Но это только первый слой темной воды, верхушка айсберга. Ниже — там таится человек циничный, жесткий, способный, не моргнув глазом уничтожить человека и потом — спокойно спать. Некоторым людям для того, чтобы нажать на спусковой крючок — требуется ненавидеть, быть во власти сильных чувств. И уж тем более — для того, чтобы пырнуть человека ножом, это намного более личное, близкое, чем просто нажать на спуск и вышибить мозги — просто пальцем надавить. Но для Кенты… ему не нужно ненавидеть человека, чтобы суметь убить его. Он сделает это без ненависти, с таким же спокойным выражением лица, с каким он пьет свой любимый зеленый чай или делает комплимент понравившейся ему девушке… и это не изменит его ни на капельку. Ему не будет нужен психотерапевт, он не будет пускать сопли в ближайшем баре, не будет вскакивать по ночам и плакать в подушку или видеть силуэты погубленных душ в отражении на блестящей поверхности кофейника. И это уже само по себе страшновато. Бьянка не раз и не два думала о том, как она будет чувствовать себя в первый раз, когда она убьет человека. Как себя чувствовала Харли Квин, когда убила охранников в психиатрической лечебнице Аркхем, ради того, чтобы освободить своего любимого?
Она прекрасно знала откуда эти чувства, и что запрет на убийство себе подобных прописан в генетическом коде у социальных животных, что она — скорее всего ничего не почувствует, пусть даже и думает об это как о некоем пороге. Но у нее отсутствует эмпатия, она сама по себе психопатична, она — не показатель. Кента, с другой стороны — обладает эмпатией в достаточной степени и все же…
И ведь это всего лишь второй слой личности Кенты, ее puddin' продолжает ее удивлять. Рыжику не понять, она обладает средним уровнем интеллекта, в сравнении с прочими она даже может быть названа умной, но… чтобы просчитать действия Кенты нужен совсем другой уровень. Как там — если хочешь понять маньяка…
— Обычный человек может быть так и поступил бы — говорит Бьянка, закрывая глаза: — хотя о чем это я. Обычный человек может только сказать что он бы так сделал. Он бы голосовал за такую опцию, потому что для того, чтобы сделать это — нужны умения и хладнокровие, которого у обычного человека нет. Но, предположим, что у нас есть обычный человек с необычными способностями… и даже в это случае он скорей бы в полицию обратился. А ты уже видела, что делает полиция в таких случаях…
— Да, уж. — качает головой Рыжик: — ничего они не делают. Но полиция вообще не любит в религиозные разборки встревать, ты же знаешь. И потом у «Общества» есть свои люди везде — и в полиции, и в правительстве, и в прокуратуре. Правда я все равно не понимаю, зачем к ним тогда обращаться?
— Убийца — тот бы пустил пулю в лоб. Или глотку перерезал. Но… что измениться? Культ останется, его возглавят другие люди. Конечно, не такие харизматичные как этот, но все же. Культа слишком много для того, чтобы покончить с ним убийством лидера. Все эти люди в правительстве, в полиции, в прокуратуре, в агентстве национальной безопасности, в высшем свете, на фабриках и заводах, в университетах — они не смогут легко поверить в то, что их обманывали и спокойно разойтись по домам после того, как их лидера найдут с дыркой в голове. Представляешь, что начнется? Первая мысль у этих людей будет — месть, конечно же. Сейчас их сдерживает сам Зрячий, которому не нужна лишняя шумиха и который по-прежнему надеется выйти сухим из воды, но тогда… представь себе сотни тысяч людей, которым нечего терять, одержимых идеей мести именно Кенте, его семье, его близким… и они спокойно пожертвуют собой ради исполнения своей цели. Конечно, я верю в него, он, наверное, смог бы и с этим разобраться… но зачем создавать себе лишние проблемы на пустом месте.
— Но… а что тогда мы делаем? Чего он хочет? Я не понимаю… — говорит Рыжик, которая слегка побледнела, представив себе как оставшиеся без своего кумира сотни тысяч фанатиков ищут мести. Картина страшная. Они могут ждать годами, замаскировавшись под друга семьи или риелтора или курьера. Могут быть полицейским детективом, чиновником муниципалитета… и им нечего терять. Хорошо, если знаешь откуда угроза, а если нет? Всех членов культа даже сами культисты не знают поди… как тут угадать? Да тут не просто «взорвать к чертям», тут можно спланировать месть в долгую, тщательно, с наслаждением…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Потому что ты думаешь, как все. Давай-ка я тебе дам почувствовать, что такое думать, как Кента — хотя бы на минуточку. Как думают все — я могу сделать то-то и то-то. Как думает он — сперва обозначает что ему надо. Как будто нет обстоятельств, нет препятствий, как будто он всемогущий. Формулирует задачу. А уже оттуда — планирует действия. Вот например в данном случае что нам надо? Зрячего убрать с доски. Но это примитивная цель. Какая цель ультимативна? Если бы у тебя были все силы на свете, ты была бы как бог — чего бы ты желала?
— Ээ… чтобы он сам себе кишки при всех выпустил и весь свой культ распустил. И всем запретил в себя верить. — отвечает Рыжик: — и денег мне дал. Все свои деньги. И… о! Красивых парней мне в поклонение отдал. Чтобы они каждое утро мне стопы массировали. И клубнику со сливками приносили.
— Вот это уже больше похоже на Идеальный Конечный Результат. — открывает глаза Бьянка: — долго еще ехать?
— Минут десять — откликается Рыжик: — а что не так с моей целью?
— Убирая всякое «пусть красивые мальчики массируют мне стопы по утрам» и клубнику со сливками — получаем ИКР, который звучит примерно так «сделать так, чтобы Зрячий сам себя убрал, испытав при этом максимум болезненных ощущений, а также передал управление культом Кенте, потому что Кента — знает, что с этим сделать».
— Ого! Ну, да, так звучит лучше — признается Рыжик: — но это же нереально! Хотя с культом Зрячего в активе Кента-кун сразу поднимется на такую высоту! Он станет богаче чем ты, Бьянка, у тебя наконец будет парень, который не зарится на твои денежки! Романтика!
— Насчет нереального… вот и поглядим. — отвечает Бьянка: — пока у него получалось. Согласна, ставки выросли, но… — она прикусила губу, чтобы не сказать то, что собиралась. Что она втайне немного надеется что ни черта не получится и все превратиться в прекрасную Резню в Сейтеки Два, что она наконец сможет испытать это несравненное чувство собственного превосходства и ощущения что она — живет, когда нервнопаралитический газ будет убивать людей сотнями, когда дымящийся, раскаленный от долгой стрельбы ствол пулемета отдает в плечо с каждым выстрелом, когда в воздухе висит тяжелый и острый запах крови и пороха… она чувствует, как у нее между ног становится мокро и стискивает бедра. Нет, она не может сказать об этом Рыжику, та поймет ее неправильно, только ее puddin' понимает ее правильно и все равно не дает ей сорваться в неуправляемое пике. Он испытывает ее? Она может только надеяться, что когда Кента перехватит управление над культом — он отдаст ей на опыты пару десятков самых отборных ублюдков… ну или все пойдет к чертям и она сможет снова испытать неповторимое чувство превосходства, как тогда, на парковке, когда она ловила фигуры культистов в прицел пулемета и давила на спуск, всем телом ощущая отдачу от божественного звука «ДУН-ДУН-ДУН-ДУН».
— Потому я надеюсь, что у него все получится — говорит она вовсе не то, что думает. Пусть Рыжик близкая подруга, но ей не понять.
— Да ты веришь в него, как в Иисуса — усмехается Рыжик: — что он чудеса творить может. Ходить по воде и все такое.
— Ты так думаешь? — Бьянка сжимает кулаки, стараясь не выдать своих ощущений. Как не вовремя! Ты не представляешь, думает она, ты даже не представляешь, Рыжик, что он для меня значит. Никто из прежних парней не мог дать такого чувства, чувства что все по-настоящему, что жизнь и смерть на кону, что вот оно, вот тут совсем рядом — Смерть. Дышит в лицо и ее дыхание воняет тяжелым и острым ароматом пороха и крови. Легким ароматом гнилых яблок, так пахнет зарин в малой концентрации… ей всегда не хватало этого чувства. Чувства что она — живет. Живет полной жизнью. Всегда было такое ощущение, что как будто жизнь проходит где-то рядом, словно бы ее завернули в толстый матрац — вроде и слышно что-то, вроде что-то чувствуешь, но все едва-едва, словно через пуленепробиваемое стекло.
