Для историков же, обслуживающих идеологию, последствия таковы: появился чудесный миф, созданный на основании неких реальных событий, подкрепленных документами, который можно раздувать в любых политических целях. Например, одно время было очень модно выпячивать факт, что в войске князя Дмитрия было много простонародья. А о том, что неизученные воинскому делу московские ремесленники толпами бежали с поля боя, — умалчивали.
ГОРСКИЙ: Последствия для исторического сознания со временем возрастали. Это хорошо видно на памятниках Куликовского цикла. Пространная повесть о Куликовской битве, где на основе, видимо, расспросов участников было внесено много новых деталей, создавалась тогда, когда в Орде правил Едигей, который, подобно Мамаю, был правителем незаконным, узурпировавшим власть — именно в это время проявился интерес к победе над предыдущим правителем такого рода.
Следующий всплеск интереса — 70-е годы XV века, когда впервые возникла сознательная политическая линия на ликвидацию власти ордынского хана. Тогда были созданы две редакции «Задонщины», дошедшие до нас. Затем — начало XVI века — время после окончательной ликвидации ордынской власти, когда было создано «Сказание о Мамаевом побоище». Куликовская битва оказалась наиболее ярким событием борьбы за освобождение.
АДЖИ: Исторические последствия «битвы» общеизвестны: история Великой Степи оказалась оболганной. Россия долго жила с придуманной историей и, в конце Концов, потеряла ориентиры в историческом пространстве. Уступая позицию за позицией, она из могучей державы превратилась в страну с туманным будущим. Ведь история — это не красиво сочиненное прошлое, а модель будущего. Время неразрывно: «вчера» трансформируется в «завтра» через «сегодня». Нам как воздух нужна правда о себе, чтобы не превратиться в колонию и не придумывать новую историю — но уже не славянскую. Задумайтесь, случайно ли Дмитрия Донского канонизировали только в 1988 году?
ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ: Значение Куликовской битвы для патриотического развития русской идеи было исключительно велико. Мы знаем, что великий князь московский Дмитрий получил прозвание Донского. Но в свое время С. М. Соловьев, наш великий историк, отметил, что и Владимир Андреевич, командовавший засадным полком, тоже был назван Донским. Наша историография этого как бы не заметила, вероятно, потому, что Сергей Михайлович не сослался на какие-либо источники. Но если обратиться к путеводителю по Москве конца XVIII века, то там воспроизведены надписи на гробницах князей Дмитрия Ивановича, Владимира Андреевича и их детей в Архангельском соборе. Донскими названы не только сами князья, но и дети Дмитрия Ивановича, родившиеся уже позже Куликовской битвы, — Андрей и Петр и даже дети Владимира Андреевича. Возможно, отсечение данного материала произошло потому, что гробницы в дальнейшем не раз переделывались. Если же посмотреть на письменные источники, выясняется: Василий Дмитриевич, который стал великим князем московским после Дмитрия, тоже называется Донским. Это очень знаменательный момент, который показывает, сколь велико было значение этой битвы, если даже не имевшие к ней прямого отношения князья получили гордое прозвище своих отцов. Кстати, некоторые сыновья Александра Невского также писались Невскими.
Патриотическая традиция имела у нас исключительное значение. Когда в XV столетии во времена стояния на Угре ростовский архиепископ Вассиан Рыло призвал Ивана III твердо встать на защиту православия, то приводил ему в пример и Александра Невского, и Дмитрия Донского, который «сам бился наперед других и живота своего не щадил». В XVI столетии в одном из писем к князю Курбскому Иван Грозный указывал, что Александр Невский побил немцев на Неве, а Дмитрий Донской «ока- Вал великую победу на Дону над зловредною Мамаевой ордой». Даже Петр I, который словно бы отринул все старорусское, тем не менее очень ценил деяния и Александра Невского, и Дмитрия Донского.
КУЧКИН: Это событие было по-настоящему воспринято русским народом. Известный исследователь XIX щека Д. А. Ровинский приходил в семьи простых людей, Которые с громадным интересом читали «Сказание о Мамаевом побоище» и навзрыд плакали, потому что было жалко убитых князей.
Общеизвестно и то, что в середине XX века призыв следовать своим великим предкам прозвучал в осеннем Выступлении И. В. Сталина, назвавшего в числе наших Народных, национальных героев и князя Дмитрия Донского. Это — отголосок того многовекового восприятия, которое существовало в русском обществе несколько столетий.
КАЛЮЖНЫЙ: Любое государство имеет набор исторических примеров, важных для самосознания нации. В подавляющем большинстве это мифы. Так, Украина, создавая свою государственность, смело перекраивает историю. То Же самое делают и в Прибалтике, и в других бывших советских республиках. Никуда не денешься, такова судьба истории, как части государственной идеологии.
Но есть история как наука, для которой важно понимание, как протекает сам исторический процесс. И для науки важно по-настоящему разобраться в таком событии, как Куликовская битва. Проблем здесь более чем достаточно! И ведь это далеко не единственный загадочный эпизод нашего прошлого. Решать проблему надо комплексно, увязывая большое количество фактов, истинность каждого из которых далеко не очевидна. Начинать нужно с отделения подлинной информации от мифа.
САХАРОВ: Попытки пересмотреть значение Куликовской битвы, ее хронологию и место не имеют под собой никаких исторических традиций, никакой источниковой базы и никаких исторических реалий вообще. Такие явления, как Куликовская битва, не возникают как черт из табакерки. Они вызревают десятилетиями и даже столетиями и оказывают огромное влияние на события последующих десятилетий и столетий в области международных связей и внутреннего развития страны, самосознания народа и многих других компонентов истории.
Мне кажется, Куликовская битва явилась средоточием очень многих тенденций как внешнего, так и внутреннего порядка, которые подтверждают достоверность данных, сохранившихся и в поэтических сведениях, и в летописных материалах. Она произошла в то время и при таком соотношении сил, при котором не могла не произойти.
Было бы противоестественно ставить вопросы кардинальной борьбы с татаро-монголами в конце XIII — начале XIV века, хотя и были попытки восстаний, и сопротивление было постоянным. Князья, которые в известной степени и помогали татарам порядок восстановить, внутренне поддерживали эти тенденции — тот же Александр Невский, который проявил себя очень ярким, очень глубоким, очень хитрым политиком в отношении Орды. Но тогда не было сил, не было возможности, и все это было несвоевременно, исторически неоправданно.
Лишь после того, как в серии драматических противоборств Москвы с Тверью, с Нижним Новгородом, с другими князьями, после тех договоров, в результате которых русские земли уже были связаны, как обручами, с Москвой и были не только вынуждены идти за ней, но и желали этого союза, и подчинялись Москве, — только после этого появилась возможность собрать все русские силы для борьбы с врагом. Москва стала действительно центром объединения и лидером русских земель. Это первое, что необходимо учитывать, говоря о Куликовской битве. Кроме того, период Узбека, период Джанибека — время определенного расцвета и подъема Орды. Лишь после «замятни» в ней стала возможность этого вызова, этого противоборства.
И конце XIII — начале XIV века Москва была тесно связана с Ордой в борьбе с литовско-русским государством, н противоборстве с Ольгердом. Если бы не поддержка Золотой Орды, возможно, результаты противоборства Ольгерда и Дмитрия были бы совершенно другие. Стоял вопрос, кто возглавит объединение русских земель: Москва или Вильно?
Мы, я думаю, недооцениваем тот момент, что в течение десятилетий основным противником Орды была не Русь, а Литва, которая боролась на два фронта — с крестоносцами, с одной стороны, и с натиском Золотой Орды, с другой. Первые отвоевания у Орды земель, влияния и прочего начали литовские князья. Не на востоке, а на юго-западе были нанесены первые крупные поражения Ордынским войскам, именно оттуда началось падение влияния Золотой Орды. Однако Литва являлась и потенциальным противником единения Руси, противником Москвы в первую очередь. Поэтому в борьбе с Литвой Москва, надо признать, опиралась на силу, влияние и авторитет Орды.
И вот, когда Орда зашаталась после «замятии», когда Москва укрепилась в борьбе со своими противниками среди русских земель, а Литва стала эволюционировать в сторону католической Польши, уходить на Запад, в сторону католицизма, вот в это время и переменилась историческая ситуация. Ягайло, принявший вскоре католичество, объединивший, пока еще формально, Литву и Польшу, и Дмитрий становятся противоборствующими Силами в борьбе не только за русские земли, но и в отношениях с Ордой.
