К ночи один удачно запущенный снаряд, попав в пороховой склад, находившийся в самом центре города, вызвал чудовищный взрыв. Часть домов обрушилась, и погибло почти пятьсот человек – солдат гарнизона и жителей. Некоторые орудия свалились во рвы, и обрушилась часть крепостной стены. Траншеи засыпало землей, мелкими камнями и всевозможными обломками, так что понадобились бы довольно большие работы по их расчистке.
На следующий день, когда рассвело, последствия катастрофы предстали во всем масштабе. Массена, верно оценив, какой беспорядок должен был царить в крепости, потребовал капитуляции, написав коменданту, что после имевшего место происшествия дальнейшее сопротивление бесполезно. Комендант пустился в переговоры и обсуждение условий. В одиннадцать часов вечера капитуляция была принята на продиктованных французами условиях.
Двадцать восьмого августа 6-й корпус, прославивший себя как первой, так и второй осадой, вступил в Алмейду, начав, таким образом, вторжение в Португалию двумя славными подвигами. В крепости захватили около 5 тысяч человек, довольно большие запасы продовольствия и прекрасную артиллерию.
Первая часть плана кампании, состоявшая в захвате пограничных крепостей, была успешно выполнена. Французские войска располагали надежной базой операций, при условии, однако, что сумеют снабдить захваченные крепости всем необходимым, устроить в них госпитали и склады и оставить в них силы, достаточные для прикрытия коммуникаций.
Настал сентябрь. Массена намеревался перейти границу до 15-го. Наполеон, поздравив его с взятием Сьюдад-Родриго и Алмейды, потребовал как можно скорее начинать наступление на англичан. «Их не более 25 тысяч, – писал он. – Численность ваших солдат должна составлять около 60 тысяч; разве смогут 25 тысяч англичан противостоять 60 тысячам французов под вашим командованием? Колебания означали бы скандальную слабость, которой не до́лжно опасаться со стороны такого генерала, как герцог Риволи и принц Эсслингский». Массена не нуждался в том, чтобы его уговаривали атаковать англичан, но с болью видел заблуждения Наполеона насчет силы обеих армий, и смутно предчувствовал, что станет первой жертвой этих заблуждений, после чего ею станет и сам Наполеон, чего никто тогда не предвидел, за исключением, может быть, британского генерала.
К сожалению, Массена не располагал тем, что имел в виду Наполеон, а англичане были гораздо сильнее, чем он думал. Корпуса Ренье, Нея и Жюно, которые составляли не 80 тысяч человек, как думали в Париже, а 66 тысяч, смогли собрать при вступлении в Португалию не более 50 тысяч. В самом деле, осады стоили корпусу Нея не менее 2 тысяч человек. Дождливая погода, быстро сменившись удушающей жарой, лишила корпус Нея и в особенности корпус Жюно, состоявший из молодых солдат, не менее 7–8 тысяч человек. В Сьюдад-Родриго и Алмейде пришлось оставить гарнизоны в 1800 и 1200 человек, что составляло еще 3 тысячи. Наконец, нужны были какие-то войска в тылу, и главнокомандующий, несмотря на нежелание рассеивать силы, решил оставить генералу Гарданну тысячу драгун и две тысячи пехотинцев, чтобы расчищать дороги между крепостями, завершить формирование складов, которыми важно было располагать в тылах, и собирать людей, выписывавшихся из госпиталей.
По всем этим причинам Массена мог выступить не более чем с 50 тысячами человек. Таких сил было недостаточно против Веллингтона, который подтянул генерала Хилла к Абрантесу, как только заметил движение генерала Ренье к Сьерра-де-Гата, и располагал теперь 50 тысячами превосходных солдат. Против оборонительных позиций, которые встречаются в Португалии на каждом шагу и которые Веллингтон умел так хорошо выбирать и защищать, французским войскам понадобилось бы по крайней мере на треть больше людей, чтобы сражаться с равными шансами на успех. При отступлении армия Веллингтона только росла бы, за счет присоединения португальцев, испанцев из Бадахоса и прибытия в Лиссабон подкреплений из Кадиса. Под стенами Лиссабона он должен был располагать, таким образом, помимо линий Торриш-Ведраша, о существовании которых французы ничего не знали, силой примерно в 80 тысяч человек. Но насколько уменьшится по прибытии к этим линиям армия Массена, вынужденная всё нести с собой, выдержать по пути немало боев и даже, вероятно, серьезное сражение? Не было бы преувеличением считать, что войска сократятся до 40 тысяч умирающих с голода солдат, которые окажутся перед 80 тысячами англичан, испанцев и португальцев, снабженных всем необходимым и закрепившихся на какой-нибудь сильной оборонительной позиции, опирающейся на море и британские эскадры. И это было еще не всё. Массена собирался подойти к Лиссабону по левому берегу Тахо, который между Абрантесом и Лиссабоном представляет собой огромную реку, и оказаться без каких-либо средств переправы через нее, тогда как морское снаряжение англичан позволяло им располагать обоими берегами. Если бы 25–30 тысяч французов выдвинулись из Андалусии с мостовым снаряжением из Алькантары и присоединились к Массена под Абрантесом, чтобы он получил, таким образом, 70 тысяч солдат вместо 50 тысяч, тогда у него появились бы шансы на победу.
Готовый подчиниться, Массена, тем не менее, вновь написал Наполеону, что у него недостаточно сил против англичан; что дороги ужасны; что он не найдет никакого продовольствия; что едва он выступит, все коммуникации будут прерваны; что едва ли будет возможно сообщение из Саламанки со Сьюдад-Родриго; что он не выстоит перед англичанами, которые будут всем обеспечены и весьма возрастут численно, в то время как численность его собственной армии сократится; что у него нет никаких шансов на успех, если ему не пришлют подкрепления, которое доставит не только людей, но и продовольствие, боеприпасы и тягловых лошадей. К сожалению, Массена, недавно осыпанный милостями и боявшийся показаться слишком робким в глазах повелителя, совершил ошибку, которую нередко совершают даже самые независимые люди при не терпящих возражений хозяевах: согласился исполнить безрассудную миссию и выдвинулся вперед.
Несмотря на полученные письма, Наполеон настоял на своем, уже давно привыкнув, что генералы преувеличивают ресурсы неприятеля и приуменьшают свои собственные, оценивая на основе ложных донесений численность английской армии не более чем в 25 тысяч человек, ни во что не ставя испанцев и португальцев и потому считая, что 50 тысяч французов легко одолеют 25 тысяч англичан. Он не знал о существовании линий Торриш-Ведраша, не представлял, какими ресурсами послужат неприятелю расстояния, погода и бесплодность местности, и усвоил с некоторых пор привычку, свойственную, казалось бы, только посредственности: верить в исполнение всего, чего он желает. На все возражения Наполеон отвечал, что нужно выступать и не щадить англичан при встрече. Поэтому Массена решил выступать, надеясь, что ему пришлют подкрепление, а фортуна и мужество ему не изменят.
Завершив последние приготовления, армия Массена начала выдвижение утром 16 сентября. Перед тем как сесть на коня, он послал к императору своего адъютанта, чтобы настоятельно просить скорейшей помощи людьми и снаряжением, и затем без промедления пустился в путь. Армия перешла границу Португалии
