнению с мощью океана, который словно затаился, поджидая очередную жертву. Вновь накатил страх — там, внизу, вода! И Чарли зажмурился. Он так бы и стоял с закрытыми глазами, мысленно проклиная все на свете, но тут на палубу поднялся Блейк и тряхнул своего «племянника» за плечо. Чарли встретился с ним взглядом: «Не трусь, — говорили глаза моряка. — Все будет хорошо».
— Наконец-то прибыли! — По лестнице, уходившей в трюм, поднимался уже знакомый Чарли пират, Билл Рэнсом.
На нем был темно-зеленый камзол, богато украшенный серебряной вышивкой, но изрядно потрепанный и кое-где продырявленный. Чарли заподозрил, что накануне Рэнсом нарочно оделся попроще, и это подтверждало версию Блейка о том, что пираты не хотели привлекать к себе внимания. — Пациент уже заждался. Пожалуйте за мной!
Блейк вручил Чарли саквояж с инструментами и пошел вперед с таким важным видом, словно был по крайней мере губернатором Чарльз-Тауна. И Чарли не оставалось ничего иного, как с независимым видом поспешить следом. Он с трудом понимал, куда идет и где находится. Больше всего он боялся споткнуться и грохнуться на палубу на радость всем вокруг. Рэнсом привел их в капитанскую каюту, находившуюся в кормовой части судна.
Каюта оказалась просторной и богато обставленной, но грязной. Сам капитан лежал на узкой койке, закутавшись в тонкое шерстяное одеяло. Он с трудом повернул лицо в сторону вошедших. Чарли сразу отметил, что хозяину «Нимфы» на вид около тридцати, это был небольшого роста мужчина, светловолосый и очень бледный. Когда они подошли ближе, стало заметно, что, во-первых, бледность Фрэнсиса Холфорда была неестественного происхождения, поскольку кожа здорового человека не может иметь отчетливо серого оттенка. Во-вторых, капитана бил озноб, при этом лоб его был усеян крупными каплями пота. Левая щека у него подергивалась в тике.
— А-а, наконец-то… — тихо произнес он, с трудом приподняв веки. — Вот и вы, любезнейший доктор…
Холфорд был первым из пиратов «Нимфы», кто заговорил с Блейком без панибратства и даже с уважением. Выражался он как джентльмен, Чарли тут же утвердился во мнении, что капитан пиратов по происхождению и воспитанию стоит намного выше своих матросов. Что, впрочем, ничуть его не оправдывало. Скорее, наоборот: Чарли еще мог понять простолюдина, подавшегося в разбойники из-за мечты о богатстве и лучшей жизни, но аристократа — никогда.
