Что это было? Что это могло означать? Сигнализацию? Зачатки языка или нечто большее, подразумевающее интеллект?
В этот момент я, наконец, понял, что именно удерживало мой палец, не давая ему надавить на спусковую кнопку бластера.
Вокруг меня лежала огромная пустыня, дальше на западе, как свидетельствовали карты, она переходила в горы, а потом в океан. Десятки тысяч километров малоисследованной территории чужой планеты простирались вокруг меня.
Люди, занятые своими делами и проблемами, забыли о том, что они здесь гости. Само собой получалось, что человек старался превратить в подобие собственного дома любое новое место и постепенно забывал о том, что его окружает чужой мир.
Мы знали о Зидре чертовски мало. За последние десятилетия человеческая экспансия становилась все стремительнее, у нас почти не оставалось времени на серьезное исследование каждой новой освоенной планеты. Внимание тех, кто заселял новые миры, концентрировалось лишь на том, чтобы выжить, создать приемлемые условия для собственной жизни и добыть как можно больше ценностей с новой планеты.
Мы стали золотоискателями, охотниками и почти забыли, что прежде всего человек обязан быть исследователем.
Из подобной политики ничего другого, кроме Барнуда, этого изолированного ото всей остальной планеты и чуждого ей мегаполиса, и не могло родиться.
И вот теперь я встретился лицом к лицу с настоящими хозяевами этого мира, о которых ничего не знала наша земная наука.
Сотрудники службы внешней безопасности занимались не только интригами колониальных властей. Они разбирались с любыми возникавшими на колонизированных планетах нестандартными ситуациями. К этому нас готовили долгие годы — к встрече с неизвестным. И возможно, благодаря этой подготовке моя рука вместо того, чтобы нажать на огневую кнопку бластера, опустилась в карман и нащупала на его дне небольшой фонарик. Еще один крохотный огонек замигал в ночи, словно голос одинокого, заблудившегося путника.
Вначале это была просто серия бессмысленных вспышек — мне хотелось знать, как они отреагируют на само появление нового фактора, на мою способность разговаривать на их языке. Интуитивно я уже догадался, что перемигивание крошечных фонариков было каким-то подобием языка. Я не знал, какую информационную сложность он несет в себе, но то, что именно информация передавалась от одного существа к другому серией световых вспышек, уже не вызывало у меня сомнений.
Ответ пришел мгновенно. Бесконечная масса их тел, заполнявшая всю поверхность близлежащих холмов, заволновалась и затем совершенно неожиданно исчезла… Я так и не понял, как они проделали этот фокус. Растворились в воздухе? Зарылись в песок? Возможно.
Как бы там ни было, я вновь остался один. Каждый нерв еще трепетал, как туго натянутая струна. Текли минуты в напряженном ожидании, но ничто больше не нарушало мертвой тишины пустынных холмов.
Спустя полчаса, когда я наконец полностью пришел в себя после ночного происшествия, разобрался со своим снаряжением и совсем было решил двинуться в обратный путь, в метре от меня вновь вспыхнул единственный голубой огонек. Словно осколок одного из звездных метеоритов затерялся в темной массе камней… Вот только это был не метеорит. Голос неведомого обитателя ночной пустыни позвал меня…
Глава 8
Я сидел у костра и варил похлебку из саморазогревающихся концентратов. Я терпеть не могу концентратов и всегда, когда это возможно, стараюсь избегать подобной пищи. Но в этот раз в пять часов утра мне пришлось самому готовить себе завтрак.
Рассвет еще не наступил. На Зидре он всегда несколько запаздывает. Похлебка булькала в котелке и отвратительно воняла. Варить эти концентраты совершенно не требовалось — но мне казалось, что так они больше похожи на нормальную человеческую пищу.
Напротив меня на верхушке сухого колючего куста разместился мой собеседник и компаньон по раннему завтраку.
То, что внешне он смахивал на крупного сизого рака, уже не имело для меня особого значения, хотя я все еще старался реже смотреть в его сторону. Раком он, конечно, не был. Сомневаюсь, что даже специалисты по биологии смогли бы по его внешнему виду, без вскрытия определить, к какому классу живых существ относится его вид. До вскрытия, к счастью, дело у нас так и не дошло.
— Ты есть будешь? — спросил я Голема, не будучи уверен в том, что компьютер правильно перевел его имя, и даже в том, что вообще получу ответ.
— Только растительная пища.
— А как обстоит дело с кровью моих соотечественников? — пробормотал я, забыв отключить канал звуковой связи с компьютером, и тот немедленно преобразовал мое бормотание в серию световых вспышек, доступных пониманию Голема.
— Это не наша вина. Люди из конторы, называемой «Фениксом», кормили гремлинов соком Лагара. Такой сок пробуждает в нас древние инстинкты. Когда-то, много веков назад, мы питались соком этого растения и были ужасом для всего живого на этой земле. Но это было очень давно. Люди из «Феникса» нашли наши старые книги и узнали то, что не должны были знать.
Кое-что начинало проясняться, однако далеко не все. Полученная от Голема информация иногда казалась невероятной, иногда противоречивой. Порой она вообще выглядела недоступной для человеческой логики.
В этом не было ничего удивительного. Слишком большая биологическая пропасть разделяла нас. Да и сама беседа, искаженная и замедленная переводом компьютера, больше походила на телетайпные переговоры двух полевых штабов.
Мне сильно мешало отсутствие эмоциональной окраски в характере нашей беседы. Мимика и жесты — все то, что оживляет и дополняет человеческую речь, естественно, отсутствовали в световом языке, хотя я и не был в этом полностью уверен. Дело в том, что компьютер сообщил мне о непонятной световой модуляции, содержащейся в языке Голема. Очевидно, компьютеру удалось понять и перевести для меня лишь самый внешний, поверхностный слой светового языка, несущий в себе одну лишь голую логику.
— Вы пишете книги? — спросил я, словно именно это было самым важным в его сообщении.
— Не мы сами. Гиссанцы ведут наши летописи.
— Кто такие гиссанцы?
— Наши друзья. Возможно, ты встретишься с ними.
Это сообщение не слишком меня обрадовало.
— Они живут здесь, в пустыне?
— Нет. Другая земля.
— С меня и этой хватает…
Я потянулся к котелку, собираясь покончить с отвратительной вонью, исходившей от похлебки из концентратов, и в этот момент услышал смех. Казалось, смеялась сама пустыня. Демонический издевательский хохот нарастал среди холмов и падал на меня, как обвал. Тело Голема стало изменяться, размазываться в пространстве и исчезло совсем. Вслед за этим стал меняться весь мир вокруг меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});