Давыдова задумалась. Действительно, она тоже уже заметила за собой эту особенность. Когда к ней подходил какой-нибудь парень, чтобы познакомиться, она вежливо, но твердо отправляла его восвояси. С одной стороны, ей почему-то казалось, что жизнь ее после такого знакомства будет напичкана неприятностями, с другой стороны, какой-то внутренний голос говорил ей, что этот парень совсем не тот, кто ей нужен.
– Знаешь, Игорь, я откуда-то точно знаю, что это не принцы моей мечты и ничего, кроме неприятностей, у меня с ними не получится.
– Может, я принц твоей мечты?
– Нет, – задумчиво ответила Давыдова, – принца я сразу узнаю.
Шестопалов захохотал:
– Ну и каша у тебя в башке, Надюха. Только ты это, мои слова про то, что я принц, в голову не бери, это я так, для порядка спросил. Мне на самом деле одна девчонка с первого курса очень нравится, Лилей зовут.
Давыдова потрепала Шестопалова по макушке:
– Дурак ты, Игорь, какие такие промеж нас амуры могут быть, нам дело делать надо. Я вот что думаю. Если раздобыть оверлок, то можно еще и не таких денег заработать. Будем штаны модные шить и через этих фарцовщиков продавать.
– Штаны – это здорово! А что такое оверлок?
– Это машина такая специальная для обработки швов.
– Знаю, у моей мамы есть, «зигзаг» называется.
– Нет, «зигзаг» – это для лохов-самоделкиных, смотри, как у меня на штанах. – С этими словами Давыдова поставила ногу на скамейку одной из парт, из которых была сооружена барная стойка, и завернула свою штанину. – А в нормальных джинсах швы обработаны оверлоком.
Давыдова велела Шестопалову поставить ногу рядом со своей и отвернула кверху его штанину. Шестопалов удивленно разглядывал швы на своих джинсах и на джинсах Давыдовой.
– Надька! Вот никогда бы не подумал, что ты так здорово шьешь. Я думал, у тебя штаны настоящие, фирменные.
– Так-так-так! Вы тут что, товарищи бармены, еще и стриптиз показываете? – раздался за их спинами противный скрипучий голос.
Шестопалов с Давыдовой разом обернулись. На стойку их самодельного бара опирался главный комсомольский вожак института Анатолий Максимов. На лице у него блуждала самодовольная улыбка, и сам он был явно «под газом».
– Нет, Анатолий! Как ты мог такое подумать? У нас тут конкурс на самую волосатую ногу. – Давыдова всегда отличалась находчивостью.
Конечно, она испугалась, решив, что сейчас их лавочка накроется и сами они, скорее всего, вылетят из института, как белые лебеди. Ей-то что, только черная метка в биографии, а вот Шестопалова сразу загребут в армию.
– И что? Кто побеждает? – ухмыльнулся Максимов, нагибаясь через стойку, чтобы получше разглядеть ногу Давыдовой.
– Конечно, я! Разве можно было в этом сомневаться? Ноги Шестопалова ярко свидетельствуют о том, что обезьян у него в роду не было. Надо бы разобраться. Может быть, Шестопалов инопланетянин? Кто вы, «доктор Зорге»?
Максимов заржал, хлопая руками по барной стойке.
– Вы б уже налили мне чего-нибудь, – сказал он, утирая выступившую слезу.
– Чего изволите? – поинтересовалась Давыдова. – У нас в ассортименте соки фруктовые и с ними один овощной – томатный. А также всем известный студенческий напиток – лимонад «Колокольчик».
– Кала-, кала-, калакольчик! Калакольчик озорной! – пропел Максимов. – Обижаешь, Давыдова. Давай натуральный продукт гони, чистяком. Да не бойся. Я к вам не народным контролем, а по делу.
Шестопалов, не вылезая из-под барной стойки, выставил под локоть Давыдовой бумажный стаканчик с водкой.
– Значит, Анатолий, минералочки? – Она подвинула Максимову стакан.
Максимов легким движением руки опрокинул стакан в рот, крякнул и занюхал рукавом.
– Эх, хороша минералочка! – сказал он с довольным видом.
– Что за дело? – строго спросила его Давыдова.
– Дело в том, что дискотека ваша мне очень нравится. И дисциплина, и музыка. Опять же никто не приносит с собой спиртных напитков и не распивает их в туалете, не пристает потом к девушкам, пьяных драк не устраивает. Водку-то с собой нести стремно, а у вас ценник хоть и божеский, но финансовые возможности все-таки накладывают некое ограничение. Поэтому все веселы, так сказать, в меру. Я вот все думаю, как бы это дело устроить на постоянной основе.
– А я знаю, – сказала Давыдова. – Смотри, у нас в институте есть театр-студия, есть своя малотиражка, почему бы не устроить постоянную субботнюю дискотеку? На фига эти конкурсы между группами, если будет одна постоянно действующая команда дискотеки. Знаешь, сколько у нас в институте музыкально отмороженных рокеров? И все мечтают сидеть на дискотеке за пультом и ставить свои пластинки. Заметь, не фирмы «Мелодия», а свои, которые денег немалых стоят! Можно вначале сделать заставку типа рассказа о какой-нибудь выдающейся зарубежной рок-группе, это можно как раз делать на конкурсной основе. А потом уже перейти непосредственно к гулянке.
– Хорошая мысль, а может, стоит и спиртное официально разрешить? Ну, чтоб не париться?
– Ни в коем случае! Тут же набегут всякие заинтересованные лица из наших столовских торгашей. Не успеешь глазом моргнуть, как ценник будет как в баре «Шайба» гостиницы «Советская». И, как следствие, опять распитие из-под полы и пьяные драки.
– Мне, Давыдова, твоя задумка очень даже нравится, пойду обмозгую ее как следует. Сколько с меня? – Максимов посмотрел Давыдовой в глаза.
– Нисколько, в счет заведения!
– Давыдова, ты что, не знаешь, что гусары с женщин денег не берут?
– Так то гусары, а у нас с тобой отношения совсем другие, можно сказать, совершенно деловые отношения!
– Ох, Давыдова! – Максимов погрозил ей пальцем и нетвердой походкой проследовал в сторону туалета.
– Обмозговывать пошел! – Шестопалов наконец высунулся из-за стойки. – Молодец ты, Давыдова! Я ведь чуть не обделался.
– Я сама не лучше, зато мы теперь знаем, что делает главный герой скульптуры Родена «Мыслитель». Он задумку обмозговывает!
После окончания дискотеки Давыдова пересчитала выручку и сообщила Шестопалову результаты. Шестопалов сидел на своем складном стульчике, прислонившись к стенке бара. Он явно устал.
– Все-таки хорошо быть барменом! – обрадованно сообщил он Давыдовой, когда они поделили выручку. На спиртное они скидывались пополам и в результате утроили свой вклад, даже несмотря на то, что поделились деньгами с ребятами, которые проносили спиртное в институт.
– Хорошо, – согласилась с ним Давыдова. – Спекулянтом тоже хорошо, и фарцовщиком, и товароведом, и моряком, и иностранцем, а еще лучше взяточником быть. Сидишь себе при должности и только ящик стола своего открываешь, чтобы страждущие в него конверты складывали.
